– Мне не понять, – ехидничает Элис и тоже отпивает чай.
– Рассказывай. Что случилось? – Томас наклоняет голову вбок и смотрит на неё с лёгкой улыбкой.
– Забыл уже? Да мы с Ви поругались. Не знаю, – вздыхает Элис и трёт большим пальцем руки кружку.
– Почему? Из-за чего? – он хмурит брови и отставляет бокал в сторону, полностью настроившись на серьёзный разговор.
Элис теперь думала о том, что лучше было рассказать не сегодня, а, например, на следующий день, когда Томас будет в настроении. Хотя, она всегда думала, что рассказывать человеку новости что в хорошем настроении, что в плохом, реакция будет та же самая. Но раз она начала, то всё-таки надо дело довести до конца.
– Помнишь, я давно отпрашивалась у мамы на ночёвку к Венди, когда её родители уехали отдыхать на несколько дней? – девушка хватается обеими руками за кружку и долго всматривается в неё, попытавшись собрать все нужные мысли.
– Помню, – кивает он.
– Я проснулась посреди ночи…
– Зачем? – перебивает Томас и с хитрой улыбкой смотрит на неё.
– Пописать, Томас, – исподлобья отвечает Элис.
– Извини, продолжай, – Томас прокашливается и берёт с блюдца шоколадную конфету. Элис задумалась о чрезвычайно неожиданно глупом вопросе от брата. Может, он таким образом хотел поднять ей настроение? Скорее, у неё произошло недопонимание.
– В общем, я услышала уведомления на её телефоне и решила заглянуть…
– Зачем ты заглядываешь в чужие телефоны? – вновь перебивает Томас. Ему явно не понравился жест со стороны сестры к её лучшей подруге, и Элис понимает, что разговор идёт не по плану, и лучше бы вообще не продолжала разговор.
– Я понимаю, что это некрасиво с моей стороны, но нам нечего скрывать от друг друга, мы доверяем. Тем более это были сообщения от её мамы, которые писала Ви ночью, – пытается выкрутиться Элис, и вроде, у неё получилось, судя по безразличному кивку брата.
– И что дальше?
Элис опускает глаза в стол и думает, а зачем она вообще рассказывает про ту ночь, когда впервые узнала о настоящей личности матери Венди, и о голодовке подруги? Если бы про Элис также рассказали, то она была бы не в духе. Впрочем, Элис могла бы и не рассказывать все детали той ночи и просто сказать, что Венди ненавидит себя и своё тело, из-за чего произошла ссора. Но если так подумать, вся эта только что выдуманная ссора – полный бред. Элис понимает, что обратного пути уже нет, и поднимает свой взгляд на брата.
– Она сидит на диете, – спокойно отвечает Элис и замалчивает, но через секунду она бушует. – Да не на диете, а голодает неделями! А её мать – настоящее чудовище! – на последнем слове она отворачивает голову в окно, в котором виднелся вечерний вид города, и пыталась не дать слезам выйти наружу.
Ей было очень жаль свою подругу до такой степени, что моментами она плакала за неё, хоть это были и проблемы подруги. Венди даже не может уединиться у себя в комнате, чтобы дать своим эмоциям выйти наружу. Боковым зрением Элис замечает, что Томас прервал распечатывание следующей конфеты, и безэмоционально кладёт её на место.
– Чёрт, – шепчет он и пустыми глазами смотрит на стол. Когда Элис возвращает взгляд на брата, он продолжает. – Я всегда вижу её счастливой и весёлой девушкой, будто у неё вовсе нет повода грустить. Но на самом деле.. Бедная Венди, чёрт, – совсем удивлённый новости, грустным голосом заканчивает, скудно помешивая шампанское в бокале по кругу.
– Не хотела бы я об этом говорить, – она смотрит на брата, чтобы понаблюдать за его реакцией. Томас был расстроен новости, это было очень видно по его мимике лица и махинациям с бокалом, хоть с Венди он сильно не общался и не был её хорошей подругой как для Элис, но эти двое хорошо общались и, даже, бывают на одной волне. – Мы решили после шоппинга пойти перекусить, а она только нечего не взяла. Тогда я поняла, что она вновь на диете по просьбе её мамы.
– Поговори с ней, что она прекрасна в любом виде. Скажи ей, что не надо слушать маму. Для кого она живёт, для себя или для своей мамы? – серьёзным голосом заканчивает Томас, глубоко всматриваясь в сестру.
– Том, я это миллион раз говорила и всегда буду говорить, но сегодня она ушла заплаканной. Впервые, за всю нашу дружбу случилась такая херня, – она упирается щекой в кулак и барабанит пальцами по кружке от безысходности.
– Вы помиритесь, – с легкой улыбкой произносит Томас. – Просто дай ей время. Нелегко жить с такой матерью. А когда такая мать, то воспринимать себя такой, какая ты есть – вдвойне сложнее. Всегда говори ей, что она прекрасна.
– Дело в том, что я всегда пытаюсь ей помочь, но она ловко выкручивается от моей помощи. Я ничего не могу с этим поделать, это зависит от неё, хочет ли она этого или нет, – Элис сейчас стала считать себя бесполезной подругой и начинает кусать губы в кровь.
– Всё нормально. Ей самой надоела вся эта суматоха и случайно досталось тебе. Вы помиритесь, окей?
– Окей, – слабо улыбается Элис.
– Элис, ты не бесполезна, ты очень хорошая подруга. Знаешь, мне всегда не везло с пацанами…
– У-у-у, а у нас, оказывается, есть гей в семье, – перебивает с хитрой улыбкой Элис.
– …в дружеском плане.
– Поцелуй по дружбе?
– А-а-а! Элис! – мычит от злости Томас, а сестра начинает смеяться от его реакции. – Не гей я!
– Всё-всё, остынь! – продолжает посмеиваться Элис и выставляет руки вперёд.
– В общем, я горжусь, что ты для Венди хорошая подруга. И Венди это знает, что ты для неё лучший человек, – доводит свою мысль мужчина и допивает шампанское до дна.
– Окей, я поняла, – она нелепо быстро улыбается, а после, поджимает губы.
– Ну всё, не грусти, – он встаёт и, пожимая крепко плечо сестры, улыбается ей, пытаясь отнять у неё всю боль в душе. – Ненавижу тебя.
Элис усмехается фразе и кладёт свою руку на его, которая до сих пор находилась на её плече, ответила:
– А я тебя ещё больше.
Именно так они выражали любовь друг к другу, хоть и их мама считала это чересчур странно, будто они однокоренное также желали смерти друг другу.
– Хочешь, вместе поедим мороженого за фильмом? – он убирает руку с плеча Элис и кивком указывает на холодильник с хитрым лицом.
– И ты меня ещё спрашиваешь? – вопросом на вопрос спрашивает она.
Настроение стало значительно подниматься, будто его никто и не портил, но осадок от сегодняшнего дня всё равно оставался.
– Что будем смотреть? – щёлкает пультом Томас, рассматривая популярные сериалы и фильмы на Netflix. – Только не романтику, – умоляет он.
– Только не ужастик, как «Оно», – тоже критикует Элис, когда уходит на кухню.
В дверь постучали. Томас со вздохом встаёт с дивана и смотрит в глазок входной двери. За дверью стояла их мама. Он открывает дверь и открывает нараспашку, впуская Карен внутрь.
– Чем занимаетесь, дети? – входит Карен, стягивая с себя весеннее пальто.
– Решили фильм посмотреть, не знаем какой, – Томас возвращается к дивану и падает на него.
– О, мама! Пошли с нами смотреть? – улыбается Элис, держа в руках две небольшие банки газировки разных вкусов.
– Вы с фильмом определитесь, а там подумаю, – на что Элис кивает, когда расставляет на кофейном столике разные вкусности, и вновь уходит на кухню.
– Как тот фильм называется? Блин, недавно показывали, – щёлкает пальцами Томас, пытаясь вспомнить название. – Ты его очень хотела посмотреть, – обращается он к Карен.
– «Не смотрите наверх»? – тоже хмурится, пытаясь вместе с ним вспомнить фильм.
– Да! Да, он, – он перестаёт щёлкать и указывает пальцем на телевизор.
– Попкорн, – с этими словами девушка возвращается в комнату и ставит две полные миски попкорна разных вкусов.
Тем временем, Томас наводит на фильм «Не смотрите наверх», где в главной роли играет Леонардо ДиКаприо и Дженнифер Лоуренс, и нажимает на него. Карен в это время вспоминала, что всё время откладывала просмотр этого фильма на потом, так как в график её дня входила только работа и сон, а о просмотре фильма даже и речи не должно быть. Томас ставит фильм на паузу на том моменте, когда показывая для всех знакомая заставка перед фильмами, и ждёт Элис.
