И мне понравилось то, что они говорили.

Линг

— Я больше не хочу здесь оставаться.

Устав от того, что со мной нянчатся, я встала и направилась к выходу из своей спальни. Но сводящий с ума мужчина, которого я называла своим братом, бросился ко мне, положив руки мне на плечи и направляя меня обратно внутрь.

— Линг, тебе нужно залечь на дно. Это не подлежит обсуждению. — Он тепло посмотрел на меня сверху вниз. — Будь хорошей девочкой. Пожалуйста?

В первые дни после смерти Аслана Садыка Ван поручил нескольким наиболее доверенным Драконам прочесать мою городскую квартиру, убирая каждый сантиметр, пока мои братья заботились о телах. Через несколько дней эта квартира была готова снова появиться на рынке недвижимости, но я отказалась продавать, ничего не объясняя и задаваясь вопросом, знает ли Ван почему.

Если бы я продала ее, все это исчезло бы, как и все мои лучшие воспоминания, связанные с прекрасным турком.

Было тяжело не иметь возможности скорбеть, потому что я была под замком, а мой брат изо всех сил старался занять меня, но ничто не могло занять разбитое сердце так хорошо, как горе.

Я двигалась медленно, садясь на край кровати и тихо говоря.

— Почему ты это сделал?

Краем глаза я все еще видела Вана. Он долго не отвечал, но когда ответил, его голос был грубым.

— Ты бы сделала это для меня.

А сделала бы я?

Я больше не была так уверена.

Горе творило странные вещи с моим восприятием.

— Иди сюда. — Я протянула ему руку, и он без колебаний подошел ко мне, сел рядом и позволил мне взять его за руку.

Чего бы я только не отдала, чтобы почувствовать что-то другое, кроме того, что я чувствовала сейчас.

Я бы сделала что угодно, ужасные, отвратительные вещи, просто чтобы почувствовать что-то другое, кроме депрессии, текущей по моим венам.

— Ты сказал им, что мы были вместе в постели, — пробормотала я, беря его руку и кладя ее на свое обнаженное бедро, сохраняя спокойный тон. — Как бы ты отнесся к тому, чтобы воплотить этот слух в реальность, брат?

Ван закрыл глаза, сжимая мою плоть достаточно сильно, чтобы остался синяк.

— Линг. Остановись.

Нет.

Нежно положив руку ему на подбородок, я повернула его лицом к себе, и его глаза закрылись так крепко, что я подумала, что он может разрыдаться.

— Посмотри на меня.

Но мой брат твердо покачал головой и прошептал:

— Не делай этого.

Но я хотела это сделать.

Я хотела забыться на некоторое время, и мне было все равно как.

Мое сердце дрогнуло, когда я наклонилась и прижалась своими губами к его.

Это казалось неправильным. Тем более что рот Вана оставался неподвижным.

— Поцелуй меня в ответ, — грустно сказала я.

Но он этого не сделал.

У меня защипало глаза.

— Поцелуй меня в ответ, — умоляла я, и мое дыхание сбилось, когда упали первые слезы. — Пожалуйста.

Ван держал глаза закрытыми, а губы расслабленными. И это был момент, когда я по-настоящему осознала, как низко я пала.

Ас был прав.

Я не была королевой. Я была гребаной шуткой.

Явно испытывая дискомфорт, тело моего брата оставалось неподвижным даже после того, как я отползла назад, подальше от него.

Мой голос ослаб, я опустила подбородок и впервые за много лет почувствовала стыд, тихо заплакав:

— Прости. — Когда мужчина рядом со мной встал и направился к двери, я запаниковала. Широко раскрыв глаза, я крикнула: — Не оставляй меня.

Его «я должен» было сказано таким тоном, что я поняла: если он этого не сделает, мы сделаем то, о чем потом пожалеем.

Поэтому я смотрела, как он уходит.

Дело в том, что я все равно двигалась в неправильном направлении, и если я не приняла плохого решения здесь, в своей спальне, то боюсь, что приму его в другом месте.

***

С каменно-холодным выражением лица я отвезла свою тележку с покупками к кассе, и когда меня позвали, я подкатила ее, выгружая товары на конвейер.

Пухленькая кассирша просматривала товары, раскладывая их по пакетам.

Через некоторое время она осмотрела маленькую черную толстовку, держа ее в руках и улыбаясь.

— Боже. Она восхитительна. — Она улыбнулась мне, прежде чем взглянуть на остальные мои вещи, и сказала: — Кое-кто сегодня будет избалован. Сколько вам лет?

— Он пока не мой, но… — я сняла солнцезащитные очки и застенчиво улыбнулась, — … ему пять. — Я посмотрела на конвейер, полный одежды и игрушек для мальчиков. — И, да. Он будет избалован.

— Это прекрасно, что Вы усыновляете ребенка. То, что Вы делаете замечательно. Вы будете отличной матерью, — со знанием дела сказала она, прежде чем кивнуть. — Я уверена

ДА.

Я буду отличной матерью.

Действительно отличной.

***

Лекси

В ту секунду, когда я открыла входную дверь, мои глаза расширились, и у меня вырвался громкий вздох. Я взволнованно закричала, подпрыгивая вверх-вниз, восторженно хлопая в ладоши, прежде чем броситься в объятия маленькой рыжей девушки.

— Аманда!

Женщина, которую я ласково называла сестрой, хихикнула, когда я прижалась к ней, заставив ее споткнуться, и уперлась рукой в стену у двери, чтобы не упасть. Мой счастливый смех разносился по свежему утреннему воздуху.

Я отстранилась, отвела руку назад и улыбнулась, как дурочка, когда слегка шлепнула ее по руке.

— Что ты здесь делаешь?

Она пожала плечами, широко улыбаясь моему волнению.

— Я говорила тебе, что вернусь, не так ли? Но… — она обернулась, чтобы посмотреть на машину, припаркованную на улице, в ее голосе звучало легкое беспокойство. — … Возможно, я сделала здесь кое-что действительно глупое, Лекси.

Мои глаза сузились на ней, прежде чем посмотреть на припаркованную машину. Когда трое мужчин одновременно вышли из машины, мое лицо расслабилось, и я тихо выдохнула:

— О.

Я непроизвольно обернулась и с беспокойством заглянула в дом, затем снова остановилась на извиняющемся лице Аманды.

— Тебе следовало позвонить, — тихо проговорила я.

Ее внезапно усталое выражение лица сказало мне, что она знала это, и мое беспокойство возросло, когда я услышала приближение Твитча. Даже не оборачиваясь, я чувствовала, что он стоит у меня за спиной, всматриваясь поверх моей головы на наших гостей. Почувствовав, как напряглось его тело, я быстро развернулась, и когда мой взгляд упал на него, его глаза были немигающими, челюсть напряжена, он смотрел на одного из мужчин.

Самого старшего из них.

Его ледяной взгляд остановился на Аманде. Она тут же прошептала:

— Не злись на меня. — Когда он не ответил, она закрыла глаза. — Пожалуйста, не сердись.

Молчание затянулось, и, поскольку трое мужчин держались на расстоянии, Аманда сообщила:

— Он болен, Тони. — Твитч посмотрел сверху вниз на свою младшую сестру, и она добавила: — Знаю, что взвалила это на тебя, но у него осталось не так уж много времени, и я просто подумала, что если ты встретишься с ним, — она устало вздохнула, — то немного успокоишься.

Тишина туго сжалась вокруг моей груди, как тиски.

Когда Твитч заговорил, он обратился ко мне, низко и рокочуще.

— Ты хочешь познакомиться с моим отцом?

Я хотела, но…

— Дело не в том, чего хочу я.

Он посмотрел на меня сверху вниз, его глаза были холодными, а слова теплыми.

— Все мое существо направлено на то, чего ты хочешь. — Когда я не ответила, он получил свой ответ и тихо вздохнул. — Она хочет встретиться с ним. — И когда он поднял руку и помахал мужчинам, мое сердце начало колотиться в такт их шагам.

Но когда они добрались до нас, я почувствовала холод по спине и поняла, что Твитч исчез.

У меня болезненно заныло в груди, но я натянула улыбку, когда самый высокий из мужчин шагнул вперед, и когда он открыл рот, его шелковистый шотландский акцент ласкал мою кожу.

— Это моя невестка?