Снова заплакал Зав и сказал: «О конь мой славный, вороной! Будь проклят день, до которого ты дожил и стал хромым!» Но тут сказал сын индийского царя: «Заклинаю тебя главой твоей, Зав, не убивайся! С твоим конем никто не сравнится по быстроте, сделаем ему одну ногу из золота, и будет у него по-прежнему четыре здоровых ноги».
Обрадовался Зав и повелел: «Пусть войска не расходятся, нынешнюю ночь мы проведем здесь! Пусть принесут наш престол и паланкин для Маврид».
Тотчас прибыли [дружины], разбили шатры, расположились на отдых.
А Зав в сопровождении двух царевичей и своей красавицы-жены прошелся по той прекрасной долине, показал родник и змеев и сказал: «В этой долине нашел я славу и вас. Однако моему вороному лучше было не возвращаться сюда!» Рассказал им Зав о своих приключениях, и увидели они змеев. Дивились царевичи их величине, и сказал Мисри: «Клянусь главой твоей, Зав, вот уже шестьдесят лет[19], как появился я на свет, и родители мои говорят, что из них пяти лет не провел я дома, все бродил по лесам и лугам и много диковинных зверей перевидал. И на змеев со свинцовым кнутом не раз охотился, но таких, как эти, вижу впервые. Для змеиного обиталища слишком прекрасна эта долина. Пусть пошлет нам господь для пира эту местность, достойную славных витязей».
Попросили царевичи еды и питья и стали пировать. В сладком отдохновении провели они тот день, но Зав все беспокоился о своем коне.
Как только занялось утро, Зав вызвал мастеров и объявил им: «Кто выточит ногу для моего вороного коня, того я возвышу до себя». Сели мастера, и каждый выточил по ноге, но ни одна не пришлась по вкусу Заву. Тогда вызвал он того старого мастера, и принесли его на носилках. И сделал он такую [ногу], что нельзя было отличить ее от настоящей. Привязали эту ногу вороному, вначале заартачился он, но потом сам Зав стал потихоньку его водить. Три дня не отходил он от коня, пока тот не привык к привязанной ноге. Обрадовался Зав и пожелал поиграть в мяч. Сели царевичи на коней, а Зав — на своего вороного, и никто не мог за ним угнаться. А если бы вы видели их троих вместе, сказали бы так: «Три солнца на колеснице небесной мчатся, а не люди то вовсе». Оттого что конь уже не хромал, так возрадовался Зав, будто вся земля ему принадлежала. Спешились царские сыновья и сели пировать.
Тем временем вернулся визирь Зава [из Китая] и привел с собой сына китайского визиря. Поклонились они Заву до земли. Встал китаец, и осыпали его камнями драгоценными и благословили. Встал Зав, спустился с престола, обнял его и расцеловал. Китаец передал Заву поклон от его отца и сказал так: «Судьба наша благосклонна к нам и с миром вернула тебя старому отцу. Отчего же не спешишь ты увидеть несчастных родителей, неужто удостоимся мы встречи с тобой и глаза наши увидят два венценосных светила, освещающие наш трон?» Пригласил Зав вновь прибывших к столу, и сладко пировали они.
Когда же рассвело и солнце взошло над небесным куполом, музыканты ударили в барабаны и заиграли в трубы, сели цари на коней, разделилась рать на части, которые не умещались на земле, и стали соревноваться в стрельбе в цель, скакать наперегонки. Ничего прекраснее того зрелища не видел глаз человеческий. Когда китаец убедился, как богат и обходителен сын его царя, удивился и возблагодарил бога.
Так охотились они, развлекались стрельбой из лука. А тут появилась на дороге какая-то малая дружина. Пришпорил коня сын китайского визиря, подскакал к ним и сказал: «Это войско нашего молодого царя Зава, сойдите с коней, ибо негоже рабам взирать на царя, сидя на конях». Спешились они и, приблизившись к Заву, поцеловали ноги его коня и осыпали золотом его главу. Узнал Зав триста сыновей знатных вельмож, вместе с которыми он вырос.
Обрадовался Зав, расцеловал их и в ту ночь угощал их и тешил за трапезой. На следующий день двинулись они дальше в путь, и повстречалось им еще пятьсот витязей, которые приветствовали Зава, оказывали ему царские почести и радовались благополучному его возвращению. На третий день присоединился к ним отряд зрелых мужей — знатных вельмож. В ту ночь они отдыхали и тешились. Наутро снова пустились в путь, и повстречался им большой отряд седовласых рыцарей. И они также возносили Заву хвалу.
На пятый день, в вечернюю пору, прибыл сам царь [Зостер] с [верным] старым визирем, в сопровождении убеленных сединами старцев. Ни одного юноши не было в том отряде, ни одного зрелого мужа — одни глубокие седовласые старцы. Забили тут в барабаны, задули в трубы, так что ушам было невмоготу. Пошли цари навстречу друг другу. Как узнал Зав отца, соскочил с коня, а вслед за ним царевичи, и все войско спешилось. Повелел Зав сыну визиря поспешить вперед и передать царю Зостеру, чтобы не сходил он с коня и чтобы старый визирь тоже оставался на коне. Но отвечал Заву юноша: «Царь Зостер не послушается меня, ибо, увидев вас, он тоже пожелает спешиться. А если я ему солгу, что сын ваш Зав, мол, на охоте и его здесь нет, если издали он и не узнает тебя, то, приблизившись, узнает и снимет мне голову с плеч». Разгневался на юношу Зав: «Ты лгун и глупец, умом ты не похож на своего отца. Я говорил тебе это для того, чтобы ты вместо меня именем божьим заклинал отца моего: если любит он меня, не сходил бы с коня, а ты обмануть его собираешься?!»
Увидев Зава разгневанным, китаец быстрее ветра помчался [к царю Зостеру] и подоспел как раз в то время, когда передовой отряд уже спешился и царь тоже собирался сойти с коня, а вельможи удерживали его. Подошел китаец и передал просьбу сына.
Выслушал царь, заплакал и молвил: «Я из-за [неразумного] слова чуть было не потерял его, а господь вызволил его из великих испытаний и вернул мне прославленным и богатым. Он же не забыл меня и еще тревожится обо мне». Расстроился из-за этого [царь Зостер] и потерял сознание. Когда он стал падать с коня, удержал его китаец. Бездыханного сняли его с седла. Царь не приходил в себя, и поднялся тогда стон и плач великий, смешались царские дружины, бросился туда и Зав и увидел бесчувственного отца, заплакал и стал молить бога: «Создатель всего сущего, позволь мне увидеть отца моего живым, не убивай его, измученного в разлуке со мной, не обделяй меня милостью своей». И крикнул он [отцу]: «Вот, царь, твой Зав, который пять лет назад покинул тебя по своему невежеству. Ныне он вернулся. Отчего же не взглянешь ты на него, не молвишь сладостного слова?» Не получив ответа, воскликнул Зав отчаянным голосом: «О отец мой, коли не увижу я тебя живым, перед тобой заколюсь своим кинжалом, но не буду без тебя глядеть на свет [божий]».
Услышал [Зостер] вскрик сына, пришел в себя и раскрыл глаза. Огляделся по сторонам, увидел Зава, вскочил и заключил его в объятия. Долго стояли они, обнявшись, и плакал старый царь Зостер. Разошлись они, упал Зав на землю и попросил отца простить ему его вину. Отец подошел, поднял его с земли, обнял, поцеловал в очи и ланиты.
Потом сам встал на колени и нижайше возблагодарил бога: «Благодарю тебя, справедливый судия, что не оставил ты меня без сына и не покарал за грехи мои, а вернул мне Зава, с твоей помощью возвысившегося, повергшего в прах своих врагов». От радости расцвел лик царя Зостера и из глаз его лились слезы. Бросились к Заву вельможи и простолюдины китайские, целовали ему руки и колени и лили слезы счастья и радости. Когда они кончили приветствовать друг друга, подошли оба царевича и поклонились царю Зостеру. Царь расцеловал их, как сыновей, и обласкал. А Зав сказал: «Государь, клянусь тобой, я большой должник этих юношей, благодаря их отцам не распростился я с душой. Я привел их сюда, потому что они — сыновья великих государей, герои-витязи, исполненные красоты и отваги, нет на земле никого лучше, и никто более, чем они, не достоин моих сестер. Какова же будет твоя воля? «И ответил царь: «Сын мой, надежда сердца моего, свет очей моих, дни мои сочтены. Отныне ты — покровитель старых родителей и защитник сестер. Все будет так, как тебе угодно. Я только мечтать мог о таких зятьях. Слава небесному творцу, что я нашел их, обладающих такими совершенствами». Зав сказал: «Государь утомился, здесь же и отдохнем».
