Проворные руки прошлись по карманам, выудили несколько монет, что остались после кофе и булочки. Отсчитав свою долю, мордовороты швырнули на землю оставшиеся медяки и растворились в полумраке. Свою работу на сегодня они выполнили. Барри же пришлось поползать по земле, стараясь найти и собрать монеты. В это время за дверью фургона послышался смешок. Ну, Нинель, я тебе это ещё припомню. Отряхнув пыль со своих брюк, Барри направился на баркас.

Открывая дверь в надстройку, оглянулся назад. По мосту, в неясном свете Луны, медленно шла женщина. Всё бы ничего, но она шла с оголённым торсом, предоставив на обозрение свою голую грудь. По правде сказать, кроме Барри других свидетелей такого занимательного действия в округе не нашлось. Рассмотреть её в полной мере не получилось, мешало ограждение и перила моста. Пока он пытался рассмотреть «прелести» неизвестной, как в приоткрытую дверь ломанулся голодный кошак, который мимоходом царапнул по ноге. Проводив его взглядом, обернулся посмотреть на мост. Фигура уже исчезла. Сквозь ограду перил просматривались только деревья на другой стороне моста. Ветер шевелил ветви, создавая иллюзию, как будто кто — то идёт по мосту. Привидится же такое. Ну, да! Три дня без женщины.

Кот отправился на поиски провизии самостоятельно. Надеяться, что он принесёт что — то и хозяину, не стоило. Поэтому приготовил мысленно себе яичницу из двух яиц, оставив два яйца на завтрак, и завалился спать голодным. Ну, так, не привыкать.

Утро ничего хорошего не принесло. Едва Барри вышел на палубу, как вляпался в кошачью блевотину, поскользнулся и размазал её по всей палубе. Надо полагать, ночная охота у кота была не очень удачной, с голодухи нажрался всякой гадости на помойке и теперь страдает желудком. Ещё одна проблема на многострадальную голову Барри. Надо сказать, своего кота он любил. Подобрав его с помойки, он давно его пригрел у себя, став его семьёй. Дал ему звучное имя за роскошные усы — Корнелиус. Ему казалось, это он исправляет свою судьбу и даёт коту новую, более сытную жизнь. Правда, три последних дня опровергают это утверждение. Что поделать! Форс — мажор.

Вскоре нашёлся и сам кот. Выглядел совсем не презентабельно, ему было ну очень плохо, во всяком случае, так показалось. Пришлось взять его в охапку и пойти к знакомому ветеринару на ипподром.

— Барри! Я лошадиный доктор и специализируюсь на крупной скотине, а твой кошак даже меньше лошадиной головы втрое. — Взмолился ветеринар, на просьбу полечить кота.

— Я не прошу тебя его оживить немедленно.

— Он что, уже умер? Тогда тем более. Я не умею поднимать мертвецов, ни лошадей, ни людей, ни котов. Ты слишком меня переоцениваешь. И даже если бы мог, то не стал, нет у меня лицензии на такую деятельность.

— Ну, ты же можешь дать какое нибудь средство, чтобы его пронесло, но от этого он не умер. Ну и чтобы он немного порезвее ходил или бегал.

— Этого у меня сейчас как грязи, — ветеринар подошел к одному ведру и набрал пипетку лекарства, — Сегодня полежит, а вот завтра только держись! Даст копоти как молодой матрос после полугодового плавания.

Это заявление лошадиного доктора навело Барри на определённые мысли, и пока ветеринар выталкивал его из своего закутка, он успел прочитать на ведре название лошади — «Ловкий Джек». Ага! Это лошадь для завтрашних забегов и её накормят допингом. Это шанс рискнуть. Доктор взял кота и вышел в подсобку, где накапал в рот коту из пипетки, попридержал его морду, что бы сглотнул.

Быстро заглянув в расписание забегов, определив аутсайдера второго забега, Барри перелил жидкость из ведра «Ловкого Джека» в ведро с надписью «Киллар». Вот теперь и рискнуть можно на бегах, только рисковать совсем нечем. Приходится констатировать полное наличие отсутствия наличности. Найти денег надо до завтрашнего утра.

Проверив результаты сегодняшнего забега, и определив победителя вчерашней своеобразной лотереи, направился к нему. Но тут ждал полный облом. Торговец пожадничал и практически ничего не поставил, чему очень огорчался, правда, в компенсацию за свою жадность, отвалил Барри килограмма три отличной говядины. Хоть что — то при скудных капиталах, или вернее, при полном безденежьи.

Занимать денег у Трога, это последний вариант, да и врятли даст, учитывая финансовое положение Барри. Есть ещё и предпоследний вариант, Али — духанщик. Пройдоха и скупердяй, но по слухам является главой местных южан, которые торгуют на рынке. По слухам, он так же является и негласным банкиром торговцев с юга. Но Барри не южанин. Даст или не даст? Не девочка же, даст! Только под процент. Решено! Надо идти к Али на поклон.

Жером

— Дорогой мой Жером!

Разговор не нравился, от слова совсем. Когда шеф начинает сюсюкать и называть по имени елейным голосом, это сулило неприятности. Жером немного отвлёкся и пропустил часть разговора.

— … и я подумал, а кто у нас в участке является самым лучшим? Естественно сразу подумал о вас, мой дорогой Жером. Поэтому вам выпала эта почётная миссия. Показать работу нашего отдела, подготовить молодую смену, так сказать, влить свежую кровь нашим ветеранам. Чтобы и в магистратуре о нас говорили только в положительном ключе.

Жером совсем потерял нить разговора и только кивал головой, глядя на его жирные губы. Не иначе обедал у себя в кабинете, когда Жером пришёл.

— Вот и отлично! Приступайте немедленно. Наше будущее ждёт вас в вашем кабинете. Я заранее знал, на вас можно положиться и отправил племянника нашего мэра в ваш кабинет.

— Какого племянника?

— Мэра. Нашего. Вы, что не слушали меня?

— Я полностью с вами согласен, только сомневаюсь, что выпавшее мне счастье точно таковым и является.

— Не сомневайтесь! Берите и учите его, натаскивайте как борзого щенка. Он конечно молод, но мэр за него поручился, даже обещал выделить дополнительные фонды нашему участку, а это уже кое-что.

Шеф подталкивал Жерома к выходу и всячески старался избавиться от Жерома, наверное, жаркое стынет. Пришлось подчиниться. Как Жером уже догадался, мэр всучил своего непутёвого родственника, с целью получить из него нормального человека. Наверное, совсем пропащий, раз отдали в полицию на перевоспитание. Жером быстро шёл по коридору участка, здороваясь с коллегами. У него стало портиться настроение, и оно испортилось полностью, как только он увидел этого недоросля. Мальчишка лет восемнадцати, с длинными рыжими волосами, развалился в его кресле и самозабвенно листал газету, правда, не читал, а рассматривал только картинки. Дебил!

— Дай сюда! — Жером выхватил газету из рук и за шкирку вытащил пацана из кресла.

— Я направлен к вам для прохождения службы. — Проблеял мальчишка, пытаясь привести свою одежду в порядок, но при своей неуклюжести у него это не получалось.

— Да не тянись ты так, Шкет, не в армии, но и не наглей, не у дядюшки. — Намекнул пацану на его родословную.

Парень нахмурился:

— Дядюшка сбагрил с глаз долой, лишь бы успокоить мою мамашу, и я не шкет, я Мозес. — при этом парень умудрился свалить кипу папок с делами и даже не подумал их собрать.

— Собирай папки, клади на место и пошли на прогулку. Будем, Шкет, знакомиться с участком.

Уже на улице он нагнал Жерома и пошёл рядом, инфантильно разглядывая прилавки и разложенные товары. Ну — ну. Пусть смотрит, только что он там высмотрит.

Торговцы переговаривались на своём языке и улыбались Жерому, как старому приятелю. Узнают! Ну, так он на этом участке не первый год. Вот только отвернулся, и Шкет куда — то запропастился, пришлось остановиться и высматривать его рыжую шевелюру. Дал же Единый помощника! Несуразный, неуклюжий, тощий как фонарный столб, да ещё и рыжий. Хорошо, не смеска, а то рожки из рыжей шевелюры точно привлекали бы всех дамочек в округе.

Не прошло и пяти минут, как он объявился рядом и стал внимательно смотреть в глаза. «Значит, что — то высмотрел. Ну — ну. Узнаю себя в первый день службы, тоже повсюду казались воры, грабители и насильники, а женщины все были поголовно проститутки и воровки» — подумал Жером, свернул в переулочек и уселся в кафетерии.