– То есть, я могу идти домой? – спрашивает Элис.

– Да, Вы можете идти домой.

– Спасибо, – медленно садится на край кушетки Элис.

– Всего доброго. Поправляйтесь, – отчеканила медсестра и вышла из палаты.

Элис кивает головой, морщась от боли, а Томас следил за уходом медсестры. Когда она исчезает из их виду, Томас возвращает взгляд на сестру и встаёт перед ней, протягивая ей обе руки.

– Давай, вставай потихонечку, – нежно сказал Томас.

Элис покосилась на брата. Она тут же вспоминает папу, который тоже протягивал ей руку, чтобы пойти вместе с ним в «лучшее место». Элис вновь прокручивает эти моменты с папой, пытаясь понять, что это было на самом деле. Она вспоминает и слова брата: «я уже думал потеряю обеих в один день». Неужели это был обман? Неужели, если бы она сделала шаг в ту самую дверь, то оказалась бы на небесах? Лучшее место – это был вход на небеса? Элис ёжится от этой мысли.

– Элис? – окликает её Томас. – Мне нужно заехать к маме.

– Угу, – кивает она и уверенно подаёт руки Томасу. – Можно я с тобой?

– Нет.

– Почему?! – недовольно спрашивает Элис, сверля в него взглядом.

– Тебе нужно отдохнуть. Желательно лечь. Ты из ушей бананы вытаскивала, когда медсестра рассказывала тебе про последствия?!

– «Может быть возникнуть сильное головокружение и тошнота». Да, вытаскивала, чёрт побери, – с таким же раздражением закончила она.

– Давай, Алиса в стране чудес, почапали, – переводит тему Томас, стараясь не развеивать напряжённую обстановку.

– Теперь уж точно, Алиса в стране чудес, – усмехается Элис без улыбки на лице, выделяя последнее слово с сарказмом.

Всю поездку домой Томас и Элис ехали молча, каждый думая о своём. Элис же смотрела в окно и оборвалась видами улиц Чикаго. Она еле доковыляла до машины, потому что её тело мгновенно накрыло слабостью и внезапно проявилась тошнота, которую она сдержала. Решила, что дотерпит до дома.

Томас берёт под руку сестру и доводит до лифта, нажав кнопку нужно этажа. Пока они поднимались, брат с сестрой продолжали молча стоять, всё также думая о своём. Элис задумалась, а почему они ничего не говорили тогда в машине друг с другом. Как будто они поссорились мыслями на одну тему и теперь стали врагами, но Элис знает, что Томас, не смотря на все её грубости и капризы, продолжает любить сестру. Лифт приезжает на нужный этаж. Томас, держа сестру под руку, аккуратно ведёт её к двери и мигом открывает квартиру. Они заходят в квартиру, Томас снимает с её плеч ветровку и обувь с ног, и ведёт Элис к кровати, держа за руку.

– Та-ак, хорошо, – протягивал Томас, смотря ей под ноги. – Аккуратнее, ковёр впереди.

– Томас, я не слепая, – ворчит Элис и запинается об ковёр.

– Но немая, – с этими словами он ловит её под локти. – Голова закружилась?

– Мгм, – одобрительно мычит Элис.

– Давай, ложись, отдыхай.

Томас садит её на кровать, а дальше Элис сама ложится на кровать и поворачивается к нему спиной, закрыв глаза от головной боли. Брат ушёл на кухню, а вернувшись обратно к сестре, держал в одной руке полный стакан воды и на ладони другой руки таблетки.

– Сначала нужно покушать, потом выпить эти таблетки, окей? – он кладёт стакан с таблетками ей на тумбочку, на что Элис поднимает руку и соединяет два пальца к кольцо, означающее «ОК». – Ладно, я поехал, – шепчет он и целует её в макушку, на что Элис мычит. Ей было не до разговоров, – Будь на связи, если что.

Томас быстро натягивает на ноги ботинки и выходит из квартиры, закрывая дверь на замок. Элис вздыхает, открывая глаза, и переворачивается на другой бок. Вновь по новой нарастающая боль в голове, из-за чего Элис ноет. Она садится на край кровати, набираясь сил, чтобы догрести до кухни и что-нибудь съесть, но вспоминает, что дома даже хлопьев с молоком нет. Девушка вновь ноет, но уже от отчаяния, и откидывается с силой назад, добавляя к головной боли ещё её бóльшую пульсацию. Она начинает ворочаться из стороны в стороны. Слишком сильная боль.

– Чёрт, я больше не могу. Сразу выпью таблетки, – с этими словами она садится и берёт с тумбочки стакан.

Она закидывает таблетки разом в рот и заглатывает водой, осушив стакан до дна. Элис вытирает запястьем рот от лишних капель на губах и с грохотом ставит стакан на место. Девушка ложится в ту же самую позу на кровать и надеется, что после принятия таблеток головная боль мгновенно пройдёт.

Элис вновь начала чувствовать себя бесполезной в семье. Брат хотя бы ездит к маме, проверяет её, а она лежит дома на кровати и умирает от головной боли. Что сейчас думает об этом мама, когда заметит, что её дочь не рядом с ней? Элис была готова пойти на всё, чтобы мама вновь оказалась дома, лишь бы она никуда не уходила и была всегда рядом. Она до сих пор не могла осознать то, что у мамы произошёл инфаркт. Она знала, что люди с инфарктом живут недолго, но Элис сразу откинула эту мысль и начала думать, что мама жива, и это самое главное.

Она сжимает низ блузки, заставляя хорошо выглаженную вещь за секунду приобрести неопрятный вид, а затем сильно сжимает кулаки до белых костяшек и начинает бить себя по животу со всей дури, что есть силы. Как бы сильно она ни замахивалась, она не чувствовала боли, но продолжала бить себя, добавив второй кулак. Никакой боли. Только лишь слёзы по щекам от безысходности. Если бы не этот грёбаный обморок на экзамене, Элис бы сразу поехала на такси к маме в больницу, а не лежала бы сейчас в позе эмбриона, заставляя себя страдать.

– Мяу? – издал свой звонкий голос кот, заходя к девушке в комнату.

– Тимми, попозже. Мне плохо, – с раздражением ответила ему Элис, сразу понимая, что он просит еды.

Тимми сразу замолчал и уселся в углу комнату, хорошо понимая, что хозяйке не до него. Элис вытирает слёзы тыльной стороной ладони и, шмыгая носом, оборачивается назад, чтобы взглянуть на кота. Тимми молча уставился в пол, устало моргая большими голубыми глазами. Всё же питомцы умеют понимать эмоции и чувства людей, а даже, может, и есть седьмое чувство. Он, наверное, понял, что сегодня случилось что-то плохое с Карен и с Элис. Он тоже хотел как-то поддержать Элис в трудный момент, но она отнекивается от его поддержки, продолжая капать слезами на подушку. От этой мысли Элис становится грустно, и она хлопает рукой по краю кровати, приглашая кота к себе на кровать.

– Кс-кс-кс, иди сюда. Тимми-Тимми!

Кот сразу обращает на хозяйку внимания и подходит к ней с опаской, словно к опасной добыче. Затем он добегает до кровати и запрыгивает к девушке с ласковым мяуканьем, смешиваясь с мурлыканьем в его груди, которое отчётливо было слышно в комнате.

– Мяу, – он залезает к ней и сразу трётся об её плечо мордой, будто целовал её.

Он дарил ей свою крепкую поддержку настолько, насколько это было возможным для животного. Элис слабо улыбается и гладит его макушку, а затем чешет за ушком и в области подбородка, из-за чего Тимми ещё громче мурлычет.

Девушка прикрывает глаза, наслаждаясь успокаивающим мурлыканием кота, и расслабляется. Но к горлу моментально подступает тошнота. Элис рефлекторно соскакивает с кровати и бежит в ванную, несмотря на жуткую боль в голове. Падает на пол, ударившись коленными чашечками, и, опустив голову в унитаз, выпускает желудочный сок наружу.

Она вспоминает, что с утра ничего не ела из-за волнения перед экзаменами. А вообще, по утрам у неё не вовсе и не бывает аппетита, как у Томаса. А если её заставляли что-то есть, то её моментально начинало тошнить, хоть и обожает вкусную еду. Ну не может она есть по утрам, когда все поймут?

Элис, когда заканчивает процесс, поднимает голову со вздохом, и упирается локтями в кольцо унитаза. Желудок продолжать предательски издавать урчание и дискомфорт, который давал знак, что Элис вновь придётся блевать в унитаз. Вновь тошнота подступает к горлу, и Элис пускает содержимое желудка наружу, сочетая непонятные звуки с кашлем. Вновь заканчивает процесс и откидывается назад, уперевшись руками в пол и опрокинув голову назад.