Пробиваясь локтями, я кое-как вышла на другой край рынка к тканям и домашней утвари, но, посмотрев на выкрашенные яркими красками отрезы тонких полотен, что прямо-таки ластились к коже, поняла, что ни одно из них мне сейчас не подойдет. Нужно бы шерстяные вещицы отыскать, на зиму потребуются носки и желательно новый свитер, старый совсем износился.

И пару глиняных горшков.

И семена.

И грунт. Не брать же из уличных клумб.

И покушать бы…

Сжав на поясе под кофтой тонкий кошель, я прикинула, на что из списка хватит денег. Всего несколько небольших монет осталось, может, что-то еще из дома продать? Ручку, например? Она дорогая должна быть.

Поджав губы, я сморгнула напрашивающиеся слёзы. Сначала еда и семена, а там посмотрим, вдруг действительно кто-то купит песок или чудо. Или я смогу устроиться на подработку. В лавках часто нужны помощники и на рынке тоже, что-то определенно можно придумать, главное побыстрее, пока не настали холода.

Развернувшись обратно к толпе, я успела сделать лишь шаг, прежде чем чья-то темная фигура не поднырнула к моим ногам и не обняла за бедра, приподнимая над землей.

— Ой-ой-ой, погодите, постойте, отпустите!

Дернувшись в чужих руках, я едва не упала и инстинктивно схватилась за черноволосую макушку. От нее послышался смех, незнакомец ничуть не стесняясь понес меня через весь рынок, как очередной товар. В ужасе я попыталась пошевелить ногами, но вновь чуть не упала головой вниз на площадь.

— Вы меня с кем-то спутали, я вас не знаю, это какая-то ошибка.

— Да-да-да.

— Отпустите меня!

— Конечно-конечно.

— Немедленно!

Показалось, что даже затылок у незнакомца выглядел ехидно, а люди, проходящие рядом, если и были заинтересованы происходящим, то не решались препятствовать, стоило им увидеть темно-синий китель парня. Кто-то даже находил это смешным, толкая локтем соседей и показывая на меня пальцем. К глазам вновь подкатили слёзы, хотелось разреветься во весь голос, но так я выглядела бы еще глупее, чем сейчас.

— Пусти, ну пожалуйста…

— Еще одну минутку.

Как жаль, что я не успела ничего купить, могла бы огреть этого похитителя сумкой.

Мы преодолели белокаменные ворота рынка, я мысленно попрощалась с прошлой жизнью, надеясь, что меня уносят не для продажи и не в рабство. Положение моё и без того тяжелое становилось всё более невыносимым.

— Я взял на рынке всё, что мне нужно было, можно идти домой.

— Прям всё? Ну-ка дай-ка посмотреть.

Второй голос за моей спиной ударил по нервам не хуже хлыста, но и дернуться не успела, как незнакомец поставил меня на землю, и я наконец-то увидела его довольное лицо и карие, почти черные, глаза. Набирая в легкие воздух, я раз за разом открывала и закрывала рот, не в силах высказать всё то, что творилось сейчас у меня на душе.

— Ты…

Теплые руки Давида легли мне на плечи, успокаивая и одновременно поддерживая. Его мягкий голос прозвучал совсем рядом с ухом.

— А-алан, ты, кажется, напугал нашу маленькую гостью.

— Бесстыжий, несносный ребенок, я думала меня и вправду продадут!

— Ну прости-прости, Иранон, не думал, что ты настолько пугливая.

— Ты же даже имени не назвал!

— В следующий раз назову.

— Не надо следующего раза!

Прижав ладони к лицу, я вытерла влагу с щек, плача уже не от страха, а от облегчения. Алан, значительно возмужавший с нашей последней встречи и уже не полголовы перегнавший в росте меня, вытащил платок и заботливо протянул его мне.

— Ты такая маленькая и худая стала, грех тебя было не унести.

— Дурак! Давид, сделай с ним что-нибудь!

— Что-нибудь сделаю.

Развернув меня к себе, южанин крепко обнял меня, успокаивая и поглаживая по голове. На его лице, конечно, не было видно и тени сострадания, но он хотя бы пытался не смеяться над моим испугом.

— Ну-ну, Иранон, с каких пор ты стала такой трусихой? Стукнула бы его хорошенько.

— Да разве был бы толк.

Я ощутила, как пальцы Давида осторожно огладили мои сжатые руки, чуть сдвинув с кисти растянутые рукава кофты, и переместились к подбородку, заставив поднять голову. Взгляд южанина стал непривычно серьезным, таким я видела его последний раз только в горящем городе.

— Ты и правда исхудала, и бледная настолько, что веснушек не видно.

— У меня был долгий и не слишком удачный путь.

— Это заметно, не ехала ли ты случайно через эльфийские земли?

Под солнечным сплетением свернулись неприятным клубком нервы, желудок почти нестерпимо заныл при одном только воспоминании о тех ужасах, что я застала в серых, безжизненных землях. Чудовищно изуродованные эльфы, кричащие хуже демонов, пыль и странный цвет деревьев, качающих свои кроны без ветра. Самое жуткое место даже в сравнении с Беллатором во время переворота.

— Иранон?

Давид ждал моего ответа, но у меня язык не поворачивался сказать правду. Соврать, впрочем, тоже не получалось, по мне всё и так было видно, и если южанин знает о том, что происходит у эльфов, то точно определит, отчего испортилось мое самочувствие.

Захотелось спрятаться куда-то, вырваться из этих теплых рук и бежать без оглядки в свой домик, лишь бы меня не ругали.

— Я не думала, что там такое…

Голос предательски сорвался на всхлип. Сгорая от стыда, я вновь уткнулась в одежду Давида, успокаивая себя запахом корицы и кориандра.

— Глупышка, будем тебя откармливать значит.

— Не надо…

— Надо-надо. И вещи новые купим, а то ты выглядишь, как уличная попрошайка.

— Неправда…

— Правда-правда, Алан, подтверди.

— Подтверждаю и знаю место, где можно вкусно поесть. Раскормим Иранон настолько, чтобы я не смог ее поднять и унести.

Позади послышался шорох одежды, и мне на плечи лег еще теплый плотный китель Алана. Шмыгнув носом, я хотела было возразить, но Давид тут же потянул меня к самоходной карете, коих в Санктуме было не счесть. Черная, похожая на мой домик машина работала на больших магических кристаллах и была роскошью в том же Кадате. Она не нуждалась в подпитке долгое время, позволяя обходиться в пути без животных на привязи.

Отвлеченная от собственных переживаний я, как маленький ребенок, с удивлением рассматривала новое средство передвижения, пока Давид помогал мне забраться внутрь и усаживал у окна на большие мягкие диваны, рассчитанные на четверых человек. Водителя и пассажиров отделяла перегородка, окна были закрыты непроницаемой тканью.

— Ой, красота какая.

Сдвинув бархатную шторку, я выглянула на улицу со светлыми зданиями и широкой мостовой.

Алан, оказавшись напротив, кивнул на кожаный браслет на моей руке.

— Ты его даже носишь, я думал, что сразу потеряешь.

— Конечно, ношу! И берегу его, между прочим, он уже один раз спас мне жизнь.

— Это когда?

— От оборотня в землях Тирио. Он уже топор занес, когда почувствовал твой запах.

Я рассказывала это с нескрываемой гордостью, чувствуя безусловный вклад Алана в мое спасение, но стоило мне повернуться к Давиду, как вся моя уверенность куда-то испарилась. Изогнув бровь, он смотрел на меня с укором.

— Надо же, как интересно, надеюсь, ты расскажешь подробнее о своих приключениях.

— Да, конечно.

Стушевавшись, я поспешила отодвинуться подальше от южанина и, проигнорировав улыбку Алана, вновь отвернулась к окну.

За стеклом насколько хватало глаз простирались светлые опрятные улочки Санктума, расцвеченные еще не завядшими яркими бутонами цветочных клумб, что обязательным украшением выстраивались под окнами и на краю чистеньких тротуаров из серого камня. По дорожкам среди остатков гирлянд из мелкого магического камня на самых главных улочках города сновали люди в дорогих и строгих костюмах, переливающихся блестящих платьях прямого фасона, добротных «тройках» из тонкой шерсти и твида. Рабочие, мелкие предприниматели, посыльные и дети в однотонных нарядах школ болтали, бежали по делам и останавливались у подсвеченных огромных витрин магазинов с деревянными манекенами, кадками с домашними цветами и украшениями из драгоценных металлов. На первых этажах вдоль пути чаще всего располагались маленькие лавки, пивнушки, кафе и магазинчики. Где-то предлагали пошив и ремонт одежды, украсив входные двери плакатом с акцией, чуть дальше две девицы в зеленоватых свободных нарядах спорили о чем-то, то и дело указывая на новомодное платье с необычным кроем и серебристой тканью. За ними с крыльца цветочной лавки еле-еле спускался мужчина, обняв руками большой керамический горшок с раскидистым гибискусом. Продавщица, выглядывая из-за двери, приложила ладонь к губам, переживая за покупателя, но помочь не решалась. Вперевалочку, не видя ступенек, мужчина кое-как добрался до земли, едва не сбив прохожего с ног и мазнув кустом по чьему-то лицу.Столица жила, столица развивалась и в своем довольствии словно нежилась под последними теплыми лучами осени, хвастаясь своей красотой и показывая себя с самой лучшей из сторон. Фасады с вырезанными из камня вечно цветущими лепестками неведомых растений, умытые недавним дождем, поблескивали на солнце. Сложные решетчатые окна, выстроенные из растительных форм, мягко обрамляли прозрачное, как слеза, стекло, за которым виднелись дорогие тяжелые шторы с кисточками и богатым рисунком. Уютные дворы с поистине искусными садами стеснительно выглядывали из-за витиеватых фасадов, притягивая внимание куполами дорогих оранжерей, кованых беседок и ротонд на любой вкус и цвет. Они, все как на один вкус, были облачены в краснющие покрывала дикого винограда, будто в паутину, сплетенную неведомым пауком.Я засматривалась на Санктум, мне он представлялся большой неведомой клумбой с внимательным садовником, который, несмотря на многообразие форм, точно знал, как сделать это место поистине гармоничным и прекрасным. В зеленых тенистых парках хотелось гулять, в кофейнях пропасть хотя бы на полдня, пробуя все-все-все пирожные на витрине, и конечно примерить хотя бы одно безумно дорогое платье, обшитое чуть дрожащими пайетками, чтобы целую вечность крутиться перед зеркалом, любуясь их переливами.Чтобы попробовать всё, наверняка уйдет немало времени, чтобы получить всё, нужно иметь немало денег. Я была в Сантуме до этого лишь однажды и с караваном тети. Тогда я почти ничего не успела подглядеть и почти не гуляла, но дала себе обещание при следующей поездке зайти и хотя бы раз выпить чашку местного кофе в тех местах, где прямо перед тобой жарят и молят зерна, раскрывающие свой таинственный фруктовый привкус.Стоит ли об этом попросить Давида?— Что подглядела, кудряшка?Мягкий, чуть ли не мурчащий, как у кота, голос послышался совсем рядом с ухом, заставив меня смутиться. Подсев ко мне ближе, он едва не прижался к спине и, выглянув из-за плеча, как ни в чем не бывало показал на проплывающий мимо магазин сладостей.— Отвести тебя сначала поесть или за одеждой?Вжав голову в плечи, я стиснула в руках подол кофты и постаралась не заикаться при ответе:— Т-тебе виднее, я еще не была тут нигде, совсем нигде, не была, вот…— Ты голодна?— Еще не совсем.— Тогда сначала за новым платьем. Позволишь мне застегнуть что-то на спине…?Пальцы Давида невесомо коснулись вдоль позвоночника, но даже это заставило меня вздрогнуть.— Нет уж!Позади послышался смешок, южанин отодвинулся, довольный произведенным эффектом, и тут же положил руку над спинкой моего сидения.— Годы идут, но ты остаешься неизменной, Иранон, и так же, как раньше, мило краснеешь.— Ты отвратителен.— Иранон, садись со мной, обещаю не приставать.Подавшись вперед, Алан протянул мне ладонь, и недолго думая я приняла его предложение, пересев от Давида. Здесь в окошко не заглядывало солнце, но и шею больше не щекотало чужое близкое дыхание. Маг, оценив ход племянника, как-то нехорошо улыбнулся, с хитрецой посмотрев на меня. Я уже было решила, что он что-то задумал, но спустя всего пару минут пути поняла, что ему просто нравится смотреть на меня в упор, почти неотрывно, словно я была зверюшкой в клетке.А я уже и успела забыть, за что не раз хотела стукнуть этого наглеца по его ехидной физиономии.— Иранон, посмотри сюда, глянь, какая красотища.Мягко потянув меня за рукав, Алан ткнул пальцем в огромное здание из зеленого камня с серыми жилками. Оно возвышалось посреди площади, словно мраморный лес, с переплетенными в вышине ветвями, в коих неуловимым узором застряли стеклянные пластины, образовав дивный купол.— Ой…— Да-а, это торговые ряды. Там много-много всяких магазинов, и сад разбит прям посередь длинного просторного коридора. Тебе понравится, там есть кафе со столиками прямо у фонтана, и птицы летают под потолком.— Чудо какое.— Я туда иногда после учебы захожу погулять с друзьями, правда, народу со мной набивается столько, что нас едва не выгоняют.— У тебя так много друзей?— Нет конечно, по большей части со мной идут туда нахлебники, знающие, что если вовремя подлизаться и хорошенько развлечь, то я могу купить мороженое всем сопровождающим.— Неужели они правда это делают?— Еще как, даже график составили, чтобы не ходить всем разом, а по очереди. А уж какие представления устраивают…Повернувшись к мальчишке, я заметила, как Алан мечтательно покачал головой. С соседнего сидения послышался нарочито тяжелый вздох.— Теперь я понимаю, отчего у тебя никогда нет карманных денег.— Но-но, я бы попросил, во-первых, эти деньги уходят на налаживание связей, а во-вторых, я трачу на это в основном то, что зарабатываю сам.Удивленно похлопав ресницами, я попыталась хотя бы немного представить, что этот хитрец придумал. Изнеможденным от тяжелого труда он не выглядел.— Ты работаешь?— В некотором роде.Давид посмотрел на Алана почти с гордостью, словно сам поспособствовал его успехам.— Уверен, это что-то запрещенное в училище.— Конечно.— Манипулируешь учащимися?— Естественно!— Что ж, если сможешь накопить что-то к началу зимы, я готов дать сверху еще столько же в качестве поддержки твоего маленького предприятия.— Заметано! Иранон, запомни этот момент, именно сегодня дядя подписал смертный приговор своему баснословному состоянию.— Давид, может, не стоит подстрекать племянника к подобным вещам?— Это будет хорошим уроком и для него, и для других учеников.— Польза от таких уроков крайне сомнительна.— Кудряшка, с каких пор ты стала такой праведной? Или думаешь, что у него не выйдет?Наклонившись ко мне, мальчишка взял меня за руку в запале, в его глазах читался нескрываемый азарт.— Иранон, спорим, в следующий приезд я сам буду водить тебя по магазинам и ресторанам?— Нет-нет-нет, не надо, я ничего такого не имею в виду.— Кажется, ты всё-таки недооцениваешь меня, но ничего, я постараюсь это исправить.Беспомощно открыв рот, я повернулась к Давиду в поисках поддержки, но он только покачал головой. Машина остановилась, и, дождавшись, пока откроется дверь, я постаралась первой прошмыгнуть на улицу, выскользнув из чужих рук. Наша прогулка едва ли началась, а я уже не знаю, куда себя деть и как не сгореть от стыда. Сложилось ощущение, будто мне вообще стоит лишний раз помалкивать, чтобы не ставить себя в еще более неловкое положение.Выдернув меня из раздумий, маг положил ладонь на плечо и мягко подтолкнул вперед.— Идём, подберем тебе что-нибудь новое, пока ты не проголодалась.Послушно покивав, я прикусила губу и направилась к входу в торговые ряды, но чем ближе подходила, тем ярче чувствовала себя лишней на этом празднике жизни. Люди на улице у подъездной дорожки и внутри за стеклянными большими витринами были одеты довольно дорого, даже нарядно, собравшись сюда на прогулку словно на небольшой праздник. У толстых громадных дверей стояли кадки с высокими кипарисами, гирляндой светящихся камней и цветущих лиан был украшен козырёк входа. На стене рядов среди изящных вытянутых окон висели длинные тканевые плакаты с изображением хрупких тонких дев в богатых украшениях и модных платьях.Засмотревшись на них, я почти остановилась, прижав руки к груди. В просторном коридоре были видны такие же красивые девушки, как на плакатах, вместе со своими кавалерами. Я в своей выстиранной кофте никак не вписывалась в окружение.— Давид…— Спорим, ты будешь прекрасней их всех?Обняв меня рукой за плечи, он заставил меня перешагнуть порог и не стесняясь повел через главную галерею, оканчивающуюся действительно удивительным, огромным садом с настоящими деревьями. Они тянулись через этажи ввысь, привлекали легким шелестом крон, всплесками воды и легкой музыкой, разбавляемой птичьим щебетом.— Посмотри сюда.Маг потянул меня куда-то вбок, я запоздало перевела взгляд, встретившись почти нос к носу с витриной, где за тонким полотном стекла стоял манекен в белом платье из нескольких слоев тончайшего, словно крылья бабочки, хлопка, украшенного волнообразным узором с бахромой.— Ой, это не сорочка?— Конечно нет, кудряшка, это летнее платье.— Мне в таком некуда пойти.— Будешь носить здесь в свое удовольствие.Не дожидаясь моего ответа, Давид повел меня внутрь магазина. В ярко освещенном зале с множеством блестящих украшений и зеркал захотелось забиться куда-нибудь в темное укромное место, где на меня не стал бы никто смотреть, но Давид крепко держал меня за плечо, прижав к себе. Всеми переговорами с продавцами он занялся сам, пока я жмурилась, уткнувшись в его пальто.— Иранон, тебя никто тут не съест.— Можно я домой пойду.— Нельзя. Слушайся продавца, иначе я сам тебя раздену в примерочной.— Не надо!Всполошившись, я отлепилась от мага, попав в руки миловидной высокой девушки в рабочем светлом костюме. Вежливо улыбнувшись Давиду, она ловко увела меня от него куда-то вглубь зала в одну из просторных примерочных комнат, где уже висели несколько платьев.— Не беспокойтесь, я помогу вам. Господин Остад сказал, что вы впервые в Санктуме.— Не совсем, я останавливалась здесь с караваном раньше, но не гуляла и уж тем более не ходила в магазины.— Как чудно! Значит, вы из кочевников?— Да, но сейчас путешествую одна.Продавец, ненавязчиво помогла мне избавиться от одежды, аккуратно складывая ее на отдельный пуфик. Я думала, она поморщится при виде потрепанного моими экспериментами платья или побрезгует прикасаться ко мне, но девушка работала так, словно я была ее самым любимым клиентом. Ее ловкие пальцы отточенными движениями подхватили подол «сорочки», что я видела на витрине, и, дождавшись, пока я подниму руки, надели ее сверху, почти не касаясь меня и незаметно застегнув пуговицы на спине.— Ой, вам так идет, вы очень мило смотритесь в этом.— Да?Повернувшись к зеркалу, я посмотрела на свое отражение и невольно поежилась. Наряд и правда был очень красивый, но явно на девушку повыше или с туфлями на небольшом каблучке, а не моими жуткими сапогами. Повязка-косынка в мелкий цветочек осталась на моей голове, словно напоминание о всех тех деревнях, что я когда-либо посещала.— Это как-то…— У вас найдется подходящая обувь и, если возможно, шляпка?— Да, Господин Остад, одну минуту.Продавец выпорхнула из примерочной, оставив меня наедине с нагло заглянувшим Давидом. Помявшись с ноги на ногу, я предпочла отвернуться от зеркала.— Это совсем не моё.— Ты просто не пробовала.— Дави-ид.Скинув пальто на софу в зале, маг закатал рукава рубашки и вернулся ко мне, вновь развернув к отражению.— Ну-ка посмотри на себя, подбородок выше, спину расправь, не сутулься, Иранон, ты уже не ребенок.— Мне так удобнее.— Это тебя не красит.Бесцеремонно сжав мои оголенные плечи, Давид заставил меня выпрямиться и поднять голову. От его прикосновений я вся покрылась мурашками, но маг будто этого не замечал. Он помог мне переобуться в низкие замечательные сапожки из светлой кожи на шнуровке и, забрав у продавщицы шляпку с парой заколок, ловко собрал мои волосы так, чтобы они не мешались, закрыв рога модным аксессуаром.— Так-то лучше, сюда бы еще перчатки длинные и тонкие и пальто бежевое.— Одну минуту!— Это, наверное, так дорого…Поежившись, я проследила, как Давид, усмехнувшись, поправил тонкую лямку платья и, наклонившись, будто невзначай поцеловал мою шею.— Это всё мелочи.— Ты…— Пожалуйста перчатки. Пальто есть с укороченным рукавом и длинным, какое выберите?— Второе, она так исхудала, что я теперь боюсь, как бы не простыла здесь.Натянув перчатки дрожащими руками, я старалась не смотреть в зеркало ни на себя, ни на мага, но моё пунцовое лицо всё равно бросалось в глаза красным пятном на границе зрения.— Вас теперь не узнать!Накинув на мои плечи пальто, девушка сделала шаг назад, хлопнув в ладоши. Вцепившись в бортики плотной ткани, я попыталась втянуть голову за высокий ворот.— Спасибо.— Первый комплект готов, осталось собрать еще парочку.— Парочку?!— Так и быть, выберем не только наряды на выход. Что-то попроще тоже будет, но не думай, что я тебе отдам те лохмотья, в которых ты приехала сюда.Давид дал знак продавщице уйти, с собой она забрала мои старые вещи, но возмутиться мне не дали. Маг снова развернул меня к зеркалу и сел передо мной на пуфик.— Это очень много и очень дорого, мне не нужно столько.— Позволь мне немного позаботится о тебе. Мы и без того редко видимся, и в прошлый раз я не смог заплатить за твою помощь.— Но это другое, и всё равно слишком много.— Значит, с тебя еще один сон? Я хотел бы повидать своих хозяев, страшно скучаю по ним. Услуга за услугу?— Разве что так…Придерживая меня за руки, Давид улыбнулся и притянул к себе, невесомо поцеловав тыльную сторону кисти.— Посмотри, насколько ты красива, Иранон. Неужели не хочется похвастаться?— Не знаю…Сгорая от стыда, я всё же посмотрела на отражение. Меня действительно было не узнать. Бахрома на платье дрожала от каждого движения, поблескивая и привлекая внимание к фигуре. Вырез на груди был небольшим, но сильно открывал ключицы. Рукавов не было, перчатки вместо них обтягивали руки, сильнее подчеркивая любой жест. Мягкие полусапожки на невысоком каблучке компенсировали мой небольшой рост, а шляпка дополнила образ. В кои-то веки я не казалась себе подростком и даже могла назваться дамой из высшего света.Горделиво вздернув нос, я попыталась скорчить лицо безумно богатой известной леди, но получилась скорее хитрая лисья мордочка.— Не быть мне в аристократии.— Ты и без этого прекрасна, кудряшка. Продолжим покупки или пойдем есть мороженое? Помимо него могу показать тебе фруктовое парфе.— Это что такое?— Десерт.— Я перестану влезать во все эти шикарные платья.— Отлично, будет повод купить новые.Встретившись взглядом с Давидом, я ощутила, как мурашки снова пробежали по телу. Впервые он смотрел на меня хоть и с привычным лукавством, но помимо него с нескрываемым восхищением. Из примерочной захотелось вновь куда-нибудь сбежать, пока теплые пальцы не соскользнули с перчаток выше, к открытой коже или к спине, пряча в объятьях.— Давай перекусим, я что-то так проголодалась.— Хорошо, думаю, Алан нас уже ждет в своем любимом кафе.