Это был самый странный день в ее жизни, когда она, наконец, сотворила свою первую куклу.

Именно так это называлось в стране, носящей имя Южный ветер, в столице, что возвышалась над морем гигантской хрустальной раковиной. Здесь блестели под теплым солнцем полупрозрачные городские мосты и перламутровые стены причудливых домов, радовали глаз и вдохновляли творцов. Здесь, в столице, кукол не делали – их создавали. Творили, как семя – росток, а поэт – новое созвучие.

Этот день был самым странным для Марии – он мог бы называться самым счастливым. Но что-то иное билось в ее мыслях и обволакивало сердце. Это не было счастьем. Удивление? Вопрос? Жажда повторения?

В зале Художеств Королевской Академии искусств Мария, присев за изящный столик светлого дерева, инкрустированный позолотой, сначала долго перебирала чувствительными тонкими пальцами заранее заказанные ею материалы… Слоновая кость и гипс, особая глина, добываемая только на Втором острове, состав из особых же водорослей, растущих лишь на дне Золотого моря. Темный бархат и белый атлас, нежный лен и дорогие нити. Жемчуг. И изумруды… для глаз.

И краски самых нежных оттенков. Краски, с которыми она – художница по призванию – прекрасно знала, что делать. Она была здесь одна, и по правилам сейчас никого бы сюда не впустили. То, что лежало перед нею, было лишь материалом, несмотря на всю свою ценность, грубым по сравнению с тем, что взрастало в ее душе и просилось на волю. Мария умела создавать статуи, но даже если бы и нет – сейчас это не имело значения.

Она взяла в пальцы кусок эластичной глины и принялась мягко разминать его, и это простое движение положило начало созиданию. Навыки были не важны – та форма и суть, что Мария выносила в душе, сейчас высвобождались из ее сознания, подчиняя себе руки, заставляя их точно повторять форму в этой глине особого сорта, украшать ее тканями и камнями, а суть – воплощалась в жизнь. Конечно, это была магия, которой владеют все демиане – люди-чародеи. Но не только. Это было присущее им от рождения умение – создавать живых кукол.

Ее пальцы проворно делали то, что в обычных условиях она уже больше не повторит, в ушах звучала мелодия, перед глазами мелькали радужные блики и золотистые искры. И это было подобно утолению жажды.

И когда кукла была готова, Мария словно очнулась от сказочного сна. Она глубоко вздохнула. Ее собственные чувства были ей не совсем понятны. Хорошенький темнокудрый мальчик длиной с ее руку, в строгом костюмчике из черного бархата, пока еще не открывал глаз-изумрудов. Он будто бы спал.

Крепко прижав мальчика к груди, Мария вышла из зала Художеств и направилась к парадной лестнице. По дороге ее поздравляли – она все равно что сдала экзамен.

Изящная повозка на воздушной подушке ожидала ее у крыльца Академии. Возница помог девушке устроиться внутри этого магического средства передвижения, которое направил затем к Пятому Мосту по улицам, благоухающим от цветения подвесных садов. Перламутровые дома переливались на ярком солнце всеми цветами радуги.

Мария жила в подобном же прелестном домике возле Пятого Моста. В маленьком радужном жилище с большими окнами, настежь открытыми южному ветру… Вернувшись домой, она принесла куклу в гостиную и посадила на изумрудного цвета диванчик, утопив в подушках. Сама присела в кресло напротив, ожидая, когда длинные черные ресницы мальчика наконец разомкнутся. Ждать пришлось долго, и Мария то ли задремала, то ли задумалась настолько, что перестала различать сон и явь. Ей послышался золотистый смех, и столь же золотистый невесомый локон коснулся ее виска. Его лицо было так близко… эта родинка на левой щеке… Он, кажется, шептал ей что-то на ушко. Что же это… Нечто вроде: «Посмотри, та звезда, самая большая… самая светлая… но ты – ярче…»

Поглощенная этим то ли сном, то ли видением, Мария не заметила, как ее творение наконец-то пробудилось.

Мальчик открыл глаза… ах, какие это были глаза. Жизнь, дарованная кукле, заставила прозрачные изумруды сиять ярче, чем от солнечного луча. У него было тоненькое, прекрасно слепленное личико и длинные волосы из лучшего льна, раскрашенного в темно-каштановый цвет. Он умел улыбаться – и улыбнулся хозяйке нарисованными губами, тихо и застенчиво.

– Здравствуй, моя леди. Мое счастье бесконечно от того, что я имею честь приветствовать тебя, а благодарность моя не знает границ. Я рад и горд служить тебе.

Речь была напыщенной, но голосок звучал чисто, музыкально. Усомниться в его искренности было невозможно. Впрочем, способны ли куклы лицемерить – вот вопрос?

Мария, сдерживая смех, подошла к вставшему во весь рост на подушках своему созданию и мягко погладила его нежные кудри.

– Значит, я невольно создала тебя рыцарем? Или поэтом? Впрочем, это часто бывает совместимо. Ну, здравствуй, Грегор.

Ее крупные темно-вишневые глаза заблестели – и наконец-то пришло ощущение счастья. У нее теперь есть собственная живая игрушка. Доказательство того, что она действительно взрослая, что она – настоящая демиана, обладающая истинной магией и творческой силой.

В стране Южного ветра солнце светило целыми днями, и оно было мягким и добрым. Но даже редкие дожди казались веселыми и приносили радость. И пользу. Все знают – от дождей хорошо растут грибы.

Серж возвращался домой с полным лукошком. Теплый ветер играл в пшеничных кудрях юного лесника, грибной урожай ощущался в руке приятной тяжестью. Парень что-то напевал себе под нос, и, похоже, его знакомая синица даже решила к нему присоединиться.

Завтра кто-нибудь обязательно придет за грибами, после такого-то дождя. А может быть, и сегодня уже пожалуют деревенские… Хотя они-то любят сами побродить по лесу. По его лесу, думалось Сержу, но он понимал, что это неверная мысль. Лес не принадлежит ему, он только хранитель. И все же… все же это был его лес.

Он прошел мимо древнего дуба, почтительно похлопав его по крепкой коре, и в который раз глубоко вдохнул запах листвы… а за елочками уже виднелся невысокий дом.

Серж жил, как и подобает леснику, в простой избушке среди деревьев, грубо, но добротно сколоченной. Возможно, она оставалась бы обиталищем аскета, если бы не сестра Таня. У Тани просто страсть к благоустройству. Как-то раз она пришла, повесила на окна веселые занавески, расставила по полкам и углам разные приятные вещицы, потом долго возилась, но посадила-таки розы у крыльца и даже начала сама ставить забор, но Серж устыдился и сам обнес свою крошечную территорию невысоким частоколом.

Теперь он чувствовал себя в своем жилище почти что принцем.

Сейчас его избушку наполнил восхитительный грибной дух. Перебирая свою добычу, Серж был уверен, что его день пройдет как обычно. Еще один, хороший и спокойный, в череде дней, устойчивых и крепких, как деревья. Он был молод, очень молод, но ему нравилась такая жизнь. Вдали от людей, наедине с природой, где, кажется, еще чуть-чуть – и узришь лик Создателя. Нет, он не был нелюдим и не пытался сбежать от каких-то отношений. Просто так получилось. Этот лес, краса и гордость Пятого острова, занимавший большую часть островной территории, всегда имел хранителей. Но последний вынужден был почему-то уехать, и когда Серж узнал об этом – загорелся попробовать. Он любил природу и ценил ее.

Лес его принял. Лес полюбил его, раскрыл перед ним тайны и даже подарил капельку магии. И это было упоительно.

Сейчас Серж тихонько напевал себе под нос и не сразу услышал… А ведь кто-то скребется у двери.

Уловив наконец эти звуки, парень хмыкнул. Так могла бы скребтись кошка. Но кошки у него не было, вполне хватало и лесных друзей-зверюшек. Уверенный в том, что это какой-то дитенок из ближайшей деревни пожаловал таки за грибами, Серж отворил дверь.