Джоан с криком бросилась в объятия Дональда.

— О, Дональд, ты в безопасности, но я видела, как ты умирал!

Ее голос поднялся почти до визга, в то время как Дональд, не так быстро оправившийся, все еще качал головой и глупо таращился на Кента.

— Дональд, ты умер за меня. Мы действительно жили как первобытные люди, и я видела того жука в янтаре.

Кромвель уже пришел в себя и отвечал на ласки своей взволнованной жены.

— Да, Джоан. Я помню ящера, с которым я сражался.

— О, мистер Кент, я так счастлива. Я знаю, что у нас с Дональдом больше никогда не возникнет никаких трудностей. Скажите, мы в самом деле пережили эти приключения?

— Мои дорогие дети, — с таинственным видом стал успокаивать их Кент, — вы должны принять то, что произошло с вами — или с вашим разумом. Думайте об этом, что хотите, но извлеките выгоду из вашего опыта. Пусть это избавит вас от навязчивых мыслей о жуке в янтаре.

— Погодите, — перебила его Джоан, — позвольте мне рассказать вам, что произошло.

Двое собеседников не пытались остановить ее, и Джоан с вдохновенным пылом рассказала о своем драматическом приключении — и о священном жуке Идис.

— Я говорил вам, друзья мои, — спокойно заявил Кент, — кое-что о силе разума и перевоплощении.

— Но, Кент, — запротестовал Кромвель, — пережили ли мы это приключение во плоти, или то был просто какой-то ментальный фокус?

— Что ж, — вздохнул Кент, — будет бесполезно объяснять вам двоим тонкости четвертого измерения. Поэтому разрешите мне дать вам практический ответ.

Джоан и Дональд наклонились вперед, держась за руки и словно показывая, что в будущем между ними не может возникнуть никаких недоразумений. Кент немного подождал и продолжал:

— Вы оба пережили одно и то же приключение, не так ли?

— Да, — прозвучало в унисон.

— Я собираюсь предоставить вам двоим, — продолжал Кент, — решать, действительно ли вы перевоплотились или нет; я же предоставлю вам только одно, последнее доказательство.

С этими словами он раскрыл ладонь, и на ней заблестела, отражая пляшущий в камине огонь, янтарная бусина. В центре ее невинно покоился безобидный на вид жук.

— Он совсем как тот жук, который собирался меня укусить, — воскликнула Джоан.

— Давайте просто посмотрим, так ли это… возможно, перед нами тот самый жук.

С этими словами Кент взял со своего стола маленькую пилочку и несколько острых инструментов и, сжав янтарный шар крепкими плоскогубцами, начал осторожно распиливать его посередине.

Джоан и Дональд внимательно и с большим интересом наблюдали за происходящим. Какое новое поразительное открытие представит им изобретательный Кент?

Умелые пальцы Кента вскоре положили на стол две янтарные половинки. На ладони у него лежал древний окаменевший жук.

— К счастью, — с чувством произнес Кент, — между крыльями и туловищем жука попало немного исходной смолы. Вот! — торжествующе воскликнул он. — Я расшатал одно из крыльев. А теперь скажите мне, Джоан, что вы видите под крылом этого жука?

Джоан наклонилась вперед, и Дональду пришлось крепко поддержать ее своими сильными руками. Какое-то время губы Джоан шевелились, не произнося ни слова. Давний ужас промелькнул в ее глазах, и на мгновение ей показалось, что ее разум перенесся далеко назад и погрузился в воспоминания о прошедшем.

Затем ее голос обрел силу и она гордо и счастливо выпрямилась, обняв Кромвеля одной рукой.

— Под крылом я вижу знак мертвой головы — знак священного жука Идис.

УБИЙСТВО ПЛЕЗИОЗАВРА[19]

Капитан Чарльз Джексон стоял перед своей палаткой и с тревогой смотрел на север. Там, вдалеке, вырисовывались неприступные склоны громадного Центрально-африканского горного хребта. Прошло уже четыре дня с тех пор, как Ласка, его главный следопыт, отправился на разведку, чтобы бегло осмотреть горы и окрестности их лагеря. Капитан Джексон возглавлял одну из геодезических партий, посланных из Трансвааля на север для поиска возможного маршрута великой железной дороги Кейптаун-Каир, которая должна была соединить северную и южную части африканской империи Англии. Ласка был человеком верным и умным и много лет охотился в Южной и Центральной Африке. В этой местности не обитали никакие враждебные племена, и капитан затруднялся объяснить отсутствие своего надежного разведчика.

Усталый охотник со стертыми ногами, в разорванной в лохмотья одежде, продрался сквозь подлесок у подножия небольшого холма, где был разбит лагерь. Медленно, словно в изнеможении после долгого бегства, он поднялся по склону к лагерю. Это был Ласка. Его винтовка исчезла, как и револьвер с патронташем. Приближаясь к лагерю, он озирался по сторонам, будто страшась какой-то опасности, воспоминание о которой до сих пор преследовало его. Лицо загорелого старого араба было осунувшимся и измученным, а в глазах застыло необычайное для него робкое, испуганное выражение.

— Мертвы, все мертвы, — даже не угрюмо, но равнодушно ответил Ласка, когда капитан Джексон спросил его, что сталось с остальными участниками разведывательной партии. — Дьявол поднялся из вод и схватил их. Кисмет! Судьба не хотела моей смерти, и поэтому я остался в живых. Хотя после того, что я видел, жизнь меня не очень-то волнует.

— Их схватило какое-то животное? — озадаченно спросил английский капитан. Он знал Ласку много лет и не сомневался в его верности. Много раз он видел, как мрачный старый арабский воин невозмутимо встречал смертельные опасности, и не мог понять, что могло так сильно потрясти его железные нервы.

— Это было не животное, мой капитан, — со всей искренностью ответил Ласка. — Я много лет сражался и охотился по всей Африке, знаю всех животных, и нет ни одного, что могло бы устоять перед пулями «Ли-Метфорда»[20]. Нет, их схватил дьявол. Я не из тех, кого пугают бабушкины сказки. Но я видел его собственными глазами и чувствовал его обжигающее дыхание. Я расскажу вам всю историю с самого начала, чтобы вы не подумали, будто Ласка, который много раз сталкивался с опасностью вместе с вами, испугался ночного кошмара.

С четырьмя людьми, которых вы мне дали, мы двинулись на север и достигли подножия гор. Мы были хорошо вооружены, туземцы были дружелюбны, и мы не думали об опасности. Поднимаясь в горы, мы встретили не так много туземцев, однако в тот момент я не обратил на это внимания. Говорят, что северный пик был когда-то вулканом, но так давно, что об этом почти не сохранилось преданий. Там, где некогда изливался огонь, теперь раскинулось озеро.

У меня появилась мысль, что следовало бы осмотреть это озеро, так как вода могла пригодиться при прокладке железной дороги. Но когда я попытался нанять проводника, ни один туземец не захотел идти со мной. Все они говорили, что у озера нет дна, что оно соединено с адом, и что дьявол выходит из воды и хватает всех, кто отважится приблизиться к берегу. Наконец, предложив немалую плату, я уговорил одного туземца показать мне озеро.

Увидев его, я посмеялся над страхами проводника. Озеро подобно драгоценному камню, вделанному в вершину горы. Со всех сторон его окружают высокие скалы с пальмовыми деревьями, и на него приятно смотреть. В скалах есть проход, откуда к озеру спускается крутая тропа. Туземец дрожал от страха, но все же вывел нас на верхний участок тропы. Он отказался идти дальше, даже когда я предложил ему больше денег. Я разозлился и, вытащив револьвер, сказал ему, что, если он не отведет нас к озеру, я застрелю его. Но и тогда, хотя он явно боялся моего револьвера, он отказался вести нас вниз по тропе.

— Лучше умереть от маленького пистолета, — ответил он мне, — чем быть схваченным дьяволом, который живьем утащит меня по воде в ад.

Все угрозы и посулы были бесполезны. Я позволил ему остаться и в сопровождении четырех людей направился по тропе к озеру. Я думал, что туземцев напугал гиппопотам, или очень большой крокодил, или какое-нибудь другое животное, обитающее в озере; винтовки были при нас, и я не испытывал страха. Тропа была гладкой, как будто по ней часто проползала какая-то большая змея. Это удивило меня, но в своей глупости я считал себя мудрым: ведь я знал всех животных в Африке и никого не боялся.