Я покачала головой, все мое тело покрылось мурашками.

Наклонившись, он положил руку на мою щеку, нежно лаская ее.

— Будет больно, когда я наконец возьму тебя, и тебе это понравится, потому что мне это нравится. — Его голос стал грубым, он сильно сжал мой подбородок. — Поняла?

Широко раскрыв глаза в неискреннем страхе, я медленно кивнула, насколько это было возможно из-за его сильной хватки.

— Ты бежишь, — мягко предупредил он, — я преследую. — Он посмотрел на меня сверху вниз, его взгляд был грозным. — И когда я поймаю тебя, детка… — он втянул воздух сквозь зубы, опускаясь на колени и проводя рукой по штанине моих штанов для йоги. — … Я буду трахать тебя так сильно, что ты годами будешь ощущать мой вкус у себя во рту. — Его рука скользнула к поясу моих штанов и грубо скользнула внутрь. — А теперь, — проговорил он сквозь стиснутые зубы, — дай мне почувствовать, как сильно эта тугая киска хочет меня.

Я попыталась поджать ноги, но он с ворчанием снова раздвинул их, и когда я резко задышала, его грубые пальцы коснулись моих трусиков. Он не отрывал от меня своего потемневшего взгляда, когда просунул руку под тонкий атлас, и когда кончики его пальцев коснулись моей влажной киски, он прерывисто вздохнул, а моя голова откинулась назад и низкий стон сорвался с моих губ.

Ловкими пальцами он потер мой скользкий вход, а другой рукой медленно погладил свой член так, что мне захотелось умолять попробовать его на вкус.

— Ты хочешь этого? — я знала, чего он хотел, и покачала головой, когда он жестоко рассмеялся. — Ты говоришь одно… — когда он просунул палец внутрь моего скользкого жара, мой рот округлился, а глаза закрылись. Он медленно и неуклонно трахал меня пальцем, — … но твоя киска так приятно всасывает меня, так сладко обхватывает мой палец, что я знаю, что ты лжешь. — Он просунул палец в меня до упора и держал его так, пока я внутренне трепетала. — Ты уверена, что не хочешь этого? — разинув рот, я намеренно покачала головой, видя, как он наблюдает за мной. Наклонившись, он уткнулся своим носом в мой и пробормотал: — Чего ты хочешь, маленький воробушек?

— Я хочу… — было трудно обрести дар речи, но я смогла, и то, что я сказала, потрясло нас обоих. Слова вышли неуверенными. — Я хочу, чтобы ты придушил меня и сказал, что я хорошая девочка.

Его глаза вспыхнули.

Мои расширилось.

Когда он начал двигаться, то делал это так быстро, что все расплывалось.

Палец внутри меня выскользнул наружу, мои штаны для йоги были сорваны с ног вместе с промокшими трусиками, и как раз в тот момент, когда я подумала, что он потащит меня в спальню, он протянул руку и резко схватил меня за горло, прижимая спиной к стене. Я тяжело дышала от его сильной хватки и протянула руки, чтобы сжать его предплечья.

Хотеть этого казалось таким неправильным, таким неестественным.

Он был слишком груб. Слишком жесток.

Для моей киски не имело никакого смысла возбуждаться так, как она возбудилась.

И все же мы были здесь.

Держа одну руку у моего горла, он обвил свободной рукой мою талию и удерживал меня на месте, пока продвигался вперед, зажимая меня между своим телом и стеной. Он прижался своим лбом к моему и потерся членом о мою киску.

— Это то, чего ты хочешь, детка?

Сейчас он был не в образе.

— Да, — дрожащим голосом выдохнула я.

Лицо Твитча на мгновение смягчилось.

— Ты уверена?

Он давал мне возможность отказаться до того, как все перерастет в насилие. Но я хотела сделать ему этот подарок, потому что я любила его и…

— Я доверяю тебе.

Его глаза закрылись будто от боли. Он крепко держал их закрытыми, зная, что это будет стоить мне моего комфорта, но будучи неспособным отпустить меня.

Стал бы он проверять мои пределы?

ДА. Он всегда так делал.

Верила ли я, что он остановится, если понадобится?

Нет, он бы не остановился. Но он бы замедлился ради меня, если бы я не поспевала за ним. И это все, что мне было нужно.

Небольшие заверения. Не грандиозные жесты.

Я зачарованно наблюдала, как он сделал глубокий вдох, вытянул шею, а затем открыл глаза, чтобы направить на меня свой темный взгляд. Он наклонился и приложил губы к раковине моего уха, и когда он прогрохотал следующие слова, я поняла, что он включился в игру.

— Папочка сейчас тебя трахнет, детка.

Мое естество трепетало, и когда он крепче сжал меня, я почувствовала, как мое сердце ровно бьется под его ладонью, а мое тело принадлежало ему, чтобы делать с ним все, что ему заблагорассудится.

Сегодня я была его игрушкой. Узкой дырочкой и ничем большим. И он использовал бы меня, потому что хотел, а не потому, что я дала свое разрешение. Потому что ему было больно, и он нуждался в отдушине.

Я отдала себя в знак уважения к его боли.

Мой рот открылся в беззвучном стоне, когда он приставил свой кончик к моей нуждающейся щели.

— Закрой свой рот, — прорычал он, и я послушалась, не сводя с него глаз и тяжело дыша через нос.

Он грубо обхватил мою шею одной рукой, в то время как другая опустилась, чтобы задрать мою майку. Твитч опустил взгляд на мой черный бюстгальтер с бретельками, внимательно рассматривая меня, прежде чем провести грубыми пальцами по моей груди. Его брови нахмурились от мягкости моей кожи, затем он облизнул губы.

— Если я укушу… это будет больно. — Он резко дернул вниз мой лифчик, а затем злобно ухмыльнулся, увидев, как у меня сбилось дыхание. — Но я обещаю, что тебе это понравится.

Когда головка его члена скользнула в меня, мои глаза затрепетали, и из меня вырвался тихий вздох. Понемногу он скользил все глубже и глубже, опасно медленно. И когда он уже был наполовину во мне, его брови нахмурились, он стиснул зубы и с сильным толчком вошел в мою киску по самые яйца.

Чувствуя переполненность и отчаяние, мои губы начали шевелиться, а затем я стала умолять торопливым шепотом:

— О, пожалуйста. Я так сильно этого хочу. Пожалуйста, детка. Дай мне это.

То, как его глаза прикрылись… О, черт. Он был видением, мой темный Серафим.

Он приблизил свое лицо к моему, нос к носу, не сводя с меня глаз. Его ответный шепот был таким горячим, что это должно было быть незаконно.

— Эта киска — часть тебя, Ангел, но и ты, и я, мы оба знаем правду. — Его мятное дыхание согревало. Он прикусил мою нижнюю губу достаточно сильно, чтобы она запульсировала. Из меня вырвался пронзительный стон, когда он провел по укусу языком. — Она у тебя между ног… — он снова укусил меня, на этот раз мягче, — … но она принадлежит мне.

Это было то, что я ласково называла режимом зверя.

Его слова заставили меня пошатнуться.

Думаю, мы все любили джентльменов, но втайне жаждали дикаря.

Когда он отвел бедра назад и снова толкнулся в меня, все мое тело затряслось. Он делал это неуклонно, снова и снова, его крепкая хватка на моей шее не слабела ни на секунду. Моя голая спина была прижата к стене, мои соски напряглись от сочетания тепла спереди и холода сзади, и когда мое лоно сжалось вокруг него, я почувствовала, как его член дернулся в ответ.

Внезапное чувство неотложности охватило нас обоих.

Лицо Твитча исказилось, и когда его свободная рука поднялась, чтобы присоединиться к другой на моей шее, я почувствовала, что он был близко. Крепко сжимая обе его руки, я почувствовала, как мне перекрыли доступ к кислороду, мои глаза расширились, а выражение его лица оставалось неизменным, пока он толкался в меня.

Мои руки отяжелели, поскольку я не могла сделать полный вдох, и когда я была слишком слаба, чтобы держаться дальше, они упали по бокам, пока он трахал меня до потери сознания. Он вытрахал из меня всю жизнь.

Существование было странным — быть убитой человеком, которому я всего несколько минут назад сказала, что доверяю свою жизнь.

Твитч

Меня окружали вещи, которые я любил.

Ее тело — мое любимое произведение искусства.

Ее стон — моя любимая песня.

Ее дыхание сбилось, но она продолжала доверять мне.