С такими мыслями я покинул кабинет, когда закончилось рабочее время. Как уже неоднократно упоминал, жил я в том же здании, только выше на пару десятков этажей. За окном уже стемнело, и я решил пройти несколько этажей пешком по лестнице. Несмотря на вечернюю усталость, дневную разбитость и всю сложность ситуации, настроение было приподнятым.

Я шёл и думал, каким образом завтра провести ревизию имеющихся материалов, а ещё найти в Городе человека, который помог бы в том деле, что поручил Первый. Кажется, я знал такого человека. Может, он вслепую согласится принять участие в операции. А может, и нет, тогда придётся надавить, действуя на свой страх и риск. Но я был абсолютно уверен, что идея полезная. Надо попробовать. Главное – придумать, что говорить и как выйти в Город. Там же каждая собака знает, что бандиты объявили награду за мою голову.

Физические упражнения полезны, но подниматься пешком двадцать этажей скучно и крайне утомительно. На третьем пролёте я бросил это занятие и вышел в лифтовый холл одного из ярко освещённых этажей. Прежде никогда здесь не бывал, повода не возникало. Тут явно обитали любители крупных растений и милых животных. Вдоль стен стояли огромные кадки, в которых зеленели пальмы и какие-то неизвестные деревья с огромными листьями. На полу, на ковриках, лежали толстые пушистые коты. Повсюду были расставлены напольные горшки с растениями и круглые бочкообразные аквариумы. Всё это выглядело так уютно и мило, что я даже растерялся от неожиданности. Не подозревал о наличии в нашем здании такого райского уголка. Одна из кадок была почти доверху наполнена водой, такой прозрачной, что казалось: стоит лишь опуститься туда – и попадёшь в волшебную страну. Я заворожённо смотрел, как под водой плавают сверкающие рыбки, и вспомнил, что хотел спросить у Лин. Забегая вперёд, скажу, что вопросы возникли попутно, а тот, самый главный, я так и не задал.

Вот ведь незадача, думал я, пока ехал в лифте на свой этаж. Ещё не так давно, когда я внедрялся в банду, награду за меня обещали коллеги, а теперь всё наоборот.Какое-то скверное чувство юмора у моей судьбы.

Лин уже была дома.

Она что-то мурлыкала себе под нос и готовила ужин. С некоторых пор моя девушка очень полюбила это занятие. Я не возражал. Ну пахнет едой в квартире. Можно и проветрить, зато всё свеженькое.

Лин сделала вид, что не услышала, как я вошёл, и, продолжая возиться, сказала только:

– Ой, ты уже здесь. Сейчас ужинать будем.

– Это замечательно, – хмуро согласился я. – Мы вчера напились до безобразия. Чего только не вытворяли. Хотел у тебя спросить: ничего подозрительного не чувствуешь? Похмелья там или тумана в голове?

– Раскрою тебе маленький секрет, – невесело усмехнулась Лин. – Я добавила в алкоголь чуть-чуть того самого вещества, что мы изъяли при последнем рейде в наркопритон «Ящериц».

– Что?!

– Ты слышал.

– Это же зорсиамикрин[6], я ничего не путаю? – возмутился я. Она в ответ только молча кивнула. Наверное, многолетнее нервное напряжение и длительное общение с бандитами оставили свой след. – Лин! Это незаконно. Да и ужасно к тому же.

– Сама в шоке. До сих пор кажется, что я сплю. Не понимаю, как это могло произойти. Что меня дёрнуло? Так странно. Ты даже не представляешь, насколько.

– Я бы даже сказал – страшно. Я-то как раз представляю. Не делай больше так никогда, обещай!

– Даю слово, – покорно пообещала Лин и сделала лицо как у нашкодившей, но хитрой девочки. – Мир?

– Мир. Мы и не ссорились вроде.

– Знаешь, чем я себя в порядок привела? – Лин показала маленькую пробирку с какими-то ярко-красными капсулами. – Вот, проглоти парочку. Ортоседатидин[7]. Хорошее успокаивающее средство. А с тобой что было?

– То и было, – сказал я, запив водой предложенные таблетки. – Все заметили, что со мной что-то не так. Шеф явно понял, но ничего не сказал, промолчал. Весь день как больной хожу. Напарнику нахамил, он со мной не разговаривает теперь. Мне не могла дать это лекарство?

– Не могла! Я только перед обедом его купила, спала до полудня. У меня же выходной.

– А, ну ладно. Перед Питом всё равно извиняться не буду. Не красна девица, переживёт.

Очень этого не хотелось, но на другой день я всё-таки извинился перед напарником. Мы столкнулись у лифта: мне надо было спуститься вниз, на ресепшен. Там попросили подтвердить изменения в биометрии и перезаписать некоторые личные данные. Когда я вернулся в лифтовый холл, чтобы ехать в офис, там уже стоял Пит. Пока ехали, я заставил себя сказать:

– Извини, я вчера вспылил. Сначала узнал, что ты пытался подкатить к Лин, а потом ещё и самочувствие плохое было.

– Принято. И часто с тобой такое?

– Обычно нет. Но иногда случается. Так что не обращай внимания. Мы вынуждены работать в условиях повышенного стресса. Такова уж доля всех сотрудников администрации, извини за тривиальность. В последнее время ситуация меняется с такой скоростью и динамикой, что психика не всегда успевает адаптироваться в полной мере.

– Здесь так много стрессов? – спросил он. – Не замечал.

– Скоро заметишь. Вообще-то не так уж и много, зато какие! – хохотнул я. – Тут уж ничего не поделаешь. С этим приходится считаться, и я пока не нашёл другого выхода, кроме как наорать на кого-нибудь.

Он кивнул. Мы вышли на нашем этаже, миновали ещё один коридор и оказались у двери без таблички, только с номером.

– Прошу, – сказал Пит, пропуская меня. Я вошёл и остолбенел. Наш кабинет подвергся полному, можно сказать, тотальному разгрому. На полу валялись раскуроченная мебель, мятые бумаги, оргтехника и даже несколько разломанных стульев. Всё это было перевёрнуто и поломано. Судя по масштабам разрушений, искали спрятанное сокровище, которого здесь отродясь не было. Посреди всего этого хаоса лежала явно мёртвая женщина, это была офис-менеджер нашего этажа Джес Айдан. Молодая, красивая… Её голова была повёрнута набок под неестественным углом, широко распахнутые глаза остекленели, а из приоткрытого рта вытекала полоска крови.

Пит ничего не сказал, только присвистнул. Я был потрясён, но ещё больше меня поразила перемена в лице напарника. Мне казалось, что за время учёбы он должен был привыкнуть к виду мёртвых тел.

– Ого! – невольно произнёс я.

Через пару секунд напарник выдал затейливое ругательство, характеризуя увиденное. Потом он помолчал немного и с тоской произнёс:

– Кажется, нам снова придётся идти к шефу. Судя по трупу, смерть наступила от часа до трёх часов назад. Нас учили на глаз определять такие вещи.

В этом я готов был с ним согласиться.

– Ещё и объяснительную писать заставят, – добавил я.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Как жить дальше? Словно прочитав, о чём я думаю, напарник спросил:

– Как думаешь, что теперь делать?

– Для начала, как ты и говорил, запереть дверь и доложить шефу, – я пожал плечами. – Вообще-то, у нас первый раз такое. Мы с тобой вне подозрений, наши треки последние часов двенадцать не пересекались с этим кабинетом.

Он хмыкнул.

– Но нам же придётся как-то разбираться в этой разрухе…

– Придётся, но вряд ли нам, – уточнил я. – Есть отдел внутренней безопасности, вот у них пускай и болит голова. Сейчас ничего не трогаем, внутрь не заходим, запираем, пломбируем и докладываем начальнику. Пусть эксперты поработают.

– А толку-то? – себе под нос пробормотал Пит. – Всё равно ничего не найдут. Надеюсь, видеонаблюдение что-нибудь даст. Пошли, чего ждём? Или ты что-то заметил?

– Пока не знаю, – сказал я и ещё раз внимательно осмотрел дверь и замок. Ничего необычного. – Ладно, идём.

Скиннер молча выслушал наш общий доклад, а потом опросил каждого по отдельности. Сложилось неприятное впечатление, что в уничтожении наших рабочих мест и убийстве офисной служащей начальник подозревает кого-то из нас. Пришлось писать объяснительную, каждому по отдельности.