Пару раз на тренировку приходил двухметровый Ромыч, тот самый, который был в ночном клубе, но демонстративно не замечал Малыгина. Отработав разминку, вытаскивал кого‑нибудь из молодых в своей весовой категории на ринг и спарринговался.

Несколько раз тренировки сборников проводил Краснов. Выдав короткую разминку, он сразу же переходил к практической части, гоняя боксёров по круговым боям с отработкой различных оборонительно‑наступательных тактик. Однажды он подержал для Малыгина «лапы» и, по окончании, одобрительно покивал, дав несколько полезных рекомендаций.

Приближался май, время такое же традиционное, как и новогодняя линия, для различного рода соревнований. Кто‑то из бывших воспитанников «Труда», а ныне «авторитетный» предприниматель выделил федерации бокса немалые деньги для выездов за пределы Вологодской области. Поэтому приятные хлопоты руководства клуба по распределению воспитанников по сетке состязаний выразились в несколько суматошной череде бесед и рокировок. Первенство СевероЗапада в Пскове, Кубок страны в Подольске, турнир «Белые ночи» в Питере, матчевые встречи в Боровичах – это были лишь основные старты мая‑июня 1995 года. Тут требовалась шахматная стратегия, инсайдерская информация о составе соперников и понимание уровня подготовки собственных спортсменов.

– Малыгин, после тренировки зайди в тренерскую, – бросил Ушаков Алексею, когда тот, закончив разминку, отошёл к перекладинам «шведской стенки» бинтоваться перед тренировочными «пятнашками».

Полтора часа вариативных схваток по кругу, работа по снарядам и «заминка» на турнике как обычно отлились стаканами пота и несколькими кровоподтеками на плечах.

– Рома, звал? – Леха просунул голову в дверной проем. К демократичному Ушакову в тренерскую можно было заглядывать без стука.

– Да, заходи.

Леха присел на край, увешанного олимпийками и шортами, стула.

– В общем, в Питер поедешь, – заглянув в ворох бумаг на столе, выдал Ушаков, – на «Белые ночи». С тобой пара «мухачей» и на сопровождении Анатолий Васильевич, знаешь его? Мелких тренирует.

– Угу, – Леха машинально кивнул, – а остальные куда?

– Кто куда, – Ушаков оттолкнул от себя листы, – то ни копья денег, то глаза разбегаются. Вот завтра Шайбу завалят или посадят – опять без поездок на пару лет…

Очевидно, Шайба и был бизнесменом, выделившим деньги боксёрской федерации.

– Ну хоть так, – Леху вдохновила перспектива поездки, в Питере он ещё ни разу не был.

Настроение поднялось в таком позитивном ключе, что он, даже не удосужившись спросить, когда выезд, что за уровень турнира и кто в возможных соперниках, с балетной легкостью встал со стула.

– Куда поскакал? – сострунил тренер, – выезд через неделю, в четверг. Об организационном собрании я тебе сообщу, бумагу в институт напишем… Сергеич на тебя там рассчитывает… По уровню тебе ещё рано на Северо‑Западе или на кубке выступать, на матчевые встречи нет смысла разменивать. Тем более, там, в Питере, в твоей весовой, перворазрядники, в основном да пара КМСов, сомнительных… Мастера какого‑то «Динамо» хотело заявить, но это вряд ли, соревнования не те. Так что, все шансы привезти первое место у тебя есть.

Рома встал, давая понять, что напутствие окончено. Леха просиял улыбкой и, пожав сухую тренерскую ладонь, покинул кубическое помещение.

В общаге, как обычно в субботний вечер, после короткой учебной программы предвыходного дня царила атмосфера бразильского карнавала. Событийным эпицентром традиционно значилась общая кухня, где проходил бенефис Вани Еремеева.

Накануне, в пятницу вечером, рыжий фронтмен команды КВН, находясь в сильной стадии алкогольного опьянения, выйдя из второсортной питейной забегаловки, не справился с прохождением маршрута и повалился без сознания под сизые ели около здания областного правительства. На его беду или счастье (в мае спать на травке было всё же опасно – температура ночью опускалась до +5) бренное тело было подобрано милиционерами из подразделения «Голубой гром». Так в Вологде называли милицейские «Газики» – мобильные экипажи медицинского вытрезвителя, в чьи полномочия входил сбор обессилевших любителей алкоголя. Название произошло от, выкрашенного в голубой цвет, автомобильного кунга и рычащих неустранимыми неисправностями двигателей. Как правило, в день выдачи заработной платы на подшипниковом заводе или льнокомбинате этот транспорт дежурил в пределах рабочих районов. В усиленном составе.

Таким достаточно распространённым способом Иван оказался в уютных и гостеприимных стенах городского медицинского вытрезвителя, сиречь, «трезвяка». Помимо злоупотребления алкоголем, Еремеев грешил и принятием легких наркотиков. В частности, в этом же «шайтан‑кафе» он прикупил коробок марихуаны для безалкогольного времяпровождения выходных дней в компании преданных друзей. Однако, после сделки, не устояв перед гостеприимством Рафика (хозяина кафе и контрагента в наркообороте), нажрался.

Самое же необычное произошло утром в субботу. Пришедший в себя голенький, завёрнутый лишь в сырую простыню, Ваня с ужасом осознал, что лежит на панцирной сетке казённой кровати. В обществе храпящих терпигорцев. В милиции. Штаны же с заветным «корабликом» даже не в зрительном обзоре. Завернувшись в простыню, Иван, словно Юлий Цезарь, совершил решительный демарш из основного помещения в приемное. Там, позевывая, лениво растянулся за стойкой пузатый сержант. В открытой двери медицинского кабинета виднелся женский силуэт в белом халате.

– Первый пошёл, – гоготнул милиционер, – Зоя выйди на освидетельствование!

– В чем, собственно, дело? – Ваня закинул уголок простыни на плечо, – п о какому праву?

– Ещё один узник совести, – вздохнула за его спиной немолодая женщина – фельдшер, – давайте уже осмотримся и домой идите, интеллигенция херова…

После унизительной процедуры медицинского освидетельствования, легкого диспута о метафизическом месте каждого человека в жизни и выдачи квитанции «за предоставленные услуги медицинского вытрезвителя» ком одежды был возвращён законному владельцу.

– Квитанцию сразу оплотишь? – зевнул в очередной раз мент, – деньги‑то есть на кармане?

– Если ваши не подчистили, – дерзко буркнул Ваня, в холодном поту ощутив замотанный изолентой параллелепипед в маленьком кармане джинсов, – в куртке были…

В итоге, с горем пополам насобирав мятой наличности (её, к слову, оказалось ровно на оплату «услуг») Ваня спешно покинул узилище.

Каково же было его удивление, когда, свернув в ближайшую подворотню, он, трясущимися руками выволочив коробок, обнаружил, что кейс с наркотиком неряшливо и наспех перемотан, а содержимое уменьшилось ровно наполовину. И всё стало на свои места. Ментовка повернулась человеческим лицом. Бойцы «Голубого грома» не сдали студента.

Подрезали часть денег, но оставили четко на оплату вытрезвителя. Отсыпали половинку «кораблика» на свои нужды. Гуманно и по‑человечески.

Однако, опохмелившийся и прогулявший субботние пары, Еремеев по этому поводу очень сильно возмущался в компании собутыльников на общей кухне. «Сатрапы, подонки и жопошники», – клял он ментов, забывая при этом, что, в случае официального досмотра, мог бы вернуться в родные стены года через три.

Леха, попавший на кухню с пачкой пельменей, заинтересованно вслушался в дебаты. Обсуждение милицейского произвола уже давно закончилось, в воздухе витал сладковатый дымок марихуаны. Начинался этап азартных игр. Никаких карт или настольных развлечений. Счастливый Ваня, пройдя краем по уголовному делу о хранении наркотиков, странным способом решил ещё раз испытать свою судьбу. Будучи третьекурсником и, находясь в обществе младших товарищей, он предлагал пари. Довольно странное. От этого его оппоненты терялись в поисках подвоха и не соглашались. Кавээновский апостол, в свою очередь, давил и провоцировал. Он предлагал поспорить на бутылку водки. Предметом спора была она же, как и условиями. Ваня уверял, что готов на спор выпить, без закуски, пузырь за два‑три стакана и не вырубиться. Проигравший отдаёт приз – бутылку водки. В страстных перекрестных речах так много было «бутылкаводки», что Леха запутался. Но решил всё же остаться. Во‑первых, обкуренная творческая интеллигенция могла сожрать его пельмени на стадии готовки, во‐вторых, было интересно узнать, чем всё это закончится.