Кастелло мастерски взболтал содержимое шейкеров, а Мура расставил перед ним высокие бокалы, предварительно наполнив их кубиками льда до краёв. Гай принялся разливать красноватого цвета жидкость, которая при контакте со льдом громко зашипела.

– Вау! – Кэндис заулыбалась, глядя на эту алкогольную алхимию в интерпретации мистера Кастелло. – Как называется этот коктейль?

– Гарибальди, – с итальянским акцентом произнёс Гай, поставив на столик подставку с трубочками, – его обожал мой дедушка, не так ли, Марко?

Марко улыбнулся – Питер единственный из всей компании обратил внимание на то, как глаза мужчины недобро свернули.

– Ну, как говорят на моей родине – за знакомство!

Кастелло первым взял свой бокал и поднял его – его примеру последовали остальные. Они звонко чокнулись и погрузили трубочки в рот. Питер с Марко спокойно отпили из бокалов, а Кэндис успела приложиться самую малость, тут же закашлялявшись.

– Мистер Кастелло, что вы добавляете туда?! – с трудом произнесла она, отдышавшись. – Такой крепкий!

– Традиционно в этом напитке смешиваются самый обычный ликёр и свежевыжатый апельсин, однако я попросил добавить сюда ещё и мой любимый джин «Амальфи». Терпкий вкус, не спорю, но ведь вкусно?

– Очень вкусно, мистер Кастелло, – покивал Питер, выпустив трубочку из губ, – но я бы не сказал, что Кампари – «обычный ликёр». Заказываете из Италии?

– Пи-и-тер, – медленно пропел мистер Кастелло, – а я и не знал, что вы знаток крепких напитков. В следующий раз буду советоваться с вами, когда понадобится напоить Марко!

Они вчетвером дружно засмеялись. Кэндис обратила внимание, что смех Марко выглядит натянуто, будто он пытается выжать улыбку из себя, а вот сам думает о чём-то другом. «И чего я к нему привязалась… – подумала она. – Наверняка этот богач Гай просто загонял его поручениями…» – девушка впервые обратила внимание на глубокие круги под глазами мистера Муры, на морщины в уголке рта, и ей от чего-то стало так жалко этого сурового человека. Кэндис прекрасно знала ещё со времён работы в Нью-Йорке каково это – быть на побегушках у взбалмошного работодателя, и какие бы уточнённые манеры не демонстрировал им новый владелец «Гилберта-Честертона», миссис Уильямс была уверена: Гай именно такой – сумасбродный толстосум, волею судьбы ставший почитателем картин её мужа…

– Вы, наверное, хотели бы пообщаться с моим мужем наедине, Гай? – спросила Кэндис. – Мне показалось, что я пропустила нечто интересное в главном зале… Мистер Мура сможет мне провести повторную экскурсию?

Марко настороженно посмотрел на девушку, потом перекинул взгляд на своего босса – тот благодушно пожал плечами.

– Пожалуйста. Только ничего там не трогайте, Марко.

Мистер Мура кивнул и поманил рукой Кэндис – она погладила Питера по спине и направилась за провожатым.

– А мы останемся с вами наедине, как двое напивающихся мужчин, – с притворной тоской в голосе обратился Кастелло к Питеру: – Один на один с жесткой судьбой, мистер Уильямс. Кажется, именно так называется одна из ваших ранних картин?

Питер польщённо кивнул и подвинул свой напиток, когда Кастелло сел на стульчик рядом с ним.

– Я помню это произведение. Работа написана в Нью-Йорке, и она… Она крайне личная, мистер Кастелло.

– Все ваши картины производят такое впечатление, Питер, – ответил Гай, легонько стукнув себя в грудь кулаком. – Поверьте мне, я сразу увидел в вас тот огонь, через который проходят все талантливые люди… Кто-то талантлив в живописи, кто-то в бизнесе, но нас с вами объединяет одно – мы знаем цену своему таланту.

– Мистер Кастелло, у меня складывается такое впечатление, что вы знаете обо мне всё, – Пит направил на собеседника оттопыренный указательный палец, – а вот я о вас – практически ничего. Всё-таки вы первый человек, который с таким жаром хвалит моё творчество, и хотелось бы узнать вас получше…

– Мой дорогой друг, я мало что могу рассказать о себе, – вздохнул Кастелло, помешав трубочкой свой коктейль. – Меня с самого детства учили, что о тебе должны говорить лишь твои дела…

Он отпил из стаканчика, оперевшись подбородком на свой кулак.

– Без зазрения совести, могу вам признаться, что я лишь продолжатель дела своего дедушки, почтенного Гая Кастелло-старшего. Он прибыл в Америку в середине шестидесятых, будучи эмигрантом из бедной итальянской семьи. На своей родине он потерял всё, абсолютно всё, понимаете, мистер Уильямс? – Пит сделал серьёзное лицо и закивал, а Кастелло-младший продолжил: – Дедушка прибыл в Америку без единого гроша в кармане, с надеждой на новую жизнь… Извечный сюжет, который живёт в мировой живописи и искусстве веками! Когда я последний раз видел его на моей родине, он выглядел несчастным человеком, раздавленным тяжёлой пядью судьбы, однако когда же я сам, волею моей матушки приехал к нему в Нью-Йорк, мне представился совсем другой мужчина: статный, в дорогом костюме и при больших деньгах.

– Как же он так быстро разбогател, мистер Кастелло? – с интересом спросил Пит, улыбнувшись. – Если это, конечно, не секрет вашей семьи.

– Тут нечего скрывать, Питер. Мой дедушка много работал – вот и всё… Такой секрет вы ожидали услышать?

– И что, по-вашему, американская мечта действительно существует? Достаточно делать своё дело, и ты достигнешь желаемого? Я ведь тоже эмигрант, но что-то успеха пока не достиг…

– Питер, я думал, вы уже догадались, – разочарованно протянул Кастелло. – То, что вы сейчас сидите со мной – ваш главный успех!

– Кстати говоря, а как вы узнали, что я живу в Марш-хиллз? Неужели в современном мире так легко найти человека, где бы он ни находился?

Гай отрешённо постучал пальцами по стойке, отряхнул свой платок, поправил очки на переносице – и коротко ответил:

– Вас нашёл Марко.

Нахмурившись, Пит недоуменно покосился в сторону выхода из зоны отдыха и наклонился к Кастелло.

– Он что… Следил за нами?

– Я бы не стал это ТАК называть… – сказал Гай, поморщившись. – У нас не сыскное агенство, Питер. Его задачей было уточнить, в каком состоянии находится здание, которое я собираюсь выкупить. И так уж совпало, что вы недавно посещали это место – всего лишь работа с документами, не более того.

– Кажется, у вас большие планы на бывшее здание музея… – произнёс Пит, покрутив усы. – Мне вот интересно, что именно вы собираетесь делать с экспонатами?

– Экспонаты? – Подняв брови, Гай развёл руками и рассмеялся. – Питер, здесь было настоящее старьё, о каких экспонатах речь?!

– Ну, как же… – Уильямс поднял руку и начал загибать пальцы: – Египет, Каир, Сирия, письменные источники прошлого столетия… Там было много чего интересного.

– Нет-нет, Питер, – замахал на него руками мистер Кастелло, – вы действительно находите интересным созерцание древних ваз, ржавых вилок и осколков мотыг? Послушайте, Марш-хиллз перспективный пригородный район, и «МУЗЕЙ», как в какой-то захолустной дыре на отшибе? Когда мне показали всё, что долгие годы собирал местный владелец, скажу честно – я чуть не помер со скуки! Чудовищная коллекция всякого хлама… Я сказал своим помощникам, что музеи должны остаться в 80-х, уступив дорогу новому веянию. Искусство должно вдохновлять, давать силы человеку. А что было здесь? Кусочки глиняных горшков в тысяче экземпляров!

– Я иногда проводил здесь время… – тихо ответил Питер. – И от некоторых вещей веяло стариной, чем-то таким… Таинственным.

– Слушайте, давайте я уже развею этот дурацкий налёт «таинственности», – Гай шумно крякнул от крепкого напитка и, сощурив глаза, просипел: – Всё это барахло от прошлого владельца: съеденные червями книги, погремушки и бижутерия якобы принадлежащая «древним», кем бы они ни были, – всё это подделки, Питер. Самый настоящий хлам, да и только.

– Никогда бы не подумал…

– А почему, как вы полагаете, они так быстро продали мне это заведение? – Кастелло резко вскинул кулак в воздух, будто поймал назойливую муху. – Я нанял профессионалов, они провели экспертизу. После предоставления результатов владельцу, я настоял, что никаких торгов не будет – ему лишь оставалось согласиться, иначе возник бы скандал… Теперь, мистер Уильямс, я открою благотворительную выставку живописи, и ваши картины будут в числе первых – зададут тон всей дальнейшей экспозиции!