Он подошёл прямиком к маленькому столику, убрал с него книги и старые холщовые сумки, чтобы поставить новые. Повернулся к стулу у окна − и застыл на месте. Мелодия замерла на его губах, когда он понял, что фигура, которую он заметил краем глаза в кресле-качалке матери, на самом деле не мать.

Там сидел Фиделис Джес.

Микель выпрямился, заложил руки за спину, чтобы скрыть внезапную дрожь в них, и, стараясь вести себя естественно, свалил со стола целую коробку книг.

− Сэр!

Фиделис Джес мягко покачивался в её кресле. Казалось, он снова стал прежним – волосы зачёсаны назад, рубашка отглажена, лицо безупречно строгое. Он задумчиво смотрел в окно на улицу. Шпагу он отстегнул, но оставил в ножнах и положил на колени, держа руку на эфесе. Какой бездны он сюда пришёл? В голове Микеля пронеслись тысячи объяснений, но ни одного хорошего. Гранд-мастер молчал.

− Сэр, − снова выдавил Микель, надеясь, что не заикается, − это неожиданная честь. Что-то не так? Что-то случилось в деле Стайка?

Он поморщился и приказал себе заткнуться. Обычно люди шли к Фиделису Джесу, а не он к ним. Это неслыханно.

А то, что он пришёл в дом его матери, более чем пугало.

Микель отступил на шаг и, вытянув шею, посмотрел вверх на кровать-чердак. Матери там не было. Её увезли? Ушла по делам? Когда нервы Микеля уже сдавали, Фиделис Джес наконец заговорил:

− Дело Стайка отложили. Пока что. Сейчас в центре внимания дайнизы.

Джес перевёл на Микеля каменный, пронизывающий взгляд. В глазах гранд-мастера не было ни гнева, ни удовольствия. Микель никак не мог его понять.

− Скажите, агент Бравис, а как обстоит дело с вашими собственными поисками?

− Ах, боюсь, что не очень хорошо, − сказал Микель чересчур громко. − Понимаете, у меня на столе куча отчётов, которые нужно просмотреть, но Варсим даст мне знать, как только мы что-нибудь найдём. Позвольте ещё раз сказать, какая честь...

Микель замолчал, облизывая губы. Фиделис Джес остался невозмутим.

− Я не о поисках Стайка, − произнёс Джес. − А о других. Тех, которые вы ведёте сами и которые побудили вас обыскать верхний архив спустя считанные часы после получения золотой розы.

О! Дерьмо.

− Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, сэр. Деллина не давала мне никаких указаний относительно верхних архивов.

− Нет, − согласился Джес. − Не давала. Но человек, у которого хватило ума дослужиться до золотой розы, даже во время кризиса, может выяснить, как проникнуть в архив. Это нетрудно – вот почему архивы надёжно охраняются. Мы ведём записи, когда кто-то входит, и один из архивистов заметил человека, по описанию похожего на вас, который убежал всего через час после того, как вошёл.

Микель сглотнул. Ладно, всё не так уж плохо. С этим он справится. Нужно только придумать правдоподобное объяснение насчёт информации, которую он искал. Что-то, что может навлечь неприятности, но не слишком большие. Он лихорадочно соображал, прикидывая подходящую историю и стараясь сохранять нейтральное выражение лица.

− Скажите, агент Бравис, что вы делали в верхнем архиве, когда нам были позарез нужны все люди для поиска Стайка?

− Я думал...

− Что найдёте там информацию, которая поможет выследить Стайка? − закончил Джес, и его губы тронула лёгкая улыбка.

− ...Да, сэр.

− Определённо, это правдоподобное объяснение. Тогда зачем вы вчера после обеда посетили профессора Крессела на раскопках монолита? Просто не туда свернули? Ошиблись? Или думали, что найдёте там Стайка?

Тон Джеса стал насмешливым. Вдруг он вскочил на ноги, держа шпагу в ножнах как дубинку и быстро обошёл вокруг Микеля, как в тот раз, когда впервые вызвал его в кабинет. Это напомнило Микелю, кто он для гранд-мастера: кусок мяса.

 − Думайте быстрее, агент Бравис, − прошептал Джес ему на ухо. − Мне очень интересны ваши объяснения.

Микель слегка запрокинул голову. От шёпота Джеса у него волосы встали дыбом, как от царапанья ногтями по грифельной доске. Он очень чётко понял, что никакие объяснения не помогут. Ему не выбраться из этой передряги. Он попытался сосредоточиться на чем-нибудь – на чем угодно, − чтобы понять, что происходит, силясь найти какую-нибудь мысленную опору.

− Где моя мать? − прохрипел он.

Джес хмыкнул, сделал ещё один круг и остановился за его левым плечом. Микель внутренне съёжился, ожидая удара клинком, кулаком или ещё чего-нибудь в этом роде.

− Скажите, агент Бравис, зачем вы ищите богокамни?

Микель прочистил горло и снова спросил:

− Где моя мать?

− Это неважно, − ответил Джес. − На кого вы на самом деле работаете, Бравис? Брудания? Королевский совет Делива? Адро? Ну же?

На последнем слове он сорвался на крик, и Микель наконец вздрогнул. Джес продолжил обход, вернулся в поле зрения Микеля и остановился перед ним. Концом шпаги похлопал Микеля по плечу, потом по локтю, потом сбоку по колену. Как мясник, выискивающий на мясе самые нежные места.

− Вы же знаете, агент Бравис, ничем хорошим для вас это не кончится. Если расскажете нам всё, это будет… что ж, всё равно это будет очень больно. Но гораздо, гораздо быстрее. Уверяю вас…

Джес рассмеялся, будто всё это действительно очень смешно.

− Я искренне впечатлён. Вы дослужились до золотой розы только для того, чтобы выдать себя в первый же день. Представить не могу, насколько вы должны быть нетерпеливы, чтобы так быстро оплошать. Я уже очень, очень давно не видел такого сочетания мастерства и глупости.

Микель почувствовал, как по левой щеке скатилась слеза. Он так сильно сжал кулаки, что из-под ногтей выступила кровь, и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь смириться с тем, что его жизнь закончилась, но мог думать только о книгах на столе позади него и о том, что Фиделис Джес сидел в кресле-качалке его матери. Эта невысказанная угроза подействовала на него сильнее, чем всё, что сейчас говорил Джес, и его желудок скрутило узлом.

− Где моя мать? − настойчиво спросил он.

Джес развернулся и шагнул к двери.

− Вам следовало побеспокоиться о её здоровье прежде, чем делать всё это, агент Бравис. Подумать только, вы были таким перспективным…

Сунув руку в карман, Микель обхватил пальцами знакомую медь кастета. Сделал быстрый шаг вперёд, отвёл руку назад и со всей силы размахнулся кулаком. Уж лучше заставить Джеса убить его прямо сейчас – чтобы тот покончил с ним быстро и наименее болезненно. В таком случае может, только может быть, Джес оставит его мать в покое.

Но Джес не отступил в сторону, не выхватил шпагу и не проткнул Микеля насквозь.

Кастет Микеля угодил в основание его шеи, и гранд-мастер рухнул как мешок с картошкой. Задержав вдох, Микель поймал себя на том, что смотрит на неподвижную фигуру, разинув рот, не в силах понять, что сейчас произошло. И тогда он сделал единственное, что пришло в голову.

Он сбежал.

Не успел он пробежать и квартала, как, завернув за угол, столкнулся с матерью. Она закричала, оба свалились, а книги рассыпались по земле. Микель поднялся на ноги, пока мать, ругаясь и ворча, ползала, собирая бульварные романы обратно в сумки. Он схватил её под руку, чтобы помочь встать.

− Идиот! − воскликнула она, отдёргивая руку. − Ты хоть смотришь, куда идёшь?

− Проклятье, мама, у нас нет времени.

Он подхватил её и поставил на ноги. Она прищурилась.

− Микель? Что ты здесь делаешь?

− Спасаю твою жизнь, − сказал он, увлекая её за собой.

− Подожди, мои книги!

− Я куплю тебе ещё!

Он тащил её за собой, потом они наконец побежали по улице, пыхтя и отдуваясь. Они преодолели меньше квартала, когда мать остановила его, хватая ртом воздух.

− Что происходит? − возмущённо спросила она. − И что это такое?

Микель опустил голову и увидел выпавшую из рубашки золотую розу. Он засунул её обратно, качая головой.

− Не обращай внимания, я... − Он замолчал. − Проклятье! Я должен был убедиться, что он мёртв.

Он сделал два шага назад к дому матери, остановился и махнул рукой ближайшему кэбу.