Русалка 1 Русалка плыла по реке голубой, Озаряема полной луной; И старалась она доплеснуть до луны Серебристую пену волны. 2 И шумя и крутясь колебала река Отражённые в ней облака; И пела русалка – и звук её слов Долетал до крутых берегов. 3 И пела русалка: «На дне у меня Играет мерцание дня; Там рыбок златые гуляют стада, Там хрустальные есть города; 4 И там на подушке из ярких песков, Под тенью густых тростников, Спит витязь, добыча ревнивой волны, Спит витязь чужой стороны. 5 Расчёсывать кольца шелковых кудрей Мы любим во мраке ночей, И в чело [12], и в уста мы, в полуденный час, Целовали красавца не раз. 6 Но к страстным лобзаньям [13], не знаю зачем, Остаётся он хладен и нем; Он спит, – и, склонившись Он не дышит, не шепчет во сне!..» 7 Так пела русалка над синей рекой, Полна непонятной тоской; И, шумно катясь, колебала река Отражённые в ней облака. 1836 Еврейская мелодия (Из Байрона) Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей! Вот арфа золотая; Пускай персты твои, промчавшися по ней, Пробудят в струнах звуки рая. И если не навек надежды рок унёс, Они в груди моей проснутся, И если есть в очах застывших капля слёз – Они растают и прольются. Пусть будет песнь твоя дика. Как мой венец, Мне тягостны веселья звуки! Я говорю тебе: я слёз хочу, певец, Иль разорвётся грудь от муки. Страданьями была упитана она, Томилась долго и безмолвно; И грозный час настал – теперь она полна, Как кубок смерти, яда полный. 1836 «Великий муж! Здесь нет награды…» Великий муж! Здесь нет награды, Достойной доблести твоей! Её на небе сыщут взгляды, И не найдут среди людей. Но беспристрастное преданье Твой славный подвиг сохранит, И, услыхав твоё названье, Твой сын душою закипит. Свершит блистательную тризну Потомок поздний над тобой И с непритворною слезой Промолвит: «Он любил отчизну!» 1836 «Посреди небесных тел…» Посреди небесных тел Лик луны туманный: Как он кругл и как он бел, Точно блин с сметаной. Кажду ночь она в лучах Путь проходит млечный: Видно, там, на небесах, Масленица вечно! 1836 1837–1841 Бородино – Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спалённая пожаром, Французу отдана? Ведь были ж схватки боевые, Да, говорят, ещё какие! Недаром помнит вся Россия Про день Бородина! – Да, были люди в наше время, Не то, что нынешнее племя: Богатыри – не вы! Плохая им досталась доля: Не многие вернулись с поля… Не будь на то Господня воля, Не отдали б Москвы! Мы долго молча отступали, Досадно было, боя ждали, Ворчали старики: «Что ж мы? на зимние квартиры [15]? Не смеют, что ли, командиры Чужие изорвать мундиры О русские штыки?» И вот нашли большое поле: Есть разгуляться где на воле! У наших ушки на макушке! Чуть утро осветило пушки И леса синие верхушки – Французы тут как тут. Забил заряд я в пушку туго И думал: угощу я друга! Постой-ка, брат мусью [17]! Что тут хитрить, пожалуй к бою; Уж мы пойдём ломить стеною, Уж постоим мы головою За родину свою! Два дня мы были в перестрелке. Что толку в этакой безделке? Мы ждали третий день. Повсюду стали слышны речи: «Пора добраться до картечи [18]!» И вот на поле грозной сечи [19]Ночная пала тень. Прилёг вздремнуть я у лафета [20], И слышно было до рассвета, Как ликовал француз. Но тих был наш бивак [21] открытый: Кто кивер [22] чистил весь избитый, Кто штык точил, ворча сердито, Кусая длинный ус. И только небо засветилось, Всё шумно вдруг зашевелилось, Сверкнул за строем строй. Полковник наш рождён был хватом [23]: Слуга царю, отец солдатам… Да, жаль его: сражён булатом, Он спит в земле сырой. И молвил он, сверкнув очами: «Ребята! не Москва ль за нами? Умрёмте ж под Москвой, Как наши братья умирали!» И умереть мы обещали, И клятву верности сдержали Мы в Бородинский бой. Ну ж был денёк! Сквозь дым летучий Французы двинулись, как тучи, И всё на наш редут. Уланы [24] с пёстрыми значками, Драгуны [25] с конскими хвостами, Все промелькнули перед нами, Все побывали тут. Вам не видать таких сражений!.. Носились знамена, как тени, В дыму огонь блестел, Звучал булат, картечь визжала, Рука бойцов колоть устала, И ядрам пролетать мешала Гора кровавых тел. Изведал враг в тот день немало, Что значит русский бой удалый, Наш рукопашный бой!.. Земля тряслась – как наши груди; Смешались в кучу кони, люди, И залпы тысячи орудий Слились в протяжный вой… Вот смерклось. Были все готовы Заутра бой затеять новый И до конца стоять… Вот затрещали барабаны – И отступили басурманы. Тогда считать мы стали раны, Товарищей считать. Да, были люди в наше время, Могучее, лихое племя: Богатыри – не вы. Плохая им досталась доля: Не многие вернулись с поля, Когда б на то не Божья воля, Не отдали б Москвы! 1837 вернутьсяЗи́мние кварти́ры – в старину в зимнее время войска отходили в тыл для пополнения, переобмундирования и размещались в домах («на квартирах») у мирного населения. Существовала так называемая квартирная повинность, обязывающая жителей предоставлять жильё для солдат. вернутьсяРеду́т – полевое оборонительное сооружение, обычно четырёхугольное, с земляным валом и рвом. вернутьсяМусью́ – месье́ (искаж.), вежливое обращение к мужчине во Франции. вернутьсяКарте́чь – артиллерийский снаряд, заполненный крупными пулями или небольшими ядрами. вернутьсяЛафе́т – станок, на котором закрепляют артиллерийское орудие. вернутьсяБива́к – лагерь, место расположения войск на отдых под открытым небом. вернутьсяКи́вер – высокий военный головной убор. вернутьсяУла́ны – лёгкая кавалерия, вооружённая саблями и пиками. На пиках укреплялись небольшие флажки. вернутьсяДрагу́ны – кавалеристы, обученные сражаться не только в конном, но и в пешем сражении. На касках у них укреплялись конные хвосты. |
