Я пожимаю плечами, выпрямляясь и расправляя плечи.

На кухне воцаряется тишина, и только Селена и Оливия пристально смотрят на меня. Как смеет Селена приходить сюда и пытаться вытворять это дерьмо прямо у меня перед носом?

— Что ты сказал? — бормочет Селена.

— Я сказал, к черту мою карьеру и к черту тебя тоже, Селена. — Мой голос звучит громче, чем я ожидал.

— Сет! — гневно говорит Оливия, отходя от меня и приближаясь к Селене.

— Да, осторожнее, Сет, — предупреждает меня Джексон, но я не боюсь его или кого-либо из них. Я не осмеливаюсь отвести взгляд от прищуренных глаз Селены.

— Я не собираюсь сидеть здесь и позволять тебе пытаться подтолкнуть мою жену к аборту. Она приняла решение и собирается его придерживаться. Не пытайся высасывать счастье из жизни других людей, потому что в твоей его нет.

Лицо Селены искажается от обиды.

— Я не пытаюсь подталкивать ее к чему-либо. Как ее лучшая подруга я забочусь о ней, пытаюсь помочь сделать правильный выбор.

— Правильный выбор? Какой выбор можно сделать? Это случилось, она беременна. Дело сделано.

— Хорошо! — перебивает Дэррил, поднимаясь на ноги. — Это зашло слишком далеко. Я скажу, как пройдет остаток этого утра. Селена, ты будешь заниматься своими делами. Сет и Оливия решили оставить и растить своего ребенка в Портленде. С твоим разрешением или без него. Сет, ты присядешь и расслабишься, пока Джексон продолжит готовить этот великолепный бекон. Я голоден, а это значит, что я не в настроении для этого дерьма. Понял?

Не сводя глаз с Селены, я опускаюсь на свой стул.

— Понял.

Я смотрю на Оливию, и мой гнев исчезает, когда я вижу такую милую и растрёпанную жену в халате. Во мне не остается ничего, кроме любви. Я просто пытаюсь защитить ее, защитить нас. Оливии пришлось вчера выслушать от меня достаточно разговоров об абортах, и я больше никогда не хочу слышать это слово. Селена возвращается к своей соковыжималке и включает ее, не обращая внимания на остальных в кухне. Честно говоря, я действительно не возражаю против этого. Я поворачиваюсь на стуле, приглашая Оливию подойти и встать между моих ног. Она делает это, не говоря ни слова, и не знаю, потому ли это, что она хочет быть здесь, или она не хочет злить меня. Я не против, пока она рядом со мной… Там, где я могу прикоснуться к ней и защитить ее.

Как только завтрак подан, а Оливию вырвало еще три раза, мы переходим к обеденному столу, чтобы поесть. Пока все остальные поглощают яйца, бекон и хлеб, Оливия наполняет свою тарелку свежими фруктами и сухими тостами. Было забавно наблюдать за ней.

— Это должен был быть бекон.

Она надулась, наблюдая, как Дэррил и Джексон едят кусок за куском.

— Мне знакомо это чувство, — говорю я ей с улыбкой.

Эти ублюдки-садисты приготовили много бекона, хотя прекрасно знали, что я не могу его есть. До моего боя осталось две недели, и я должен убедиться, что нахожусь в нужном весе. Один-единственный жалкий кусочек был моим пределом, и я съел его за один укус.

Когда с завтраком было покончено, я отправил всех к себе, чтобы мы с Оливией могли немного побыть наедине перед моей тренировкой сегодня. Я лежал на диване, обложившись подушками, и просто смотрел, как за окном проплывают облака. Они быстрые. Должно быть, в Вегасе ветрено.

Шаги привлекают мое внимание, и мой взгляд фокусируется на двух милых маленьких ножках с розовыми ногтями на ногах. Ноги подходят все ближе и ближе, и я, наконец, поднимаю глаза на руки Оливии, наблюдая, как они медленно развязывают пояс, удерживающий ее халат. Она распахивает его, показывая свою розовую прозрачную ночнушку. Ту самую, в которую она переоделась прошлой ночью, что спровоцировало наш второй раунд секса. Мои глаза останавливаются на ее плоском животике и медленно поднимаются к налитой груди… Так совпало, что помимо подходящего к ночнушке нижнего белья, грудь — это единственное место на ткани, которое не просвечивает. Очевидно, что наряд придумала женщина. Ни один мужчина никогда не стал бы так ужасно дразнить другого мужчину. Парни точно знают, как неудобно себя чувствуешь, когда тебя дразнят.

Халат спадает с рук Оливии, и она отбрасывает свои длинные шоколадные волосы за плечи, прежде чем скользнуть на меня. Ее тело так чертовски приятно прижимается к моему, такое теплое и совершенное. Я осторожно смотрю на нее, ожидая подвоха. Мы не разговаривали нормально с того момента, как я набросился на Селену, а теперь она пришла ко мне. Здесь что-то не так.

— Ты счастлив сейчас? — спрашивает она легким и полным надежды голосом, кладя руку на живот.

— Да, — отвечаю я, протягивая руку и заправляя прядь волос ей за ухо. — Я не буду идеальным и, вероятно, буду много раз ошибаться, но у меня есть ты. Чего бы ты ни хотела, в чем бы ни нуждалась и чего бы ни жаждала, я все сделаю.

Она медленно наклоняется вперед и чувственно целует меня в подбородок.

— Я ценю то, что ты сделал для меня, — говорит она, на этот раз целуя меня в нижнюю губу. Я вдруг замечаю, что ее голые бедра плотно прижимаются к моим по обе стороны, и чувствую, как мой член дергается.

— С Селеной? — уточняю я, и она кивает. — Ты про это?

Она снова кивает, берет мои руки в свои и кладет их на свою упругую задницу. Оливия тянет меня за запястья, заставляя мои руки приподнять ее тонкую ночную рубашку, и слегка прижимается ко мне бедрами.

— Знаю, что ты хотел как лучше. — Она целует меня снова и снова. — Мне нравится, когда ты защищаешь меня.

О опускает рот к моей шее, захватывая зубами кусочек кожи. Я стону, прижимая ее задницу прямо к своему члену. Через мои спортивные штаны она, несомненно, почувствует его. Она двигает бедрами, прижимаясь ко мне всем телом, и даже сквозь ткань я чувствую тепло, исходящее от места между ее ног. Я двигаю бедрами, и она стонет, тоже двигаясь на моем члене. Если не буду осторожен, то испорчу свою любимую пару спортивных штанов. Кого я обманываю? Оливия, терзающая мой член — не худший способ потерять пару штанов.

— Тебе нравится? — Я стону, притягивая ее к себе и прижимая ее лоб к своему.

— Да.

Ее дыхание касается моего лица.

Она закрывает глаза и тяжело сглатывает, но ее бедра не перестают двигаться. Она вдавливает их в меня, ускоряясь, и я знаю, чего она хочет. Она хочет кончить прямо сейчас. Она не хочет всего этого шоу. Она просто хочет сама получить оргазм. Я улыбаюсь. Я дам это ей. Это меньшее, что я могу сделать.

Отпустив ее задницу, дергаю сорочку и стаскиваю ее через голову жены, прежде чем бросить на пол. Ее грудь обнажена, грудь подпрыгивает и покачивается прямо перед моим лицом, и я смотрю на нее, совершенно загипнотизированный. Нет такого места, где я предпочел бы быть прямо сейчас. Это гребаный рай. Я зажимаю один сосок между большим и указательным пальцами, а другой посасываю губами. Ее спина выгибается, а глаза не отрываются от моих. Я внимательно наблюдаю за ней. Начиная от ее приоткрытых губ до прикрытых глаз. Она близко, я могу сказать это по тому, как ее щеки розовеют, словно солнечный закат. Я резко толкаюсь один раз, когда она трется бедрами.

— Сет! — кричит она хриплым и усталым голосом, прежде чем ее бедра сжимают мои, а тело неровно движется на моем.

Она кончает. Она кончает без чего-то внутри себя и моих пальцев. Когда она приходит в себя, то смотрит на меня, ее грудь все еще у меня во рту, а дыхание прерывается, когда О теребит шнуровку на моих штанах.

— Сними, — приказывает она резким шепотом, и я с ухмылкой отпускаю ее сосок.

Ну, черт. Думаю, мне понравится эта история с беременностью.

Оливия

Я не знаю, что случилось. В одну минуту Сет злится, что я беременна, а в следующую он из кожи вон лезет ради меня. Я пошла к врачу и сделала УЗИ. У нас уже одиннадцать недель, и все выглядит хорошо. Конечно, Сет спросил, известен ли пол, но узист не смог его определить. Когда мы уходили, Сет был взволнован больше, чем я. С другой стороны, он не тот, кому пришлось сдерживать свой мочевой пузырь, пока узист размазывал гель по животу и давил на него. Тяжело.