— Ну вот коллеги, что и требовалось доказать, — старик посмотрел на встроенный хронометр. — 8.05 по Москве, — в голосе чувствовалось торжество.

— Но позвольте Альберт Карлович! Как такое возможно? Пять партий подопытных, прибыли с разницей в два часа каждая, а под контроль взяты, одновременно! — сказано было с недоверием.

— Ну что же вы, милейший, подзабыли? А ведь я, читал вам лекцию, об агрессивной среде этой планеты… Некоторые индивидуумы считают её разумной! Да, да я о планете! — он позволил себе усмехнуться.

Не обращая внимания на штурмующих клетки свежеиспеченных заражённых, учёный тронулся к выходу, коллегам ничего не оставалось, как отправиться за ним. Находясь в пограничном состоянии, Сухмет слышал всё, включая тот ужас, что происходил вокруг.

— Другая планета⁉ — шёпотом произнёс он, проваливаясь в пустоту.

«Наставники не готовили его к такому!» — размышляя Сухмет зажимал уши руками, иначе можно свихнуться.

Бег по пустыне и стрельба по мишеням, даже живым, не могут подготовить к этому аду. Эти в скафандрах говорили о другой планете⁈ Сухмет уже сомневался, а не послышалось ли это? Он ударился головой. Стараясь уйти от действительности, он попытался сконцентрироваться на боли,получалось не очень.

Голод. Больно свело желудок.

Голоса странные, будто радио слушал.

Открыл глаза.

Затуманенный взгляд ненадолго скрыл действительность.

Но тогда, что это? Кто они? Он опустил руки. Яростное урчание навалилось со всех сторон. Бывшие соседи, поблёскивая буркалами тщетно рвались наружу. Смотрели на него, из пасти текла мутная слюна. Нет в них ничего человеческого!

Разве такое может привидеться? За что? Он ведь жил по всем законам, молился каждый день!

—…Эй!

Во имя…

—…Эй 205й, ты в уме?

Несмотря на усилившееся урчание и грохот тел о металл, Сухмет расслышал голос, нормальный, человеческий. Поискал глазами. Твари словно взбесились, мотаясь по своим клетушкам. Хорошо, что они не в помещении, от грохота можно оглохнуть, или свихнуться.

Это был нацист, бледная помятая морда светилась надеждой, должно быть у Сухмета тоже, потому что, посмотрев на него, нацист обрадовался.

— Ура, я не один!

Ор тварей усилился, что он говорил дальше, расслышать было уже невозможно.

Неизвестно сколько бы это продолжалось, но тут появились «врачи». Акцент тварей сместился в сторону ворот. Те пришли не пустыми, десятки больших тележек, их содержание Сухмету не понравилось. Свиньи, точнее поросята, визжащие окровавленные тушки. Твари сначала притихли, бывший педофил, видимый лучше остальных, начал принюхиваться растопыривая ноздри. Нечеловеческие глаза вперились в тележки. Тут завизжал самый голосистый поросёнок, чем вызвал новый взрыв плотоядных эмоций. В этот раз Сухмет не стал закрываться. Борясь со слабостью и головной болью, обратил всё внимание на мучителей.

Дальше началось то, о чём он догадывался. Поросята пошли на корм, но не через входную решётчатую дверь, скафандры закидывали их на крышу и через секунду те проваливались внутрь. Срабатывал небольшой лючок. Сухмета не смутила быстрая расправа над животным, бывали зрелища и похуже, он задрал голову замечая очертания люка.

«Значит, есть у всех! Получается, ему повезло?.. Нет!» — Сухмет отбросил эту мысль. «Всевышний сохранил».

Между тем, тележки со свиньями приближались и уже было понятно откуда кровь. Они подрезали поросятам сухожилия, те лишь лежали, повизгивая и слабо дрыгались. Подавив непонятно откуда взявшуюся жалость, Сухмет посмотрел на соседа. Бывший педофил буквально изнывал от нетерпения смердя при этом.

Вонь — это нечто невыносимое, заставило сокращаться пустой желудок.

Внезапно, когда Сухмет решил, что всё, потеря сознания, а затем скорее всего смерть, пришло понимание, а верней чувство. Он уже слышал это, намного слабее, лёгкий запах разложения. А сейчас… Не было никакой вони, то есть пахло конечно, твари испражнялись какими-то остатками, что заметно по тюремной робе. Смердело на другом уровне.

Что происходит?

Стоило задуматься, как всё пропало.

Нет!

Сухмет был не из слабаков, он чувствовал, это приведёт к свободе. Облапав эту мысль, он улыбнулся, пожалуй, впервые за несколько лет прочувствовав значение слова. Даже не слово, манна небесная. Чего стоят годы без неё? Пустота! Разве можно сравнить глоток воды из горного ручья с болотом? А небо⁉ Его чистота!

«Нет, я здесь не сдохну!» — и словно по заказу вернулся смрад.

Уже по-другому, Сухмет начал соображать, помогли слова прозвучавшие на периферии понимания.

— …А может ему второго закинуть? Смотри какой жирный! — мерзкий голосок.

— Не, не поможет! Хоть борова закинь… хотя, если твою маму туда… гы-гы.

Дальше смех, причём с обоих сторон. Представились скалящиеся морды.

— Не засорять эфир! — безапелляционно, властно.

«У нечистых и мысли смердят!» — решил на это Сухмет.

Боль усилилась вместе с пониманием. Он отключил дар, сам не соображая, что делает. Стало терпимо, почти как прежде.

Первые тележки проехали мимо, пронося запах страха и веселья. Следующая была с небольшими плоскими контейнерами. Один из скафандров посмотрел на примкнувшего к решётке Сухмета, затем подхватил один из контейнеров и закинул на клетку. Лючок сработал, под ногами лежала коробка с изображением еды. Посмотрев на удаляющихся на тележке свиней, Сухмет с силой пнул ненавистный контейнер. Включился дар, видимо злость помогла.

— Чего это он? Два дня не ел! Может замедленный? — один из скафандров, причём понятно кто, спросил у другого.

— Нет! Я смотрел его дело, 205я статья… грёбанный террорист считает себя верующим! — ровно ответил другой. — Брось ему нектар, захочет жить выпьет, нет так пойдёт на корм! — опять же, спокойно заключил тот.

В лючок залетела небольшая пластиковая бутылка, Сухмет поймал её на автомате. Процессия двинулась дальше, проводив их недобрым взглядом, он вскрыл емкость и принюхался. Пахло чем-то несвежим, а главное, лёгкий запах алкоголя. Последнее нисколько не смутило. Двое суток полного голодания, сыграли свою роль, а ещё, как смягчающая пилюля. Сухмет вспомнил слова наставника: «Познай врага, стань ему другом!»

Уже было познано и не раз, он даже надирался вдрызг, так говорили «друзья».

«Грёбанный террорист считает себя верующим!» — фраза скафандра запомнилась.

Постаравшись засунуть её подальше, Сухмет сделал глоток.

Просто вонючее пойло! И почему нектар?

Между тем, головная боль притупилась до приемлемой, слабость осталась, что можно списать на голод, а в остальном, почти идеально. Не смутил даже, вгрызающийся в тушку поросенка педофил.

Как говорили те «врачи»? От пяти, до семи выживших⁉ Примерно так и было. После нескольких глотков нектара, обострились чувства, о которых он даже не подозревал. Четверо, помимо него! Как? Откуда? Сухмет просто знал!

Стало тише. Твари, получив пищу переставали вопить, лишь жуткое чавканье и визги ещё живых свиней.

«И что с этим делать?» — он какое-то время думал, рассматривая выпавший из контейнера шоколадный батончик. «Как это что?» — проснулся голос наставника.

И в правду, чего он? Неужели тюрьма… одиночка, так подействовала⁉ Сухмет принялся рассуждать. Другая планета… или лучше чужой мир. Их привезли сюда насильно, как расходный материал, как свиней. От злости сжались зубы.

«Все счета потом», — отрезвляющая мысль пришла вовремя.

Процент выживания невысок, сдохну пойду на корм… А если выживу? И что делают с тварями? Сухмет сомневался в возврате в прежнее состояние, хватает взгляда на лицо или скорее морду, от человека там, только схожая внешняя оболочка.

Надо исходить из того, что выживание радости не принесёт! Эксперименты, опыты на живых людях, он слышал об этом ещё тогда, в прошлой жизни.

Внимание к мелочам, жажда познания! Вот чем Сухмет отличался с самого детства. До недавнего времени, у него были только мысли. Так что он никак не мог пропустить появления, чего-то нового. Видеть, слышать, а главное чувствовать — сейчас это происходило по-иному. Странный смрад издаваемый тварями, не был запахом, в привычном понимании. Будто они…