В пачке у Лёни осталось три сигареты, а во рту у каждого стоял мятный аромат жвачки. Это был довольно напряжённый момент, ведь дома их почти наверняка ждала проверка. Они остановились на первом этаже, возле лифта.

– Пахнет от меня? – Лёня выдохнул мятным дуновением в лицо Ване.

– Жвачкой пахнет! А от меня? – теперь уже Ваня дыхнул на Лёню.

– Тоже жвачкой, – ответил короткостриженый товарищ, и тут же, поднеся пальцы рук к носу, принюхался. Ваня последовал его примеру.

– Руки вроде тоже не пахнут, – неуверенно произнёс Иван.

– Да не должны, мы же через палочку курили, – успокоил сосед.

– Ну да.

– Куда бы сиги заныкать? – не желая светить свой тайник под лестницей, спросил Леонид.

Ваня осмотрелся и остановил взгляд на почтовых ящиках.

– Вон в том можно, без номера, им всё равно никто не пользуется, похоже.

– Точно! Только это, никому…

– Да я могила! – положив руку на грудь, ответил Иван.

Лёня кинул пачку в почтовый ящик без номера. При следующем походе на улицу он без труда вскроет дверцу и извлечёт свою заначку.

– Ну, всё, с богом! – усмехнулся Длинный и вызвал лифт.

Через несколько секунд со скрипом подъехала кабина. Подростки вошли в её замкнутое пространство, изрисованное всякой пахабщиной.

Невесть откуда в подъезд вошёл упомянутый ранее восемнадцатилетний Артём Чекан с дымящийся сигаретой в зубах и в конкретном подпитии. Шатаясь и тихо матерясь, он бесцеремонно ввалился в закрывающийся лифт. Окинув соседей по подъезду пустым стеклянным взглядом, бухой Тёма насмешливо пробубнил:

– Ну чего, накурились, малые?

Тем временем двери закрылись, и лифт поехал вверх. Упираясь спиной в стену кабины, Артём выпускал в тесное пространство густой белый дым, который пропитывал своим резким запахом всё вокруг. Время от времени Чекана пошатывало, и он забавно ёрзал курткой об разрисованную стену. В один прекрасный момент дымящийся окурок выпал изо рта на пол.

– Ё-ё-ё, подстава, – пробубнил пьяный «старшак» и затушил бычок ногой. После он вновь окинул взглядом стеклянных глаз своих младших соседей по подъезду, и, заплетаясь, спросил:

– Есть сижка, ёпт?

– Не-а, – односложно ответил Тихий Лёня.

– А у тебя, ёмана? – всё также покачиваясь, произнёс Артём, и перевёл взгляд на Ваню.

– У меня тоже нет.

– Нет ёпт. Курят, а сигарет нет. Жмоты, ёпт! – недовольно проворчал Чекан.

Подростки глумливо переглянулись. Двери лифта открылись, и Ваня вышел на своём этаже.

– Удачи! – пожелал он Лёне.

– И тебе! – ответил кореш.

Двери закрылись, и лифт поехал дальше. Теперь в прокуренной тесной кабине остались двое: Тёма Чекан и Лёня Тихий.

– Батя-то дома? – икнув, спросил Чекан.

– Дома, – ответил Тихий.

– Жвачку то пожевал?

– Ага.

– Ха, когда-то я так же шкерился, – с ностальгией вспомнил пьяный Артём – а теперь вот чего мне скажут? Мне восемнадцать, ёпт.

– Круто, а мне ещё четыре года до восемнадцати, – вздохнув, сказал Лёня.

– Бывает, – снова икнув, заключил старший.

Лёня вышел на своем этаже, а убуханный Чекан поехал выше. Подросток стоял перед железной дверью в квартиру. Сердце усиленно билось, по спине бежали мурашки.

«А вдруг всё ещё пахнет изо рта или провонял из-за этого балбеса? На фиг он в лифте курил?» – тревожные мысли терзали сознание Лёни.

Ещё раз для уверенности понюхав руки и прилепив изжёванную жвачку к щитку, четырнадцатилетний парнишка собрался с духом. В следующее мгновение большой палец лёг на белую кнопку звонка.

В открывшейся двери показалась мама. В доме пахло чем-то жаренным и вкусным. Красную от холода кожу на руках и лице приятно обдало теплом. Из дальней комнаты выглянула довольная голова младшего брата, которая, показав язык, моментально исчезла. Мама стояла в прихожей рядом с сыном и оценивающе оглядывала его с ног до головы.

Лёня присел и, немного отвернувшись в противоположную от мамы сторону, начал развязывать шнурки.

«Пахнет от меня или нет? Чего мама так смотрит-то? Главное, чтоб батя не вышел».

Будто бы прочитав его мысли, из зала вышел отец. Строго взглянув на сына, который не спеша развязывал шнурки, батя, в отличие от мамы, сразу перешёл к прямым вопросам:

– Курил?

– Нет, – ответил Лёня, не поднимая головы и аккуратно дёргая за шнурок.

Слегка небритый мужчина в халате шагнул в сторону подростка и за доли секунды преодолел расстояние между ними. Нависнув над Лёней грозной скалой, отец также грозно скомандовал:

– Встань и дыхни!

Сын оставил томительное развязывание обуви и покорно встал. Слегка дыхнув на отца, он замер в тревожном ожидании. Время будто остановилось, сердце стучало на износ.

Получив от сына заветный выдох, мужчина замер в оценочном положении. Рядом стояла мама с кухонным полотенцем в руках, с которым она и открыла входную дверь.

Секунды обернулись вечностью, отец загадочно молчал. Мама также молча наблюдала за происходящим. В конце коридора снова показалась голова младшего брата, которая замерла в ожидании интересной развязки. Еле заметно сглотнув, безмолвный Леонид ожидал вердикта.

– Не могу понять, мятой какой-то пахнет. Зажевал, что ли? – строго спросил отец.

– Да не зажёвывал я ничего, – моментально среагировал Лёня.

– Дай-ка руку! – продолжил досмотр ушлый папа.

Подросток поднёс правую руку к лицу отца, тот принюхался.

– Вроде не пахнет. Не могу понять, я сам только покурил, может, не чувствую? Оль, понюхай, ты же не куришь, – обратился мужчина к своей жене.

Мама наклонилась к сыну и принюхалась.

– Не пахнет.

– Скажи честно, курил? – ещё раз строгим тоном спросил отец, который был твёрд и непреклонен в убеждении, что его несовершеннолетний сын тайно покуривает вне дома.

– Сказал же уже: нет! – холодно отрезал Лёня.

– Следов курения не обнаружено! – отрапортовал батя.

Лёня с облегчением снял куртку и повесил на вешалку, после быстро скинул ботинки и пошёл в свою комнату, дабы поскорее убраться из поля зрения родителей. Когда он был уже в конце коридора, сзади него, словно удар грома, прозвучал уличающий голос отца:

– Так, стоп, а от куртки куревом несёт за версту!

Лёня замер у поворота в комнату, ошарашенный неожиданным обвинением в свой адрес и снова тревожно сглотнул. Лицо младшего брата, с которым он встретился возле своей комнаты, приняло скорбный вид. Брат покачал головой: «Попал ты, мол, братишка» – и тут же исчез в комнате.

– Ну-ка вернись! – грозный голос с конца коридора заставил Леонида развернуться на сто восемьдесят градусов и отправиться навстречу назревающей экзекуции.

– Оля, понюхай. Пахнет же! – сняв с вешалки осеннюю куртку с капюшоном, дотошный мужчина передал жене «улику».

– Да, пахнет, – прискорбно вздохнув, подтвердила мама.

– Почему от твоей куртки сигаретами пахнет, Леонид? – поворачиваясь к подошедшему сыну, по-прежнему сурово спросил батя.

– В лифте накурено было, пропахла, наверное, – чувствуя, как торопливо мурашки забегали по спине, ответил Лёня.

«Чёртов Чекан, накурил в лифте!» – пронеслась безрадостная мысль в голове подростка.

– Да ну? Куртка сигаретами пахнет, изо рта мятой. Сто пудов курил и зажевал! Дурака из меня не делай тут! – свирепея, поделился мыслью небритый мужчина в халате.

– Я не делаю, – тихо произнёс Лёня и опустил взгляд вниз.

– Всё понятно! Пойдём ремень выбирать, мало я тебя лупил видимо! – вынес приговор отец.

– Не надо, я не курил! – голос сына предательски дрогнул.

– Что не надо? Ты мне обещал, что курить не будешь, а одежда воняет! Где сигареты брал? У меня, небось, из пачки вытащил?

– Не вытаскивал я, – всхлипнул Леонид.

– Ладно, Слав, не надо! От него же не пахнет, за руку ты его не поймал, – заступилась за сына мама.

– Без «адвокатов» разберёмся! – пресёк вмешательство в мужской диалог Вячеслав и снова обратился к сыну: