В полдень 31 декабря 1999 года на российских телеэкранах неожиданно появилось бледное, отекшее лицо Бориса Ельцина. В течение нескольких недель распространялись слухи вокруг Ельцина и его дочерей, связанные с обвинениями в коррупции, из-за чего предполагалось, что Ельцин не мог позволить себе отказаться от власти.
Именно это предположение Ельцин собирался опровергнуть.
— Дорогие друзья! — произнес он, сидя за своим столом в Кремле перед украшенной новогодней елкой и трехцветным флагом Российской Федерации. — Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам с новогодним приветствием. Но это не все. Сегодня я последний раз обращаюсь к вам, как Президент России.
…Я ухожу…Россия должна войти в новое тысячелетие с новыми политиками, с новыми лицами, с новыми, умными, сильными, энергичными людьми.
А мы — те, кто стоит у власти уже многие годы, мы должны уйти.
…Я хочу попросить у вас прощения.
За то, что многие наши с вами мечты не сбылись. И то, что нам казалось просто, оказалось мучительно тяжело. Я прошу прощения за то, что не оправдал некоторых надежд тех людей, которые верили, что мы одним рывком, одним махом сможем перепрыгнуть из серого, застойного, тоталитарного прошлого в светлое, богатое, цивилизованное будущее.
…Будьте счастливы.
Вы заслужили счастье.
С Новым годом!
С новым веком, дорогие мои!
На улицах быстро распространилось известие об отставке Ельцина. Чувства испытывались самые разные: от облегчения, что уходит Ельцин, до полного безразличия, связанного с убеждением, что все равно ничего не изменится.
Вскоре после полудня на церемонии в Кремле временно исполняющим обязанности президента был назначен Владимир Путин, за несколько месяцев до этого совершенно неизвестный своим соотечественникам; ему же был вручен ядерный чемоданчик. В тот же день Путин издал указ, предоставляющий Ельцину и членам его семьи пожизненную неприкосновенность. Указ распространялся буквально на все: предохранял Ельцина от обысков, арестов и допросов, брал под защиту его транспорт, телефонные звонки, документы, имущество и корреспонденцию.
В полночь традиционное поздравление главы государства произносил Путин, а не Ельцин. Путин объявил, что теперь он является президентом, и заверил россиян, что вооруженные силы, пограничники и правоохранительные органы работают нормально. «У нас не будет вакуума власти, — сказал он, — я хочу предупредить, что любые попытки преступить границы законов и Российской Конституции будут решительно пресечены».
Отставка Бориса Ельцина и приход к власти Владимира Путина ознаменовали финал в создании криминальной системы олигархии в России. В результате первой мирной передачи власти в истории России небольшая группа людей, которые использовали свои связи для мошеннического раздела богатств бывшего Советского Союза, убедилась в безопасности их собственности, и была утверждена новая экономическая система, в которой главным жизненным принципом стало не производство, а воровство.
Криминальная олигархия в России утвердилась в два этапа: в период примерно с 1992 по 1998 год, когда шло создание самой системы, и в более короткий период, в конце 1990-х годов, когда нарождающийся протест против системы был успешно подавлен. В оба периода движущей силой было не желание создать систему, основанную на общечеловеческих ценностях а скорее стремление установить систему частной собственности, которая при отсутствии законов открывала дорогу преступной погоне за деньгами и властью.
Создание олигархической системы началось в период перестройки, но последняя не препятствовала развитию, начавшемуся в январе 1992 года с началом постсоветских реформ. На эти реформы влияли три основных процесса: гиперинфляция, приватизация и криминализация. Взаимодействие этих процессов вело к экономическому краху, массовой бедности и быстрой приватизации российского государства. Гиперинфляция началась 2 января 1992 года после того, как были резко отпущены цены, в результате чего население стремительно расслоилось на меньшинство — очень богатых и большинство — безнадежно бедных людей. Егор Гайдар, заместитель премьер-министра, предсказал, что цены вырастут в 3–5 раз, после чего начнется падение цен. Однако за 10 месяцев цены выросли в 25–30 раз, что обрекло миллионы людей на нищету. Скоро повсюду на улицы высыпали всевозможные торговцы и разносчики товаров, в большинстве своем участники Второй мировой войны, и начали продавать свои личные вещи. За три месяца российские граждане потеряли 99 % своих сбережений на личных счетах в сберегательных кассах. Деньги, которые собирались в течение десятилетий на покупку квартиры, машины либо на свадьбу или на приличные похороны, пропали, что вызвало психологический кризис у миллионов людей.
Вслед за пропажей сбережений граждан появились многочисленные коммерческие банки, инвестиционные фонды, контроль над которыми полностью отсутствовал. Когда все возрастающая инфляция толкала обыкновенных граждан на поиски путей для сохранения своих доходов, эти инвестиционные фонды и многочисленные коммерческие банки, большая часть которых была связана с высокопоставленными официальными лицами, развернули массовые рекламные кампании, обещая по вкладам до 1200 % годовых. Большинство этих фондов представляли собой пирамидальные схемы, и когда они развалились, более 40 миллионов людей во второй раз потеряли свои сбережения.
В то время как миллионы людей теряли средства к существованию, лидеры бывшего советского правительства и коммунистической партии использовали свои связи с российскими правящими кругами для накопления огромных состояний. Почва для этого была хорошо подготовлена. В период перестройки органы управления коммунистической партии занялись бизнесом. Коммерческие организации, формировавшиеся также под эгидой комсомола, были освобождены от налогов на пять лет и и получили право заниматься экспортными операциями. Несмотря на наличие государственной монополии на внешнюю торговлю, им было разрешено ставить собственные условия для удовлетворения почти неограниченных запросов. Партия тем временем тратила партийные деньги, которые в то время нельзя было отличить от правительственных денег, на создание коммерческих банков. А директора заводов расхищали имущество своих заводов. Они делали это, организуя кооперативы, обычно руководимые их родственниками. Кооперативы выступали посредниками при продаже продукции предприятий, взимая чрезмерную цену за фиктивные услуги.
Существовало несколько способов быстрого накопления огромных незаработанных средств. Первый из них заключался в присвоении правительственных кредитов. В 1992 году инфляция создала нехватку оборотного капитала, в результате чего было парализовано производство, и многие российские заводы получили кредиты, величина которых достигала почти 30 % валового внутреннего продукта. При уровне инфляции 2500 % эти кредиты предлагались в размере 10–25 %. Но вместо траты этих кредитов на заработную плату рабочим и покупку оборудования эти деньги использовались в коммерческих банках по рыночному курсу, а разница распределялась между служащими банка и директором завода.
Второй способ получения крупной собственности заключался в получении разрешения на экспорт сырьевых ресурсов. Хотя большая часть цен в России не подчинялась никакому контролю, цены на энергетические ресурсы, которые в начальный период реформы составляли менее 1 % от мировых рыночных цен, продолжали регулироваться. Отказавшись от монополии на внешнюю торговлю, принятую в советское время, правительство стало разрешать заниматься экспортом любому, у кого имелась лицензия; и поскольку российское сырье внутри страны покупалось за рубли, а продавалось за границу по мировым ценам за доллары, получить экспортную лицензию означало практически право печатать деньги. В Москве такие лицензии часто выпускались Министерством внешнеэкономических связей, которое превратилось в рынок, где лицензии обменивались на взятки, причем стоимость лицензии была незначительной по сравнению с размером взятки.
