Самого же начальника судьи ни в коем случае не должны были спускать на землю, дабы он посеву еще большего урона не нанес и тем самым своей клятвы не нарушил.

Верховный страж столь милостивому решению очень обрадовался, тут же на носилки вскочил и точно папа римский на них расселся.

Судьи же его до тех пор по всему полю на носилках таскали, покуда он своим кнутом всю скотину не прогнал.

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Будь я сам этим начальником, и я бы согласился, чтобы меня хоть целый год по два раза на дню так на носилках таскали.

Само собой разумеется, четверо судей, что начальника стражи по полю носили, никакого урона подрастающей соли не причинили, потому как судьи всегда так об общей пользе пекутся, что они даже своими слоновыми ножищами никакого вреда драгоценному злаку нанести не могли.

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Как под городом Шильдой соль в поле выросла и как шильдбюргеры пытались ее жать

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Поле под Шильдой сперва зазеленело, потом зацвело, и в конце концов то, что жители Шильды принимали за соль, поспело и, по правде сказать, более всего походило на бурьян, чертополох и всякую другую сорную траву.

И вот однажды шильдбюргеры всем миром пошли в обход: впереди городской голова, за ним советники, судьи, а потом уж и простой народ. Обошли они свое поле с одного боку, обошли с другого и рассудили, что пора жатву начинать. Для этого они стали кто серп точить, кто лошадей запрягать, кто телегу ладить, а кто и цеп готовить — надо же было соль вымолачивать. Однако как только они приступили к жатве, то тут же серпы побросали. Соль-то оказалась до того остра и крепка, что обожгла им руки до самых локтей. Надо было бы им надеть рукавицы, но шильдбюргеры побоялись, как бы их на смех не подняли — на дворе ведь лето стояло!

Нашлись и умники, что предложили соль косить косой, как траву — на сено, но тут другие заявили, что этого делать никак нельзя, — колос может осыпаться. Третьи же подсказали: давайте соль пулями сбивать из аркебуз. Но здесь вышла другая помеха: не было среди жителей Шильды метких стрелков, со стороны же они приглашать не пожелали — побоялись, как бы чужаки их секрет возделывания соли не похитили! Так и пришлось им всю соль оставить в поле неубранной. И ежели до этой затеи в Шильде мало было соли, то теперь ее осталось совсем ничего: что они сами не съели, то, стало быть, посеяли.

Можно было бы им посоветовать высушить на печке прошлогодний снег и потом его вместо соли пускать — он же тоже крупчатый, — да советчика под рукой не оказалось.

Никто из жителей Шильды не мог также понять, почему у них вдруг соль так кусается. То ли они неверный севооборот применили, то ли навоза переложили, а может статься, и не доложили?

И поклялись они ухаживать за полем еще лучше.

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Я-то знал, что на том поле росла крапива и шильдбюргеры, приняв ее за соль, здорово пообстрекались. Однако решил промолчать: пусть, думаю, как они шуты есть, так шутами и остаются. К тому же в шутовской моей головушке бродила еще и другая мысль: не любим мы — и шильдбюргеры тут не исключение, — чтобы нам наши ошибки в строку ставили или на нашу глупость указывали. Известно, не дело ослу осла длинноухим ругать!

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Какой урок император задал шильдбюргерам

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Покуда весть о мудрости шильдбюргеров разнеслась по белу свету, прошло немало времени. Зато слух об их шутовстве и глупости словно молния облетел все страны, и очень скоро на земле не оказалось никого, кто не был бы наслышан об их проделках. Но, по правде говоря, в том нет ничего удивительного — ведь, с тех пор как мы, люди, лишились мудрости и сделались шутами, мы чаще всего и спрашиваем о шутовских проделках, а мудрость нас уже мало интересует. Так оно и с шильдбюргерами получилось. Чтобы люди прослышали об их уме и мудрости, понадобилось много лет, а вот молва об их шутовстве обошла всех и вся прежде, чем они стали настоящими глупцами.

Как-то раз император той страны, где жили шильдбюргеры, прибыл по своим императорским делам в соседний с Шильдой городок. Местные жители стали рассказывать ему о неслыханных шутовских проделках шильдбюргеров. Император очень удивился — в прежние годы он и сам не раз прибегал к мудрым советам шильдбюргеров. Ну, а так как ему все равно надо было ожидать, покуда в городок съедутся все его вассалы, он и приказал отвезти себя в Шильду, дабы самому убедиться, так ли все обстоит, как ему рассказывали, или это лишь пустая болтовня.

Тут он поступил как один хороший подмастерье. Тот тоже хотел все узнать сам и однажды, заручившись обещанием, что жена его будет держать язык за зубами и никому ничего не расскажет, шепнул ей по секрету, будто сосед их снес яйцо. Не прошло и получаса, как жена, разумеется тоже по секрету, поведала о том своей соседке, но речь шла, конечно, уже о паре яиц. Та, тоже по секрету, рассказала об этом своей невестке, правда добавив еще одно яйцо, и так оно пошло — чем дальше, тем больше. Не успела наступить ночь, как уже вся деревня знала, что сосед того подмастерья снес за один день дюжину яиц. А ведь поначалу говорилось только об одном яйце.

Умудренный опытом император сперва отправил в Шильду гонца с известием о своем скором прибытии. При этом он велел передать шильдбюргерам (должно быть, хотел проверить, подлинные они шуты или только прикидываются), что он не только подтверждает давние права и вольности жителей города Шильды, но предоставит им еще большую свободу, ежели горожане на его приветственную речь, с которой он первым обратится к ним, ответят присказкой и в лад. Пусть они, мол, покамест поразмыслят над этим уроком, а когда он прибудет в Шильду, то встретят его полуверхом-полупешком.

У бедняг шильдбюргеров поджилки затряслись при таком известии — перепугались они пуще кошки, приметившей еще издали живодера. Более всего они боялись, что император разгадает их уловку: известное дело, господа и видят-то куда дальше простых смертных, и руки-то у них длиннющие, и как бы ты далеко ни был, обязательно тебя сцапают. И кто его знает, может, император, разгневавшись, заставит шильдбюргеров сбросить шутовские колпаки, и жителям Шильды придется все начинать сначала.

А причина для такого беспокойства у них ведь была: шуточное ли это дело самим, по собственной воле, не спросив высочайшего соизволения, заделаться шутами и начать всерьез валять дурака!

Испугавшись, шильдбюргеры сразу вспомнили о своей былой прозорливости и очень скоро нашли выход из беды.

Прежде всего навели они порядок в хлеву и на кухне — это чтобы императора встретить самым достойным образом. Потом они задумались над тем, как им быть с городским головой. Прежний до того лихо разыгрывал из себя шута, что для разумных горожан он уже не годился, — надо было выбирать нового. Ну, а чтобы никого не обижать, шильдбюргеры приняли такое решение: раз императору придется отвечать присказкой в лад, то городским головой они назначат того, кто к утру придумает самую ладную присказку.

С тем и разошлись они по домам. И надо сказать, не было среди них ни одного, кто бы в эту ночь в мечтах своих не видел себя городским головой.

Пуще же всех одолела эта мысль свинопаса. «Я же давно привык свиным стадом командовать, неужели же с шильдбюргерами не сумею управиться?» Всю-то ночь он с боку на бок ворочался, жену совсем затолкал. А она была женщина хозяйственная и от своего прежнего ума припасла кое-что на черный день. Вот и спрашивает мужа, чем это он, дескать, так обеспокоен. Долго свипопас отмалчивался, наконец не выдержал и поведал ей о своей мечте.