¿'

Они затормозили так, как никто другой этого сделать бы не смог, ши-рек-рам, не сворачивая парусов,

дерзко, пусть хоть мачты сломаются. Запустив в противоположном направлении лопасти винта на носу корабля и создав таким образом обратный отдув, они резко прибили корпус к земле, прошабрив днищем по песку.

)

Прекрасный фреольский пятимачтовый корабль с поднятыми парусами вынырнул откуда-то из-за горизонта. Через восемь секунд он был уже перед нами. То там, то здесь над корпусом, прихлестывавшим траву к земле, были подвешены велесницы и парапланы, крылья которых перекрещивались высоко над рангоутом. Не знаю, как они нас заметили, как затормозили, знаю только, что корабль пронесся в десяти шагах от меня, пробороздил всю Орду и никого не задел. Когда земля перестала содрогаться, они убрали боковые элероны, подняли лемеха и дали судну спокойно замереть. Дерево заревело на травяном ковре, и я услышал скрип колес буксировочных телег, дребезжание крыльев и шелест парусины тормозных воздушных змеев. Затем тишина вокруг нас будто заколыхалась, и вдруг раздались три звучных и протяжных гудка валторны. Чтобы у нас не осталось сомнений, кто перед нами.

¿'

 Легкая эскадра, как они сами любили себя величать, была самой маневренной и неуловимой во всем фреольском братстве. Она всегда появлялась внезапно, никогда не швартовалась позади деревень и не становилась на якорь в убогих толстостенных портах. Благодаря несущим винтам чертовка держалась на ветру где угодно, хоть посреди пустыни! Юхууу! Планеристы! Чего только стоит их контр-адмирал Шарав да его альтер эго Элкин, коммодор низовья, который перенимает на себя управление, когда нужно исчезнуть гладко, курсом на запад, ветер в корму! Этих ребят я знаю лично! Знаком с ними в моем качестве

Караколя. Лучшие воздушные стрелки всего флота! Пролетчики, жаждущие все увидеть, все познать! Поглотители пространств, идущие без карты, читающие азимут по ветролябии и звездам, рассекающие просторы даже ночью, по холодку.

)

 Мы уже года три как не видели ни одного судна, спускающегося с верховья. Буера — да, частенько; малокалиберные аэроглиссеры; крепкие контрасы на винте, на которых можно пройти даже через стеш, если усердно крутить педали, но вот драккаэро такого масштаба — ни одного. У нас за это время даже сложилось убеждение, что помимо нескольких наиболее продвинутых городов, названия которых были набиты заглавными буквами вдоль позвоночника Тальвега, мы более почти ни с кем и не пересечемся, и уж точно не с Фреольцами. Это нас, конечно, немного беспокоило, но, откровенно говоря, также придавало сердцам чувство глубочайшей гордости, сглаживая тем самым ощущение изношенности и одиночества, въевшиеся в каждого. Как только корабль остановился и прошло охватившее нас оцепенение, я понял три вещи: во-первых, за три прошедших года Фреольцы развили ветряные технологии сильнее, чем мы могли себе представить; во-вторых, чтобы забраться так далеко в верховье — а шли они теперь как раз обратным курсом нам навстречу, — они должны были в совершенстве владеть техникой лавирования по встречному ветру; и, в-третьих, мы, по всей очевидности, были еще очень далеко от Верхнего Предела, а значит, вероятнее всего, не сможем до него добраться раньше них. Я долго стоял, ошарашенный, вместе с остальными ордийцами, застывшими то там, то тут в высокой траве. Потом стал искать Голгота. Каркас его тела весь согнулся под турбулентно-

стью кильватера. Он стоял ко мне спиной, как завороженный глядя на фреольский корабль. Я его окликнул. Он не спеша обернулся ко мне, понял по моему выражению лица все, что я думал, и немного взял себя в руки:

— Достать знамена! Контралмаз! Построение для парада! Салютовать Фреольцам!

Он выкрикнул эти слова в пустоту, ни на кого не глядя, как будто обращаясь к самому себе. Орда механически стала в строй. Пьетро приблизился ко мне, мы посмотрели друг на друга, его обыкновенно столь ровный и благородный остов словно осел, опорная станина плеч покосилась: «Теперь мы ничто, Сов. Свергнутое сословие, смехотворное, отсталое. Наше время вышло», — говорила вся его поза. Затем он стал в Клинок, и мы направились к фреольскому кораблю.

— Не напрягайтесь, пешеходики! Послушайте, что говорит вам Папаколь! Их фланговики сейчас развернут судно на полвольта и ладненько подкатят прямо к нам, достанут парадный трап, и на борт выйдут нас встречать самые сверкающие из женщин, которых им удалось

соблазнить за десять последних квадратных месяцев вокруг!

π

Их было около сотни, и по меньшей мере половина — женщины невиданной красоты. Матросы были одеты в хищно-рыжие расцветки: от темно-фиолетового до желтого, в соответствии с неопределенными фреольскими званиями. Женщины облачены в бесконечные оттенки синего. Все, от корпуса до рангоута, было сделано из дерева. Перед нами развернулся трап. Духовики, выстроившись на парадном мостике, настраивали инструменты.

)

Фреольские фанфары зазвучали плавно, едва уловимо в увертюре, залпы сламино отбивались от корпуса. Вступил крумгорн, подхватили валторны, ворвались трубачи. Двое мужчин, один немолодой, в фиолетовом камзоле, другой в темно-фиалковом, спустились по трапу к нам навстречу без особых церемоний. Голгот и Пьетро, еще слегка одеревенелые, все же вышли вперед, немного приосанившись.

— Впереди контр-адмирал Шарав. За ним — Элкин, коммодор. Они оба капитаны. Шарав управляет при контре, Элкин — во время навигации по ветру.

— Ты их всех знаешь, Карак?

— С доброй полусотней на этом корабле знаком. Я с ними два года плавал. Перед вами авангард фреольских технологий. Они могут любой маневр сделать на одном шквале. Могут кверху пойти под ярветром.

Караколь все это сказал как будто между делом, спокойно… Под ярветром! Пойти кверху под ярветром! Как в такое вообще можно поверить? Снова сказки, вечные выдумки!

— Если глаза мои не врут мне, то передо мной 34-я Орда, застигнутая на полном контре, среди степей. Друзья мои, добро пожаловать на борт Физалиса! Для нас огромная честь встретить вас и пригласить вас разделить с нами нашу скромную эскападу. Ваша репутация блистательна от Дальнего Низовья до Дальнего Верховья. Согласно нашим источникам, у вас преимущество более чем в три года по отношению к предыдущей Орде, Орде ваших родителей, которых мы, кстати сказать, повстречали у подножия Норски. Они приветствуют и ждут вас.