Впрочем, поводов для вражды хватало и без ревности. Аристократ, гордившийся историей своего рода и сам родившийся, как сказали бы на Земле, с серебряной ложкой во рту, и беглый раб, вообще не знавший своих родителей, зато с детских лет изрядно хлебнувший лиха – что у них могло быть общего? Жизнь одного была как прямая светлая дорога, проложенная стараниями других, и он привык принимать как должное все возможности, которые давали ему сперва деньги и положение его семьи, а потом принадлежность к могущественному ордену. Другой прогрызал себе путь своими силами, не брезгуя ничем в святой уверенности, что весь мир ему должен. По крайней мере, так это виделось Хэн Линьсюаню, как-то позабывшему, что звание первого мечника досталось Доу Сюю отнюдь не за красивые глаза и не за заслуги предков, а он сам, Линьсюань, беззастенчиво пользуется расположением сперва первого ученика, а потом главы ордена.

– Ну, давай, – Доу Сюй, не догадывавшийся, что за мысли занимают занявшего тело его шисюна пришельца, взмахнул деревяным мечом, точно таким же, как тот, который бросил Линьсюаню. – Показывай.

– Что показывать?

– Первый канон хотя бы. Должен же я понять, на что ты теперь способен.

– А я его не помню, – сообщил Андрей.

– То есть? – Доу Сюй моргнул.

– То и есть. Глава Ши не рассказал, в чём моя главная потеря?

– Рассказал, но… Ты что, не помнишь вообще ничего?

– Ничего, – подтвердил Андрей, решив не вдаваться в подробности.

Мастер Доу смерил его нечитаемым взглядом. Потом вздохнул.

– Ну, ладно, – сказал он. – Тогда повторяй.

Это действительно походило на танец – плавные движения с мечом перетекали одно в другое, мало напоминая то, что Андрей привык считать фехтованием. Но, возможно, это и не боевые приёмы, а просто для тренировки, типа гимнастических упражнений? Он довольно быстро подстроился, краем глаза кося на Доу Сюя и послушно повторяя за ним, благо тот не особо торопился. Меч, оттягивавший руку, пока он стоял неподвижно, в движении почти не чувствовался. Сделать шаг левой ногой, оставив правую выпрямленной, развернуться, описав мечом в поднятой руке полукруг и перенеся вес на правую ногу. Ещё один шаг вперёд, меч описывает круг, теперь уже в вертикальной плоскости. Шаг, взмах, шаг, меч вращается в руке в разные стороны, сверху, снизу, разворот, имитация удара, вторая рука тоже не висит без дела, поднимается, опускается, словно служит противовесом…

– А говорил, что ничего не помнишь.

Андрей запнулся, сообразив, что Доу Сюй уже не танцует рядом, а стоит неподвижно, сложив руки на груди, так что меч торчит почти под мышкой. Когда Андрей выпрямился, он поднял бровь:

– Ну, что ты остановился? Продолжай.

– Не могу, ты меня сбил, – Андрей посмотрел на свой меч и нахмурился, потом качнул головой. – Видимо, что-то вспоминается по ходу, но стоит остановится… Вот что, давай ты покажешь мне до конца, а потом я повторю сам. А ты скажешь, верно или нет.

– Ну… давай, – согласился шиди, глядевший на Андрея с некоторым подозрением. Похоже, засомневался, не дурит ли тот ему голову, но высказываться вслух не стал. Они действительно бок о бок протанцевали ещё с четверть часа, и Андрей прислушивался к себе, пытаясь понять, как это работает. Чем-то это походило на попытки печатать вслепую – его пальцы достаточно хорошо знали клавиатуру, чтобы набирать целые фразы без взгляда на клавиши, но вздумай он вообще на них не глядеть, рано или поздно обязательно бы ошибся. Чжаньцюн был прав, тело помнило все приёмы этой гимнастики с мечом, и порой Андрей довольно долго воспроизводил последовательность движений, вообще не глядя на соседа, особенно если удавалось изгнать из мозга все мысли, как при вчерашней медитации. Но стоило предательскому вопросу «а что дальше» всё же мелькнуть на краю сознания, как он сбивался.

– А теперь сам, – сказал Доу Сюй, когда зарядка с мечом завершилась. Андрей кивнул и секунду постоял, восстанавливая в памяти последовательность движений. Потом поднял меч. Шаг, взмах, разворот, шаг…

– Неплохо, – с ноткой снисходительности признал Доу Сюй, когда он закончил.

– Я не сделал ошибок?

– Грубых – нет, – Доу Сюй кинул взгляд на небо. – Пятая стража… А попробуем-ка мы вот что…

Его движение Андрей заметил, а вот отреагировать уже не успел. Деревянный меч со всей дури врезался ему в плечо, заставив перекоситься, схватиться за пострадавшее место и зашипеть.

– Сдурел?!

– А ты не стой столбом, – невозмутимо посоветовал шиди. – Если мы будем идти по всем канонам по порядку, мы так через полгода закончим. Так что давай – отражай.

На этот раз Андрей успел подставить меч для блока, да, видимо, как-то не так. Деревянная рукоять дёрнулась в ладони, почти вывернувшись из хватки и довольно болезненно отдавшись в запястье, а в следующий миг он получил удар по локтю. Пальцы таки разжались, Андрей, кривясь, наклонился за упавшим мечом, и тут же получил плашмя по заду.

Кровь вскипела, и он кинулся вперёд не думая, просто сжигаемый желанием достать эту наглую рожу. Наглая рожа довольно ухмыльнулась, без труда отразив удар, атаковала сама, ещё, ещё, в стремительном темпе, но на этот раз Андрей всё отбил. Локоть ныл, внутри клокотала злость, и потому понимание происходящего пришло не сразу. Зато когда пришло, он тут же промедлил, за что был наказан ещё одним болезненным тычком.

– Не отвлекайся, – недовольно бросил Доу Сюй.

Андрей сделал глубокий вдох и встал в прежнюю стойку, прогнав предательскую мысль, что он, оказывается, и стойки знает. Мысли только мешали. Отбил новую атаку и через пару движений сообразил, что Доу Сюй раз за разом делает одно и то же, вынуждая и его самого повторять одни и те же парирования: сверху, слева, наискось, и снова, и снова.

– Что ж, защитный круг ты вспомнил, – констатировал Доу Сюй, останавливаясь. – И даже прямой удар. Странный ты.

– Что, думаешь, вру?

– Нет, не думаю, – Доу Сюй качнул головой. – Ты бы не стал так подставляться. То у тебя всё хорошо, всё делаешь правильно, то вдруг на ровном месте совершаешь глупейшую ошибку.

– Знаешь притчу о сороконожке?

– Какую притчу?

– Сороконожка бегала себе и горя не знала, пока кто-то не спросил её, в каком порядке она переставляет ноги. Она задумалась, начала спотыкаться и в конце концов разучилась ходить вовсе. Вот и я, как та сороконожка – пока не думаю, всё в порядке. А стоит начать соображать, что я делаю…

– А ты соображай поменьше, – серьёзно посоветовал Доу Сюй. – Сознание в бою должно быть в острие меча, а не вот тут! – он ткнул пальцем Андрею в лоб, и тот недовольно отшатнулся. – Ладно, теперь попробуем тринадцать положений.

Андрею захотелось рассказать ему ещё одну притчу, на этот раз о белой обезьяне, о которой ни в коем случае нельзя думать, но он промолчал. Доу Сюй тоже был прав – пока он действовал на рефлексах Линьсюаня, всё получалось. Значит, надо развивать в себе эту полезную способность. Андрей поправил завернувшийся край чаошэна и вспомнил, как опасался, что длинный подол будет мешать. Но оказалось, что нет – широкая юбка давала достаточную свободу движений, так что он, увлёкшись, вообще о ней забыл.

Солнце поднималось, припекая всё сильнее, к концу занятия Андрей взмок, получил ещё несколько обидных ударов, зато и прогресс был налицо. Последние минут пять они согласно протанцевали, уже не пытаясь достать друг друга или защититься, а просто повторяя освоенные Андреем приёмы и связки, и в конце концов одновременно замерли один напротив другого, одинаковым движением перехватив мечи так, чтобы яблоко рукояти уставилось в землю, а клинок прижался к локтю сзади. Конечно, это нельзя было назвать полноценным поединком, но со стороны должно было выглядеть неплохо. Пожалуй, мелькнула мысль, от случайного разбойника в случае нужды можно отбиться уже сейчас, если тот вдруг не окажется мастером меча – того, что Андрей усвоил, на это хватит.

Читер, вздохнул мысленный голос. Другие годы тратят на то, чтобы освоить искусство боя, а ты пришёл на всё готовенькое. Остальные попаданцы, небось, либо честно учились, либо использовали вместо мечей мозги. А ты…