)

Услышав их разговор, я машинально стал искать братьев глазами. И…

— Пьетро, смотри, один из них упал в воду!

Вам, конечно, скажут, что Карст Дубка мог бы и выскочить из воды вовремя. Но я знаю, что нет. Озеро застыло не поэтапно, все началось не из одной точки, распространившись по всей поверхности, лед не завоевывал пространство постепенно, иначе я бы услышал, как скрежещет разрастающийся по воде лед. Озеро замерзло мгновенно, все целиком, сразу. Волны замерли прямо в движении, вода стала враз.

— Карст!

Голова, часть плеча и правая рука, протянутая к брату, остались надо льдом. По крику, который он издал, мы поняли, что он жив. Альма говорила, что нужно две минуты, чтобы жизненные функции заморозились полностью в такой ситуации. Голгот и Фирост тут же бросились ему на помощь, стали что есть мочи колотить камнями и железными подошвами в надежде проломить лед. Минута… Тэ Джеркка появился с противоположной стороны озера. Он вышел откуда-то из-за кустов обионы и необъяснимо медленно направился к Карсту по ледяной глади. Он что-то говорил, произносил ряд безумных несвязных звуков, череду глухих и звонких взрывных, голос для него был не просто проводником слов, это была его сила, его оружие. В месте, где агонизировал Карст, лед разломился под раскатами твердых, скандированных, Ка и Пект. Тэ Джеркка

подошел еще ближе, он неспешно переставлял одну ногу за другой и выглядел бесконечно старым в этот миг. Он приказал Голготу и Фиросту вернуться на свои места, а Горсту отпустить брата и подняться на камень, что они и сделали. Две минуты… Мастер был уже почти рядом с Горстом, как вдруг выскочил из озера одним прыжком, как обезьяна, без какой-либо на то причины… Я посмотрел на Караколя, в надежде, что тот успокоит меня, подбросит какую-то утешительную гипотезу, но он ко мне не повернулся. Вместо этого упал на колени и сказал убитым голосом:

— Все кончено… Он мертв…

Все началось прямо у меня под ногами. Грохот, глухие расколы, змейки металлических трещин по льду, словно сквозь саму толщу пробивалась гигантская косатка, которой под силу было разворотить его на куски. Не могу сказать, что я видел Нечто, но заметил оранжевую тень цвета магмы, которая смешивалась с водой под прозрачной поверхностью льда. И ледяной пласт распался синевой, изорвался на огромные кривые монолиты, вода брызнула, как кровь, из всех прорех…

— Карст, вылазь из воды! — послышался чей-то крик, пока Горст стоял как парализованный, неспособный, как и я, на какую-либо реакцию. — Вылазь!

Что бы это ни было, но произошло все чрезвычайно быстро и в высшей степени метаморфически. Озеро закипело примерно секунд через двадцать после того, как я увидел оранжевую тень. Вода бурлила, как в котлах, пузыри черного ила лопались на клокочущей поверхности. Камыши загорелись от кипящей воды. Жидкий огонь у нас под ногами был настолько сильный, что нас обжигало огненным паром. Мы с Ороси и Караколем, шлепая по грязи, еле отошли подальше от этого варева, чтобы укрыться от

жара. Я потерял из виду черную точку, там вдалеке, которая тоже старалась вырваться из жидкого пекла.

— Он мертв, Сов, забудь… Его вихрь вырвался из его груди, еще когда Тэ к нему только подошел. Думай о том, чтобы выжить. Ты должен думать только об этом. Ты должен выжить! Слышишь меня, скриб? ВЫЖИТЬ!

x

Я никогда не видела Караколя в таком состоянии. Он схватил остолбеневшего Сова и стал орать ему прямо в лицо. Я больше ни в чем не была уверена. Мы имели дело со своего рода автохроном, способным эксплуатировать воду как вещество во всех ее расширениях, наделенным частичными намерениями, оперирующим внутри миллисекундной системы времени. Вот что мне было ясно. Мои познания в этой области были самыми глубокими во всей Орде. Они шли от эзотерической части моего образования аэромастера. Я должна была им сказать, у меня больше не было выбора. Пусть даже мне придется нарушить клятву:

— Караколь, Сов, идите сюда. Погрузитесь в воду по шею. Пусть только голова останется на поверхности…

— Зачем?

— То, что на нас напало, охотится за пылом, который живет у нас внутри. Вода приглушит его сияние.

— Откуда ты это знаешь?

— Знаю. Я знаю немало вещей, которые должна вам сейчас объяснить.

— Я тоже, — добавил Караколь без доли иронии.

)

Я чувствовал, как у меня за спиной озеро превращалось в пар, я дрожал от теплового шока, слушал, как вода шипит и пенится. О чем тут можно поговорить?

— Здесь речь идет о некоем полихромном создании, — начала Ороси. — Я не знаю, откуда оно появилось, но знаю,

что его питает. Как и другие хроны, оно обладает способностью совершать локальные метаморфозы, оно может трансформировать воду, грязь, почву, может перевести вещество в твердое или жидкое состояние, вы все это знаете?

— Да.

— Оно так же воздействует на течение времени. Оно может его ускорить или, напротив, замедлить. Наверняка оно может даже полностью его остановить.

— Поэтому Тэ шел так медленно?

— Да, Сов. Он попал в хроновый сгусток, который рассеял собственным голосом. Если бы ты был на его месте, ты бы неделю шел. Не забывай, Тэ — мастер молнии, он находился в сверхскоростном режиме.

— Почему он нас расставил кругом вокруг лагуны?

— Чтобы направить хрон в эту зону, запустить его по кругу, раз уж он так чувствителен к нашим вихрям. Тэ уравновесил распределение по степени энергии каждого из нас, чтобы не допустить излишнего скопления в одном месте. Но поскольку братья остались вместе, это нарушило равновесие, они создали глаз для воронки, они оторвались от общей схемы. И Нечто сразу уловило их и бросилось на них.

— Зачем оно убивает?

— Оно не убивает, оно не знает, что делает. Оно дефибрирует, дислоцирует, трансформирует, искажает, понятия не имеет о своей силе. Но когда оно где-то проходит, то материя еще долго об этом помнит.

— Как это?

Обжигающий пар продолжал нас поджаривать, морщины на моих руках то появлялись, то расплывались, я хватался за разъяснения, как за буйки, плескал себе в лицо водой, чтоб хоть немного остыть. К удивлению Ороси, на мой вопрос решил ответить Караколь:

— Дубильщик борется за свою жизнь, как и все живое. У него хаотическое строение, он состоит из перекрестных, плохо сцепленных между собой воронок, циклонов высокой вязкости, он волочит за собой мощные потоки, магму, которая его истощает, он неуравновешен, он в постоянной охоте на бесконечную энтропию, он растрачивается от каждой метаморфозы, ему нужна материя для перетирания, для искажения, он по-другому не может.

— Ты что городишь, трубадур? Ты откуда это взял?

— Слушайте внимательно. Я с вами не в игры играю. Мы в смертельной опасности. Вы не знаете, что это, вы не понимаете, чтó оно ищет!

— А ты, значит, понимаешь? Совсем поехал, что ли? — заорала Ороси. — И откуда ты знаешь, что на нас напал именно Дубильщик?

— Это правда Дубильщик? — встрял я в накаляющийся разговор.

— Да, — ответила Ороси. — Это то, что убило Силена. И спасло Эрга!

Караколь продолжил говорить, переводя взгляд то на Ороси, то на меня: