– Ух ты! – весело крикнул кто-то за спиной, и Линьсюань улыбнулся, не оборачиваясь. Ученики получали собственный духовный меч к шестнадцати годам – обычно скованный специально для них, хотя иные за особые успехи могли удостоиться меча кого-то из прежних мастеров, если тот принимал нового хозяина. И, разумеется, получив меч, все первым делом пытались освоить полёты. У кого-то это получалось за пару недель, кто-то начинал сносно летать через несколько месяцев, особо невезучим и слабосильным требовался год. Но в любом случае подниматься в воздух ученики могли только в непосредственной близости от ордена, ибо в самоволку дальше Гаотая их бы никто не отпустил. Так что даже недалёкое путешествие для молодых людей оказывалось целым приключением.

Тем не менее пора было приучать молодёжь к реальным охотам, и потому сейчас за Линьсюанем летел небольшой клин из четверых парней и одной девушки – самые старшие из его учеников, возглавляемые, разумеется, Бай Цяо. Это дело обещало стать несложным: поступила жалоба, что в окрестностях Сана, на тамошнем кладбище, видели ходячих мертвецов. Сведения подтвердились, а поскольку особо опасными ходячие мертвецы не считались, Линьсюань решил, что новое задание вполне подходит для практического урока.

– Снижаемся! – крикнул он, направив Ханьшуй в центральную часть города. Если не городская управа, то хорошая едальня на главной улице точно найдётся, а отправляться на охоту на голодный желудок Линьсюань не собирался. Местные же власти, услышав о прибытии заклинателей, сами их найдут, не придётся ни кружить над крышами в поисках нужной, ни бегать по городу, расспрашивая прохожих.

Расчёт полностью оправдался: не прошло и палочки благовоний с тех пор, как они расположились в просторном и светлом зале, уплетая местные кушанья, как в харчевню пожаловал чиновник из управы. К счастью, дородный мужчина в тёмных форменных одеждах и высокой шапке оказался достаточно немногословен и быстро ушёл, вполне удовлетворившись обещанием, что высокие гости придут к градоначальнику сразу же, как закончат трапезу. Зато подавальщик, которого Линьсюань вздумал расспросить о местных новостях, говорил за двоих. Так что заклинатели скоро знали множество подробностей и о ходячих на кладбище, и о хвори, что разгулялась в казармах городской стражи, уложив в постели несколько десятков прежде здоровых мужчин, и о недавней роскошной свадьбе дочки главного администратора города, и о том, что сын бондаря с Западного рынка на той неделе утонул, купаясь в Цзиншуе.

– Вот уж правда, из уст словно река изливается, – стоило подавальщику отойти, заметил Бай Цяо, запихивая в рот очередную сваренную в меду сливу. Линьсюань заметил, что очень многие ученики были сладкоежками, даже те, кому вроде бы пора уже выйти из соответствующего возраста. Вот и сейчас сладости со стола исчезли первыми, медовая вода тоже пошла на ура. А вот на баклажаны в остром соусе почти никто не позарился.

– Всё равно это для нас как дуновение ветра и колыхание травы, – заметила Сяо Ми, единственная девушка в их компании. – Для нас имеет значение только то, что он говорил про мертвецов. Правда, учитель?

– Угу, – кивнул с набитым ртом Линьсюань.

– Всё равно он ничего нового не сказал, – возразил Чан Сюэ. – Мы и так уже знали, что они там бродят, и кого напугали, тоже знаем. И что дальше кладбища не заходят, видимо, кладбищенские обереги держатся.

– Но никогда не мешает получить подтверждение, – сказал Линьсюань, наконец проглотив то, что было у него во рту. – За те дни, что мы собирались, могло случиться всякое. Но раз новых жалоб не появилось, мы можем быть почти уверены, что мертвецы не вырвались за пределы кладбища и не переродились в лютых или в прыгающих вампиров.

– Почти, учитель?

– Полностью можно быть уверенным, только когда проверишь сам. Ладно, ребята, посидите пока здесь, а я пока схожу улажу формальности с градоначальником. Не расходитесь никуда без меня.

Ученики нестройным хором выразили согласие. Линьсюань допил вино, которое заказал для себя, поднялся, подхватив Ханьшуй, и вышел.

Формальности, к счастью, не заняли много времени – возможно, сказывалась близость к ордену, но здесь перед заклинателями и в половину так не благоговели, как в приснопамятном Лосяне. Так что в харчевню Линьсюань вернулся, не прошло и половины стражи. Ученики дисциплинированно дождались его за столом, умяв, как заметил учитель по крошкам и остаткам, ещё что-то сладкое.

– Между прочим, избыток сладости вредит селезёнке, – заметил Линьсюань, обозрев торопливо запихивавших в рот последние кусочки парней. – А также зубам. Ладно, ребята, вставайте, пора на охоту.

Сяо Ми, чинно попивавшая остатки воды, поднялась первой – едва ли она была меньшей сладкоежкой, чем её соученики, скорее раньше наелась.

Кладбище оказалось довольно далеко от городских ворот, так что можно было бы полететь на мечах, но когда заклинатели это поняли, большая часть пути уже оказалась проделана на своих двоих, и громоздиться на мечи было глупо. Зато и расположено место последнего успокоения оказалось по всем правилам фэн-шуя – на склоне холма рядом с рекой. Возможно, поэтому там хоронили не только рядовых горожан, но и городскую верхушку, которая вообще-то могла бы поискать для своих захоронений отдельные места, подальше от бедноты. С интересом оглядываясь по сторонам, Линьсюань видел довольно значительные насыпи с оградами, увенчанные внушительными стелами на спинах каменных черепах. Но подавляющее большинство могил представляли собой земляные холмики высотой примерно по пояс, рядом с которыми в землю были вертикально воткнуты, в зависимости от достатка, каменные плиты или деревянные доски с именами покойных, иногда дополненные званиями и восхвалениями.

– А вон там могилы размыло, – заметила глазастая Сяо Ми. – Должно быть, в прошлом году, когда Цзиншуй весной вышел из берегов. Учитель, может, мертвецы там и выходят?

– Очень может быть, – кивнул Линьсюань, невольно глянув на водную гладь, простиравшуюся примерно в сотне метров от входа на кладбище. Текущий по равнине Цзиншуй, в отличие от других местных рек, славился своим спокойствием, но всё же начало брал в горах, среди тамошних ключей и ледников. Так что весенние наводнения не были чем-то из ряда вон выходящим, и, если исходить из соображений только здравого смысла, кладбище стоило бы перенести подальше. Но местные, выбирая между гневом воды и менее благоприятным местоположением, решили, что первое будет меньшим из зол. Что ж, это их дело.

Самих мертвецов видно не было, что, впрочем, не удивляло, эти создания предпочитают ночь и днём показываются редко. Так что Линьсюань предложил ученикам потренироваться в обнаружении скрытой нечисти, а сам решил обойти кладбище по периметру, проверяя состояние защиты. Защита не просто держалась, а оказалась на удивление крепкой – видимо, подновили в прошлом году после наводнения. Даже странно: как тогда мертвецы вообще могли пробудиться?

Вернувшись после обхода к ученикам, Линьсюань убедился, что они решили пойти по пути наименьшего сопротивления и попросту выманить всех мертвецов, используя талисманы призыва духов. Что ж, способ был вполне рабочий, а потому он решил воздержаться от замечаний. Прямо на земле было нарисовано большое сдерживающее поле, в котором уже топтались несколько фигур, издали выглядевшие как просто очень неловкие люди. Скрывая любопытство, Линьсюань подошёл ближе. Настоящие ходячие мертвецы не походили на зомби из голливудских фильмов. Никакой гниющей плоти, никаких перекошенных рож, оскаленных пастей – если бы не скованные, дёрганные движения, словно у марионеток, направляемых неумелым кукловодом, то на первый взгляд никакого отличия от живых и не было бы. Правда, при более пристальном рассмотрении всё же становилось ясно, что это не живые: слишком неподвижные лица, глаза глядят в одну точку, и кожа неестественно бледная, а иногда и вовсе жёлтая, словно восковая. Казалось, эти мертвецы навсегда застыли в том состоянии, в котором их похоронили.