- Я встретила ее поздно вечером в саду Академии… Она сказала, что черная лилия исполняет сокровенные желания… Одно такое желание у меня было.

- И это, конечно же, секрет.

- Нет. Уже нет.

Роза осторожно коснулась длинными пальцами его виска, провела по щеке…

- Я хотела твоей любви, Алекс. Твоей настоящей, великой, всепоглощающей любви…

Юноша перехватил ее ладонь, крепко, до боли, сжал в своей руке.

- У тебя была моя любовь! И тебе вовсе не стоило ради этого связываться с ведьмой.

- Я видела только ревность… - тихо ответила Роза. – Как и вчера, когда Элиот Эмиран подошел ко мне… видела, как тебя передернуло. Это не закончится никогда…

- Что касается звездочета, то это уже закончилось.

- Какая у тебя сейчас улыбка… - девушка покачала головой.

- Какая же?

- Мрачная… злая…

- Извини, что придется тебя огорчить.

- Что произошло?

- Об этом позже… Сначала скажи… твой голос.

- После вчерашнего обморока, - отчеканила Роза, - я не могу петь.

Она резко отвернулась, скрывая заблестевшие в глазах слезы.

- Роз… моя радость… любовь моя… ты ведь уже все поняла?

- Что черный цветок всему виной? Поняла сегодня. Когда осознала, что не могу с ним расстаться, что он кочует с платья на платье не совсем по моей воле. А утром меня зашел навестить Сардо, потому что разговоры о вчерашнем происшествии в кафе как-то дошли и до него. И он…

- Да, я знаю. У него цветок в петлице. Черная гортензия. И не ошибусь, если скажу, что и у Сардо не все в порядке…

- Увы. Жаловался на боль в пальцах, говорил, что они немеют…

- И он тоже... Знаешь, Эмиран признался вчера, что есть колдунья, которая зачаровывает цветы, чтобы достичь какой-то своей цели… Почему я не заставил его рассказать больше? А теперь уже поздно.

- Почему поздно? Да что у вас там стряслось, в конце-то концов?

- Дуэль, - отчеканил Алекс. – У нас была дуэль.

Роза отступила на шаг. Ее черные глаза блеснули – в них читалось негодование… и тревога?

- Это ты?

- Что – я?

- Ты вызвал его? Из-за меня?

- Значит, у меня был повод вызвать его из-за тебя?

- Прекрати, Алекс! Ответь мне, чем все закончилось? Ты убил его?

- Мне сложно ответить на этот вопрос. Суди сама…

И Алекс в подробностях поведал о поединке и о его бредовом завершении.

- Что бы это значило, по-твоему, Роз? Твой звездочет отправился к своим звездам?

- Он не мой. А ты слишком бледен сейчас для человека, хладнокровно похваляющегося убийством…

- Это был честный поединок, моя дорогая.

- Неважно… повод…

- Совсем другой.

- Правда? И в чем же тогда причина?

- Причина в Марии.

Этот ответ Розу по-настоящему удивил. Она помрачнела.

- Так что случилось-то? Алекс, почему из тебя каждое слово надо тянуть, как на допросе?

- Потому что это непростая история, и я расскажу тебе все по дороге. А сейчас нам нужно заехать за Сардо и потом отправиться к Марии. Думаю, золотой четверке есть сейчас о чем поговорить.

Серж бродил по лесу с раннего утра. Ему хотелось забрести как можно дальше, чтобы многовековые дубы-великаны успокоили его своей мудростью, чтобы сосны подхватили и на уходящих в небо макушках унесли куда-то ввысь чувства, переливающиеся через край. Он садился на выступы корней, раскрывал пухлую тетрадь, читал и перечитывал написанные легким, мелким, слегка небрежным почерком строки… Альсени не знала, что когда-нибудь он их прочтет. Она вообще не собиралась никому это показывать. Но Карина все поняла в ту ночь и отдала Сержу дневник сестры, который сама читать не захотела. И он не чувствовал сейчас вины за вторжение в мир чужой души, с каждой строчкой, с каждым словом ощущая все сильнее, что этот мир становится ему до боли близким…

«То, что мне роднее с каждым днем, то, без чего я уже не могу, – это музыка. Она – мой друг, я слышу ее, а она – меня, мы едины. Я сочиняю и пою, и купаюсь в звуках, пускай все это только для себя…

Какой забавный мальчишка этот Серж, сын доктора Рении! Сержи, так все его зовут. Пока доктор сидела у нас в гостиной, мы целый час гуляли по саду, болтали у фонтана. Сержи странный. Он стеснялся своего дорогого костюма, он явно не привык к светской жизни. Но я заговариваю с ним о животных, о природе, и тогда он просто преображается. Это не первая наша встреча, и он, кажется, привык ко мне. В нем утонченность особая, не наша. Он не умеет вести светские беседы, но кажется, слышит, о чем говорят кусты роз, ветерок, журчащая вода фонтана… Может быть, в нем особая магия? Он вызывает мысль о друидах… Знает ли Сержи сам, что в нем скрыто? А там должно быть что-то очень интересное внутри… И еще он обожает свою мать. Они друзья, он говорит о ней с таким воодушевлением… я завидую.

Очень скоро. Очень скоро я сделаю свою собственную куклу. Я волнуюсь. Я не представляю, какой она будет. Я вчера сочинила песню… будет ли это похоже на то, как сочиняешь музыку? О чем это будет…

Мы вчера снова виделись с Аглаей, тайком от папы, само собой. Лали помогла, спасибо ей. У Аглаи всегда глаза на мокром месте, когда она разговаривает со мной. Дорогая моя нянюшка! Не надо таить от меня то, что я давно уже знаю. А еще я знаю, что никто никогда не любил меня так, как ты – даже родная мать. Но что поделать… Я не могу говорить с тобой об этом, ни с кем не могу. Хотела бы с одним человеком… с Сержи. Но я никогда не решусь.

Сегодня мы гуляли с Сержи в парке. И я осмелилась тихонько напеть ему свою песню. Ему понравилось! Он был искренен, он не врет. Кажется, вообще не умеет врать. Я бы хотела написать для тебя другую, Сержи… Пока еще не знаю, о чем, как и не знаю, какой будет моя кукла. Только внутри тесно, тяжело и больно. А под этим, где-то глубоко-глубоко – что-то очень светлое, очень важное для меня. Может быть, оно больше самой жизни. Что-то должно из этого родиться. Что-то нужно отпустить на волю! Я только молю Создателя, чтобы успеть хоть что-нибудь… Ведь у меня еще есть время?

Плачу, потом играю на фортепьяно, потом пишу в дневник, потом выхожу в сад, рву сирень… и опять плачу. Сегодня слез очень много, больше чем обычно, когда меня накрывает это. Сегодня ко мне никто не заходит, и я так рада! Им вовсе не нужно изображать заботу и сидеть со мной. Я знаю, чем мне заняться. Можно сочинять музыку. Можно думать.

Была сегодня на концерте Розы Лейн! Вместе с Сержи. Это такое счастье – слушать ее вместе с ним. Создатель мой, как же я ее обожаю! Это самый прекрасный голос, какой можно себе представить. Это живая воплощенная музыка. Это сама красота! Как же мне было хорошо сегодня… Давно так не было. И все-таки пришла какая-то странная мысль. О том, что Роза может больше. Что в ней много нежности, а она как будто не замечает. Она может глубже. Но, уверена, сама в себе скоро это откроет. Это же Роза Лейн! Она – гений.

Ну вот опять. Аглая снова ведет себя очень странно. Говорит, чтобы я не боялась… что можно уйти, а потом вернуться. Я не понимаю, о чем она, но мне страшно. Может быть, отец прав, и нам видеться не стоит? Черная колдунья… моя Аглая… Папа уверен в этом, он ее из-за этого прогнал. Но я люблю ее, мою названную матушку… и что мне с этим делать?

А захочу ли я вернуться? Зачем Создателю брать меня и отпускать снова? Если я зачем-то понадобилась ему именно теперь – значит, он знает, что делает. Когда я переступлю этот порог, пойму нечто, чего не понимаю сейчас. Я просто верю, что так оно и будет.

Теперь могу сказать это. Сдаюсь, не сомневаюсь, не борюсь больше, не пытаюсь внутри себя обратить все в шутку. Я люблю тебя. Я люблю тебя, Сержи. Наша вчерашняя встреча прояснила все, я теперь честна с собой. Внутри так много всего, так тесно, до боли… Очень, очень сильной боли. Вернувшись домой, я потеряла сознание у себя в комнате. Да, в последнее время мои обмороки участились, но впервые я потеряла сознание от любви. Так много чувств! Так много красок! Так мало времени.