Четвёртым, к изумлению Жулань, оказался мастер Хэн Линьсюань.

К тому времени, когда они вошли в дом, она успела взять себя в руки и поклонилась спокойно, со всем доступным ей достоинством. Для мастера Хэна встреча тоже стала сюрпризом – увидев Жулань, он застыл как вкопанный. Потом заулыбался и поклонился в ответ. Ученики последовали его примеру.

– Путники тут у нас, гости, господин бессмертный, – суетливо объяснил хозяин. – Приехали, чтобы весточку этому ничтожному Ма передать от дочки…

– Мы знакомы, уважаемый Ма, – кивнул заклинатель. – Госпожа Е, рад видеть вас в добром здравии.

– Взаимно, бессмертный мастер.

– Ну, зачем же такие церемонии? Это мои ученики, – Хэн Линьсюань обвёл рукой толпившихся чуть позади него двоих парней – и девушку, как теперь разглядела Жулань. Она кивала, пока молодых людей представляли ей одного за другим, а потом хозяйка дома с откровенно вымученной улыбкой позвала дорогих гостей к столу отведать её жалкую стряпню. Жулань мысленно от души ей посочувствовала. Должно быть, местные надеялись, что к ним пожаловали заклинатели от клана Чжун помочь справиться с их бедой, а казалось, что это невесть как забредшие сюда соседи. Им жалобу не принесёшь, а накормить пять лишних ртов надо по высшему разряду. И денег с этих не попросишь.

Линьсюань в ответ на приглашение кивнул, попросив воды, чтобы можно было привести себя в порядок. Это явно не мешало: вид у всех заклинателей был усталый, немного помятый и действительно не очень чистый. Даже мастер Хэн выглядел далеко не так безупречно, как всегда: спадающие на спину волосы спутались, одна прядь выбилась из-под гуаня, на светло-зелёном рукаве виднелось грязно-рыжее пятно. Белые шэньи учеников тоже утратили чистоту, у кого-то и на лице красовались пятна, похожие на засохшую глину.

– Просо… – с отвращением пробормотал один из учеников, когда все наконец уселись за стол, и Хэн Линьсюань кивнул своим спутникам, давая знак приступать к трапезе. Хозяева, накрыв им, ушли куда-то на улицу и увели изнывающих от любопытства детей.

– А ты ожидал риса? – другой ученик, смуглый, как южный варвар, кивнул куда-то в сторону. – Ты посмотри, как они живут.

– Да уж могли бы расстараться, не каждый день у них такие гости…

– Прекрати, – оборвал мастер Хэн. – Для этих людей просо дороже, чем для тебя рис и мясо. Ты просто приходишь в трапезную и ешь, а они от себя отрывают. Прояви уважение.

Ученики сконфуженно замолчали. Жулань зачерпнула ложку просяной каши, которая, на её вкус, была ничуть не хуже рисовой. Девушка-заклинательница рядом с ней уже молча ела, не показывая никакого неудовольствия.

– Госпожа Е, – сказал мастер Хэн, когда первый голод был утолён, – надеюсь, вы простите мне любопытство. Мы никак не ожидали встретить госпожу в таком месте.

– Эта Сун ездила в Чэнлин, в храм Благодарности и Долголетия, – чопорно отозвалась Жулань. – Завернула сюда по просьбе одной из паломниц к её родным. А что привело сюда господ бессмертных, если мне позволено просить?

– Этот учитель по просьбе главы Ши повёл своих учеников разобраться, почему в окрестностях пещеры Духов глаз стал пропадать скот. Оказалось, что в пещере свили гнездо ежи-оборотни.

– Ежи?

– Да, представьте себе. Ёж – милая зверушка, но не тогда, когда уже почти досовершенствуется до принятия человеческого облика. Они научились изменять размеры, и червей с мышами для добычи им стало мало. К счастью, разум от человеческого был ещё далёк, так что мы с ними справились, но, увлёкшись погоней, к моему стыду, заблудились. Пещеры оказались больше, чем я думал, так что мы вышли на поверхность совсем в другом месте.

– Надеюсь, вы справились с напастью и перебили всех, – вежливо сказала Жулань.

– Даже если и не всех, уцелевшие едва ли представляют опасность и наверняка уйдут куда-нибудь подальше. И не надо смотреть на меня с таким осуждением, Пэй Лин. На твой век чудовищ ещё хватит.

– Да, учитель, – юноша уткнулся в тарелку и едва слышно пробурчал: – Но ту змею вы всё равно зря отпустили.

– Та змея явно давненько не поднималась на поверхность, так что в воровстве овец и прочих безобразиях неповинна. И нас тоже атаковать не пыталась, а просто хотела уползти подальше. Ну что за манера – чуть что, сразу рубить мечом? Дай безвредной твари пожить спокойно.

Юноша скорчил гримасу, но больше возражать не стал. Повисло молчание, однако вежливость требовала поддержать разговор, и Жулань спросила:

– Господин Хэн, я не была дома несколько дней. Есть ли у вас новости из Гаотая?

– Да нет, никаких особых новостей не было, вы ничего не пропустили. Кроме, разве что, похорон старого горшечника, жившего у Северных ворот. Ну а вы, госпожа Е? Говорят, в храм Благодарности и Долголетия стекаются паломники со всей Великой равнины. Быть может, вам довелось услышать от них что-то интересное о том, что творится в Поднебесной?

– Боюсь, что нет… – ну не пересказывать же женские сплетни. – Разве что о Большом собрании кланов Цзинхуая и даже Цзяннани, который устроил клан Инь. Говорят, для того, чтобы отпраздновать заключение мира с кланом Лян.

– Да, мы слышали об этом, хотя и без подробностей. Клан Инь усилился и стремиться продемонстрировать свою силу всем остальным.

– Должно быть, так и есть, – согласилась Жулань. – Я всего лишь женщина, и не понимаю в таких делах.

Мастер Хэн хмыкнул.

– Быть может, вам рассказали что-то занятное? Мне известны лишь официальные донесения.

– Ну… Говорят, на состязании лучников для молодого поколения возник спор, кому отдавать первое место. Хотя победителем признали второго молодого господина Инь, ходят слухи, что молодой господин из клана Не заслуживал победы больше. Но Не – клан, вассальный Лян…

Хэн Линьсюань покивал, ученики смотрели на Жулань с интересом. Подняпрягшись, она вспомнила ещё несколько слухов, достойных светского разговора: брачный сговор двух известных семей в Чэнлине, лютый мертвец, которого в одиночку сразил глава клана Жуань, чьи владения находятся в нижнем течении реки Бэйхэ. Огромный вклад, который молодой глава клана Чжун сделал в обитель Мэньсюй…

– Вот как? – удивился её собеседник. – Никогда не слышал о рвении главы Чжун в служении Будде.

– Говорят, он молил о возвращении своей пропавшей сестры. Вы ведь слышали эту историю?

– А она уже… хм… Да, слышал.

– По слухам, глава Чжун пообещал поставить в самые прославленные храмы по отлитой из золота статуе и дать разрешение основать в своих землях ещё один монастырь, если госпожа Чжун Чжайсинь вернётся. Любой, кто принесёт какие-либо сведения о ней, получит сотню цзиней*** золота.

– Должно быть, правдивы слухи о привязанности между братом и сестрой и о горе, которое охватило нынешнего главу Чжун и его отца, когда любимая сестра и дочь пропала вместе с мужем вскоре после свадьбы, – задумчиво проговорил Линьсюань.

– Я помню эту свадьбу, – тихо сказала Жулань. – Я ведь тогда ещё жила в Фэнчэне… Она казалась сказкой со счастливым концом. Кто же знал, что с ними вдруг случится несчастье…

Молодой человек из простой семьи, за свои заслуги и таланты удостоившийся чести стать приглашённым заклинателем клана Мэй, и единственная дочь знатного, прославленного клана Чжун нашли друг друга и обрели счастье. Говорят, глава Мэй лично стал сватом, прося руки барышни Чжун у её отца для своего подчинённого. Но все знали, что это просто глава Чжун не смог отказать любимой дочери, когда она сама выбрала себе жениха. Брак по большой любви, казавшийся невозможным, но всё же состоявшийся – он окрылял, давал возможность поверить, что мечты могут сбыться. А потом супруги Бэй… просто исчезли. Поехали навестить родню жены и не доехали, пропали по дороге. Отец Чжун Чжайсинь тогда слёг и уже не поднялся, и никакое самосовершенствование не помогло. Говорят, на смертном одре он взял с сына клятву найти сестру, живую или мёртвую, во что бы то ни стало.

А вскоре Жулань тоже вышла замуж, и её семейная жизнь оказалась мало похожей на сказку.