— Вот так-так! — пробормотал Шкет и отбросив мешок к надстройке стал подтягивать баркас вперёд. Зафиксировал новое положение, размахнувшись закинул кормовой якорь в воду, закрепил канат за кнехты.

Содержимое мешка интриговало его безмерно. Осмотревшись по сторонам, и не заметив никого из посторонних, затащил мешок в каюту и при свете свечи стал исследовать содержимое. Находка потрясла его необычайно. Мешочки с золотыми монетами, кожаные мешочки с серебром и несколько больших пухлых свёртков, развернув один из них Шкет обнаружил купюры как княжеские, так и эмиратские.

— Да тут денег на миллион! — воскликнул взволнованно Шкет и сам испугался своих слов.

Мокрые купюры пришлось разложить на столе, развесить на верёвках внутри каюты и всё равно еще было много в пачках. Он метался по каюте, старался разложить как можно больше и всё равно места не хватало. Выйти на палубу не позволяла обычная осторожность.

Как назло Барри всё не приходил, так как был занят слежкой за Айгором Лексом. Метаясь по каюте, Шкет переворачивал купюры, считал и пересчитывал и не мог понять, откуда они. Неужели это всё принадлежит Барри, который избрал такой оригинальный способ хранения сумасшедшей кучи денег. Немедленно возникло желание припрятать некоторую сумму себе, и он стал хватать ещё мокрые купюры, расправлял их и стал запихивать в карманы, ругался, то в голос, то просто про себя и всё ходил и ходил босыми ногами по разложенным купюрам, приходя от этого ещё в большее возбуждение.

Постепенно он успокаивался. Ему стало стыдно своего поступка, что его обуяла жажда наживы, что он потерял над собой контроль, он стал доставать деньги из карманов и раскладывал смятые и мокрые купюры на уже немного подсохшие.

Затем он испугался. Испугался за себя и за Барри. Такие большие деньги не могут оставаться без хозяина, и скорее всего хозяин уже их ищет, а когда найдёт, то будет очень плохо. Надо их уничтожить! Для этого Шкет растопил печь, но всё не решался сжечь купюры. Всё сомневался и думал, как поступить.

Следующей мыслью было их перепрятать, но он опасался, что они испортятся и заплесневеют. Для сохранности решил сушить и лучшего способа, чем проглаживание горячим утюгом он не придумал. Набросав углей в утюг. Положил коврик на стол и стал по одной раскладывать купюры. Деньги шипели и обдавали его паром, сворачивались в трубочку, складывались под невероятными углами, и их приходилось переглаживать. Шкет уже три раза закладывал новые угли в утюг, но деньги всё не кончались. Проглаженные купюры он складывал по номиналу в разные кучки, считал в уме, сбивался и начинал сначала. За глажкой он совсем успокоился, перестал считать, а полностью отдался самому процессу глажки. Работа от этого пошла быстрее, но количество денег просто зашкаливало и повергало в ужас.

— Когда же вы кончитесь, — в сердцах пробормотал Шкет, выкладывая новую партию мокрой бумаги. Деньги перестали для него быть деньгами, а превратились в мокрую бумагу, которую необходимо срочно просушить.

Только под утро он совершенно измотанный монотонной работой сложил аккуратные свёртки купюр, завёрнутых в морские карты. Другой бумаги на баркасе он не нашёл, а заворачивать в мокрую кожу не хотелось. Спрятав мешок в тумбу с овощами, завалился на кровать и попытался уснуть. Кот стал царапать дверь, требуя его пустить домой, после ночной прогулки. Пришлось Шкету открывать дверь и под пристальным взглядом кота положить в миску, с кривой надписью «Корнелиус», кусочки мяса, накромсав их от куска окорока.

— А ты жрёшь не по средствам, — буркнул Шкет, но Корнелиус на его слова только дёрнул одним ухом, типа отвяжись, и продолжал есть.

Упав на кровать, Шкет отключился на полдня. Только громкий разговор на мосту заставил его проснуться и вспомнить про то, что необходимо появиться в участке. Работа есть работа, прогуливать ему не хотелось, так как она для него была единственным источником дохода. Сидеть на шее у мамы не хотелось, а деньги нужны. Пришедшая в голову мысль о деньгах, сразу всколыхнула работу его мозга. Шкет быстро стал проверять, на месте ли мешок с деньгами. Мешок обнаружился на месте и у Шкета возникло желание взять немного денег на свои нужды. Правда, это желание сразу наткнулось на преграду в виде того, что деньги то не его. Поразмышляв ещё немного, потеребив довольно объёмный свёрток с деньгами, с раздражением бросил деньги обратно в мешок и задвинул их ещё дальше.

— Искушение слишком велико — протянул Шкет, — надо выяснить у Барри, откуда такие деньжищи!

Он повернулся на шорох и посмотрев на кота задал ему вопрос:

— А ты не знаешь, откуда деньги?

Естественно ответа не последовало. Корнелиус только потёрся о штанину, выпрашивая угощение.

Барри

В это время Барри находился у Камиллы. Отчитывался о ночном наблюдении за Айгором Лексом.

— Под утро, едва солнце поднялось над горизонтом, Айгор вышел из дома и направился к ипподрому. Не к самому ипподрому, а к прилегающим конюшням. Через какое-то время туда стали приезжать довольно известные люди, в основном дворяне. О чём они толковали с Лексом мне не известно, но выезжали довольно скоро и многие были расстроенные. То есть разговор был коротким и неприятным. Потом мальчишка-коневод выбежал с каким-то поручением. Довольно быстро в конюшню приехала какая-то дама. Я сначала подумал, что это Нинель, только нарядов таких у неё никогда не было. Эта дама была одета в костюм для верховой езды как состоятельная дама высшего света. Вслед за ней приехал Али-духанщик. В длинном плаще и широкополой шляпе, закрывающей всё лицо. Но я подсмотрел, это точно был он. Разговаривали они около часа. После этого Лекс и Али-духанщик быстро вышли из конюшни и уехали в неизвестном направлении.

Мне стало интересно, а дама что? Осталась в конюшне? Пробрался в конюшню и стал осматриваться. Кроме лошадей на конюшне никого не было. В самом дальнем стойле обнаружил Али. Духанщик был убит выстрелом из самострела прямо в сердце. Стрела прошла на вылет, даже на стене обнаружилось немного крови. Самой стрелы не нашёл. Мне стало страшно, что если меня найдут возле тела убитого, то посчитают меня убийцей. Собрался по быстрому и прибежал сюда. Поплутал немного по городу для верности, конечно, а вдруг кто и за мной следил.

— А дама? Куда она подевалась? — Камилла с интересом слушала рассказ и стала задавать вопросы для прояснения.

— Дама как в воду канула. Выход из конюшни просматривался хорошо, она не могла уйти незаметно.

— Подожди! Ты говорил, что Лекс уехал вместе с Али. — Камилла задумчиво взяла ложечку и помешав уже порядком остывший кофе стала её обсасывать, — С Айгором был кто-то, кто надел его шляпу и плащ. Может это была дама?

— Коляска закрыла почти весь обзор, я не мог рассмотреть их хорошо. Может и дама, а может ещё кто-то.

Камилла звякнула ложечкой о блюдечко, посмотрела в пустую чашку и встала из-за стола.

— Интересно, интересно! Получается, что Айгор провёл какие-то переговоры с влиятельными людьми. Эти переговоры прошли совсем не так как хотел Айгор и он вызвал Али. А зачем он вызвал даму? Вот вопрос.

Камилла походила по комнате и размышляла. То что-то шептала, то начинала разговор с невидимым собеседником. Барри, уставший за ночь, согрелся и незаметно уснул.

Разбудил его под вечер Шкет, который вёл себя немного странно. Внимательно смотрел на Барри, ожидая каких-то слов, не мог усидеть на месте.

— Случилось что-то? — через зевоту спросил Барри и потянулся. — Как навалилось дел, и что примечательно так то, что это дела не мои. Заметь, друг, твои дела. Это ты служишь в полиции, а не я.

— Я переставил баркас ближе к мосту. Меня попросила девушка.

— Надеюсь не слишком близко, а то я не люблю, когда заглядывают в иллюминатор.

— Всего на пару метров, правда пришлось доставать кормовой якорь, — сказал Шкет и внимательно посмотрел на Барри.

— Ну, достал, так достал. Потом забросил обратно, наверное. Не страшно.

Шкет продолжал внимательно смотреть на Барри.