Я не успел внимательно разглядеть ее, но был уверен, что видел живого археоптерикса, первую известную птицу. У нее был длинный хвост рептилии с перьями по бокам, и мне показалось, что в ее открытом клюве блеснули длинные острые зубы. Больше я ничего не разглядел.
На мой призыв ответили не друзья, а враги. Неподалеку раздался крик, заставивший кровь буквально застыть в моих жилах, а за высокими кустами, росшими в той же стороне, послышалось низкое мычание, сопровождавшееся треском веток и шумом разрывающихся лиан.
Я мгновенно очутился на ближайшем дереве и не останавливался, пока не добрался до самых высоких ветвей. Здесь я замер, дрожа и поглядывая сквозь листву.
На холме, почти прямо впереди, стояло массивное и туповатое на вид существо, похожее на носорога. Из его головы горизонтально выдавались рога — два подлиннее над глазами и более короткий над окостеневшим клювоподобным рылом. Затылок и шею существа защищал костяной гребень, напоминавший шлем; эта броня, видимо, служила противовесом голове и челюстям. В целом тварь выглядела весьма свирепой. Очевидно, животное спало в кустах, проснулось от моего крика и вышло на разведку.
Я сразу узнал этого зверя. Ученые назвали его трицератопсом. Как предполагалось, он был травоядным — но в эту минуту в нем не было ни капли кротости. Мутные, налитые кровью глаза с жестоким выражением глядели из-под острых длинных рогов, высматривая виновника раздражения, и я мог только порадоваться тому, что мой крик заставил трицератопса покинуть лежбище, прежде чем я подошел ближе.
Пока я рассматривал трицератопса, страшные крики, услышанные мной ранее, звучали все громче. Неведомый ящер то и дело оглашал своими воплями весь лес, бросая вызов всем и каждому. Я не сводил глаз с того места, где он должен был появиться. Что это за существо? Вскоре я получил ответ. С хриплым криком, при звуке которого я едва не свалился в ужасе с дерева, на прогалине показался Царь Рептилий, чудовищный тираннозавр! Ростом не менее чем в двадцать футов, он передвигался на мощных задних ногах и достигал сорока футов в длину от головы до кончика длинного сильного хвоста; хвост этот он держал в воздухе, как балансир, и был действительно способен вселить ужас в самое мужественное сердце.
Я ожидал, что трицератопс поспешно ретируется — но я ошибся. Он приник к земле, закинул голову, надежно защищая костяным воротником шею и плечи, и направил длинные рога прямо на противника. Низкое ворчливое мычание раздавалось теперь непрерывно, длинный мощный хвост мотался из стороны в сторону, разбрасывая мелкие ветки, пыль и камни. Было ясно, что хвост трицератопса представлял собой грозное оружие.
Тираннозавр сперва быстро рванулся к нему, покрывая пятнадцать футов с каждым шагом. Но, приблизившись, он повел себя осторожнее — вероятно, осознав, что чересчур поспешная атака может привести к катастрофическим последствиям. Некоторое время существа мерили друг друга глазами. Тираннозавр начал медленно обходить трицератопса, стараясь избегать взлетающего хвоста. Трицератопс чуть отступил под защиту растительности, обезопасив себя от атаки ящера с фланга, тогда как мощный хвост исключал нападение сзади.
Эти маневры продолжались всего лишь несколько секунд. Тираннозавр быстро задвигался; он бросался на трицератопса, наносил ему рану и отпрыгивал назад, уклоняясь от острых рогов. В воздухе гремели ужасные крики. Наконец, тираннозавр оказался на спине трицератопса и прижал его к земле.
По всей видимости, трицератопс впал в панику и решил сбросить врага. Сведя ноги, он начал поднимать свое неуклюжее тело. Несмотря на солидный вес более крупной рептилии, его усилия могли бы увенчаться успехом — но, пытаясь подняться, трицератопс чуть наклонил огромную голову. Возможно, это движение было естественным, или же маленький мозг, весь поглощенный мускулами ног, позабыл о мускулах шеи; как бы то ни было, тираннозавр только этого и ждал. Едва громадная голова опустилась, как его сильные челюсти проникли под костяной воротник, приподнимая броню и проталкиваясь все дальше, пока жестокие зубы не обеспечили себе прочный захват, погружаясь все глубже в шею трицератопса прямо за головой.
Битва близилась к концу. Тираннозавр позволил себе опуститься на землю, не разжимая челюстей. Трицератопс мычал от боли, бился и брыкался, но все было напрасно — с каждым движением острые зубы все глубже погружались в его тело. В последнем усилии тираннозавр плотнее сжал челюсти, до меня донесся скрежет — зубы прокусили позвоночник. Могучий трицератопс осел на землю и больше не поднимался.
Победитель также был изранен. Он долго лежал рядом с телом поверженного врага, оправляясь от битвы. Я начал уже думать, что и он был на пороге смерти, но вот громадная голова поднялась, и тираннозавр мощным прыжком вскочил на ноги.
Кровь текла из глубоких длинных ран на его груди и брюхе, стекая потоками по чешуйчатым ногам. Одна из передних лап была буквально вырвана из сустава и висела на нескольких волокнах плоти, сильный хвост бесполезно и вяло волочился по земле — как видно, был перебит по крайней мере один из позвонков. Гигантская рептилия ошеломленно пошатывалась, пытаясь прийти в себя. Внезапно огромные челюсти разжались, и лес огласил долгий, ужасающий крик. Затаив дыхание, я услышал, как вдалеке с нескольких сторон прозвучали ответные крики. Ящер, не обращая на них внимания, повернулся, нырнул в лес и почти мгновенно исчез из виду среди деревьев.
Не могу сказать, как долго я оставался в своем убежище. Казалось, прошли века, но мне никак не удавалось унять страх и спуститься.
Шли часы, а я все оставался на дереве. В конце концов я заключил, что этот странный край не знал ночи в нашем понимании данного слова. В вечерние и ночные часы, как я убедился, свет здесь просто тускнел. Я решил дождаться дня и снова попытаться найти выход из мира мезозоя.
В лесу часто раздавались теперь громкие и свирепые крики. Меня начала охватывать страшная усталость. Сидя на ветке, я плотно прислонился к стволу и попробовал заснуть. Мне удалось лишь задремать: неудобное положение тела не способствовало полноценному сну, а звучавшие время от времени вопли ящеров заставляли меня дрожать от страха.
Очнувшись после необычно долгого, как мне показалось, периода дремоты, я увидел, что вокруг уже посветлело. Бронтозавры, которых я заметил ранее у дальнего озера, теперь исчезли. Я долго осматривал окрестности и прислушивался, но ящеры не подавали никаких признаков жизни.
После многих часов, проведенных на дереве, все мое тело затекло, и я испытывал ужасный голод. Я понимал, что должен искать спасения немедленно, так как и представить себе не мог еще одну ночевку среди ветвей.
Спуск на землю также был долгим и болезненным, но в конце концов я справился с этой задачей и немедленно двинулся по тропинке, что привела меня к прогалине.
Я шел быстро, разминая уставшие мышцы, но в то же время не забывал об осторожности, стараясь производить как можно меньше шума и озираясь по сторонам. Тут и там я останавливался, срывал с ветвей фрукты — съеденные накануне не причинили мне никакого вреда — и жевал их по пути.
Признаюсь, я страшно боялся, вновь оказавшись в пределах досягаемости чудовищ. Воображение рисовало мне монстров, прячущихся за каждым кустом и просыпающихся со злобным ревом от звука моих шагов. Но эти страхи не могли меня остановить: я давно уже и твердо решил, что лучше погибнуть от зубов рептилий в попытке бежать, чем остаться здесь и, вероятно, погибнуть таким же образом в самом ближайшем будущем.
Благодаря чистейшему везению, я быстро нашел прогалину, где мы стали свидетелями смерти струтиомима. На одной из веток я заметил соблазнительный спелый плод, но он висел слишком далеко. Я нагнул к себе ветку, чтобы добраться до него, а затем позабыл на миг об осторожности и выпустил ее из руки. Ветвь со свистом вернулась в прежнее положение, и в ту же секунду прямо над моей головой раздалось громкое хлопанье крыльев и из подлеска вылетел еще один археоптерикс.
