Это еще более бредово.

Ну, я мог ошибиться в цифрах. Хочешь проверить?

Баллард отодвинул блокнот, который предложил ему лавочник. Я не хочу на это смотреть, — сказал он.

Что ж, я думаю, что здесь я буду стараться минимизировать свои потери. Так что, если у тебя есть четыре доллара и девятнадцать центов, почему бы тебе не купить продукты на четыре доллара и девятнадцать центов.

Лицо Балларда дернулось.

Что ты хотел бы вернуть? — спросил лавочник.

Ни черта я не отдам, — сказал Баллард, выкладывая пять долларов и шлепнув десятицентовик.

ОДНАЖДЫ ВОСКРЕСНЫМ утром в начале февраля Баллард перешел через гору в округ Блаунт. На склоне горы есть родник, бьющий из цельного камня. Стоя по колено в снегу среди изящных следов птиц и горностаев, Баллард наклонил лицо к зеленой воде, пил и изучал свое отражение. Он наполовину опустил руку в воду, как будто хотел коснуться лица, которое смотрело на него, но потом поднялся, вытер рот и пошел дальше через лес.

Старый лес и дремучий. Когда-то в мире были леса, которые никому не принадлежали, и этот был похож на них. Он прошел мимо обветренного тюльпанного дерева на склоне горы, которое держало на своих корнях два камня размером с полевую повозку, огромные скрижали, на которых была начертана история исчезнувших морей. С камеями[7] древних раковин и рыбами, вытравленными в извести. Среди готических стволов деревье, утопающий в своей безразмерной одежде Баллард идет по колено в снегу сквозь сугобы. Он идет по южной стороне известнякового обрыва, под которым птицы, расхаживающие по голой земле в поисках чего-то съедобного, останавливаются, чтобы понаблюдать за ним.

Дорога, до которой он добрался, была совершенно неразличима. Баллард спустился на нее и пошел дальше. Был почти полдень, снег искрился на солнце, переливаясь мириадами хрустальных бликов. Заметенная дорога уходила вдаль, почти теряясь среди деревьев. Рядом с ней, под ледяными нависающими берегами, испещренными маленькими остекленевшими пещерками под корнями деревьев, куда незаметно всасывалась вода, бежал темный ручей. В замерзших сорняках по обочинам дороги вились белые сосульки — никогда не поймешь, как они появились. Баллард сосал одну из них на ходу, винтовка висела на плече, обмотанные мешками ноги стали огромными от налипшего на них снега.

Вскоре он наткнулся на дом, застывший в немоте на фоне безмолвного пейзажа, из трубы которого вверх тянулся неровный дымный шлейф. На дороге виднелись следы шин, но ночью их занесло снегом. Баллард спустился с горы, миновал еще несколько домов и развалины кожевенного завода, вышел на свежепроторенную дорогу, где следы шин уходили в белесый лес, а нефритовая река изгибалась в сторону гор на юге.

Придя в магазин, он сел на ящик на крыльце, перочинным ножом разрезал бечевку, скреплявшую мешковину на ногах, снял мешки, вытряхнул их, положил на ящик вместе с кусками бечевки и встал. На нем были черные ботинки на низком каблуке. Винтовку он оставил под мостом, когда переправлялся через реку. Постучав ногой, он открыл дверь и вошел внутрь.

Группа мужчин и парней столпилась у печки и замолкла, когда вошел Баллард. Баллард подошел к задней стенке печи, слегка кивнув обитателям магазина. Он протянул руки к жару и небрежно огляделся. Холодно? — спросил он.

Никто не ответил, так это или нет. Баллард откашлялся, потер руки, подошел к ящику с напитками, достал апельсиновый сок, открыл его, взял пирожное и расплатился у прилавка. Хозяин магазина опустил десятицентовик в кассу и закрыл ящик. Он сказал: Столько снега. Необыкновенное зрелище, не так ли?

Баллард согласился, облокотился на прилавок, откусил пирожное и маленькими глотками отпил из стакана. Через некоторое время он наклонился к хозяину магазина. Вам не нужны часы? — спросил он.

Что? — ответил хозяин магазина.

Часы. Вам нужны часы?

Хозяин безучастно посмотрел на Балларда. Часы? — спросил он. Какие часы?

У меня есть разные. Вот. Баллард поставил на прилавок свой напиток и недоеденное пирожное и полез в карманы. Он вытащил и положил на прилавок трое наручных часов. Хозяин магазина пару раз ткнул в них пальцем. Мне не нужны никакие часы, — сказал он. У меня продаются одни, уже год валяются.

Баллард посмотрел туда, куда он указывал. Среди носков и сеток для волос лежало несколько пыльных часов в целлофановых пакетах.

За сколько вы продаете свои? — спросил он.

Восемь долларов.

Баллард с сомнением посмотрел на часы торговца. Ну что ж, — сказал он. Он доел пирожное, взял свои собственные часы за ремешки, допил и снова подошел к печи. Он вынул часы и неуверенно протянул их ближайшему к нему человеку. Вам не нужны наручные часы? — спросил он.

Мужчина посмотрел на часы и отвел взгляд.

Покажи-ка, старина, — сказал толстый парень у печки.

Баллард протянул часы.

Сколько ты за них хочешь?

Я рассчитывал получить пять долларов.

Что, за все?

Нет, черт возьми. Пять долларов за каждые.

Блядь.

Дай-ка посмотреть, Орвис.

Погоди, я сам смотрю.

Покажи.

Это хорошие часы.

Давай я их возьму. Сколько ты за них хочешь?

Пять долларов.

Я дам два и не буду спрашивать, где ты их взял.

Я не могу этого сделать.

Дай мне посмотреть другие, Фред. С ними что-то не так?

Ни черта, всё с ними так. Слышишь, как они тикают?

Я дам тебе три за те, что позолоченные.

Баллард переводил взгляд с одного на другого. Четыре, — сказал он, — и забирай.

Сколько возьмешь за все?

Баллард на мгновение прикинул цифры в воздухе. Двенадцать долларов, — сказал он.

Черт возьми, это не дело. Разве ты не делаешь скидку, если брать все сразу?

Это все часы, которые у тебя есть?

Только эти трое.

Вот. Отдайте ему часы.

Не собираешься ли ты сегодня заняться часовым бизнесом, Орвис?

Я не могу уговорить этого спекулянта сбавить.

Сколько дашь? — спросил Баллард.

Восемь долларов за все трое.

Баллард оглянулся на мужчин. Они наблюдали за ним, чтобы узнать, какую цену дадут за подержанные часы этим воскресным утром. Он взвесил часы в руке и протянул их покупателю. Они твои, — сказал он.

Покупатель поднялся, протянул деньги и взял часы. Хочешь эти за три? — спросил он человека, стоящего рядом с ним.

Да, давай я возьму.

Кто-нибудь еще хочет за три? Он протянул другие часы.

Второй мужчина, смотревший на часы, выпрямился, свесив ногу с пола, и потянулся в карман. Я беру, — сказал он.

Сколько возьмешь за те, что у тебя, Орвис?

Может быть, пять.

Блядь. Им красная цена два доллара.

Это хорошие часы.

КОГДА БАЛЛАРД ДОБРАЛСЯ до реки, он оглядел пустую белую местность, а затем спустился с дороги и прошел под мостом. К реке вели чужие следы. Баллард вскарабкался под опоры и дотянулся до балки, на которой оставил винтовку. Какое-то мгновение он бешено шарил рукой по бетону, глядя на реку и следы, которые вели к тому месту, где он находился. Потом его рука нащупала ложе винтовки. Он снял ее, ругаясь, с колотящимся сердцем. Хотел рискнуть? — прорычал он, глядя на следы на снегу. Его голос под сводами моста прозвучал глухо и чуждо и Баллард слушал его эхо, наклонив голову, как собака, а потом поднялся на берег и пошел обратно по дороге.

КОГДА ОН ДОБРАЛСЯ до пещеры, было уже темно. Он пролез внутрь, зажег спичку, достал лампу, зажег ее и поставил у каменного круга, обозначавшего кострище. Стены пещеры выступили из ночи бледными каменными драпировочными складками, а в потолке свода появился разлом с рядом капающих известняковых зубцов. В черной дымовой трубе над головой холодно горели далекие безглазые звезды Плеяд. Баллард пнул ногой костер и выбил из золы и костей несколько тускло-вишневых угольков. Набрав сухой травы и веток, он разжег костер, вернулся с кастрюлей, наполненной снегом, и поставил ее у огня. Его матрац лежал в куче хвороста, на нем лежали плюшевые животные, а остальные немногочисленные пожитки лежали в гроте так, как их расставил случай.