— Ну, ладно, — задумчиво сказал я, — я человек взрослый, смерти в глаза пару раз посмотрел. Меня не проймешь даже содержимым ночного горшка в тарелке, благо после переработки и синтеза, там оказывается говядина. А что молодые, воспитанные на том, что экологическая чистота — самое важное в продукте?

— Приходится читать лекцию об исходном сырье, которое используют растения и животные для синтеза той же говядины. Большинству помогает, некоторым приходится успокоительное пить.

— Оно здесь же производится?

— А где же еще!

Мы слегка посмеялись над этим. Сева отвел меня и регенерационный зал, где воздух очищался от углекислого газа и насыщался кислородом. Там же был устроен и основной центр воздухопроводов. Вместо вентиляторов воздух по трубам гнали насосы.

— По трубе может пролезть человек? — деловито спросил я.

Сева усмехнулся.

— Это тебе не фильм и не компьютерная игра. По этим трубам никто лазить не может. Да и зачем? Герои, скрывающиеся от преследования в системе воздуховодов здесь ни к чему.

Глядя на этот замкнутый цикл во всем, у меня возникли интересные мысли… Но я не стал делиться ими с ремонтником, а решил подождать до ближайшей беседы с Безымянным.

Наша экскурсия продлилась до обеда. Я уже с ног валился а Сева был бодр и свеж, будто все это время отдыхал. Я не преминул это заметить, на что Сева сказал:

— Утомляет не любимая работа а бесцельное шатание по коридорам, как сказал султан замученному евнуху, уставшему водить ему жен.

Анекдот я помнил, но дело было вовсе не в любимой работе. Обитатели Цитаделей были в гораздо лучшей физической форме, чем мы. Я дал себе твердый зарок установить для своего отряда обязательное занятие спортом сразу же после возвращения.

Столовая была уже почти заполнена. Мы подошли к стене с окошечками. На столике были стопкой сложены листки плотной бумаги с отпечатанным списком блюд. Два окошка с краю предназначались для персональных заказов. За каждым окошком с поварешками в рукочелюстях суетилось по жуку, такому же как и находящиеся в подчинении у Севы. Слов они не понимали, но достаточно было просто нажать кнопки с номерами блюд. Жук извлекал поднос, тарелки, стаканы, наполнял их содержимым, клал вилки и ложки и все на такой скорости, что за движениями его лапок трудно было уследить.

Сева выбрал пустой стол и, усевшись, тихо спросил меня:

— Вот ты говорил, что успел заглянуть в глаза смерти. Скажи, а человека убить — трудно?

Я пожал плечами.

— Ты думаешь мы только и занимаемся, что людей режем? Мы бомбы закладываем или машины обстреливаем.

— А так не приходилось убивать?

— Для этого у нас специальные люди есть. Вот они это умеют.

— И у тебя…

— Да, у меня есть один профессионал и один хороший любитель.

Сева с трудом сглотнул.

— Вот такая штука — жизнь. Обедаешь с хорошим парнем, а окажись мы за стенами Цитадели, тут же подойдут подчиненные этого хорошего парня и глотку тебе перережут.

Я снова пожал плечами.

— Больно ты нам нужен, ремонтник. Мы больше с СП воюем. Какой у тебя класс?

— Шестой.

— Вот-вот, а мы даже Безымянного отпустили.

Сева положил ложку.

— Ты это, брось болтать-то.

— А как, по-твоему, я еще мог с ним встретиться? На улице, что ли? Мы его катер сбили.

— Как сбили?! — Сева почти кричал.

— Как и всех — переносной зенитный ракетный комплекс «Игла», модифицированная ракета.

— И что же?

— Мы посовещались и пришли к выводу, что живой он нам бесполезен, а мертвый — вреден. Потом я проводил его до базы СП, а он меня пригласил к себе на учебу.

Сева восхищенно покрутил головой.

— Ну и ну! Кино! Блокбастер!

Потом он задумчиво спросил меня:

— Ну вот, ты закончишь учиться, получишь класс и что? Останешься в Цитадели или вернешься к себе и продолжишь воевать?

— Не знаю, — я решил не говорить правды… почти.

Он вздохнул.

— Сложно это все для меня. Я даже и не знаю, как себя вести с тобой. Давай, я переварю сказанное, а потом ты мне что-нибудь расскажешь? Ну, конечно, не какие-нибудь военные тайны, а то, что можно?

Я улыбнулся.

— Конечно. Безымянный, ты говорил, любит перевоспитывать партизан. Вдруг, мне удастся перевоспитать Слугу шестого класса.

Сева с облегчением рассмеялся.

— Да, если будут проблемы с канализацией, с кранами, еще с чем, безо всякого Магазина открывай в компьютере браузер, иди в «ремонт», оставляй мне сообщение. Сразу же пришлю жука, он починит.

— Это только мне такие блага?

— Да нет, всем. Положенный путь — идти в Магазин и оставлять там заявку. В других Цитаделях так и делают, но я тут все упростил. Как заявка поступает, она сразу же попадает сюда, — он вытащил из кармана телефон с большим экраном и помахал им в воздухе, — и я этим делом сразу же занимаюсь.

Как бы в подтверждение его слов, телефон пискнул. Сева прочитал то, что появилось на экране и замер на секунду.

— Быстро и просто, — сказал он мне с гордостью.

Мы вышли из Столовой вместе и разошлись. Он пошел куда-то по делам, а я — в Спортивную Секцию. Хотя после еды заниматься нехорошо, я решил попробовать этот самый эллиптический тренажер. Похожий на помесь велотренажера и беговой дорожки он действительно был замечателен. Кроме того, занимаясь чем-нибудь механическим, легче думать, а думать надо было о многом…

Вчерашний и, особенно, сегодняшний день добавил мне проблему, о которой раньше я и не подозревал. Понятно, Безымянный — враг. И относиться к нему нужно как к врагу. Его нужно перехитрить, убедить в лояльности и безобидности, оставаясь при этом собой. Я не был уверен, что это получиться, но это был путь борьбы, борьбы с могущественным врагом. А что делать с Севой? С другими, такими же, как он? Дружелюбными, готовыми помочь и подсказать? Я ожидал настороженности по отношению к себе, готовился сохранять дистанцию между собой и всеми остальными, готовился к отчуждению и враждебности. Но каждый встреченный мною человек воспринимал меня как друга. Отвечать им всем презрением? Тяжело. Но гораздо хуже — забыть, что они — враги. Пусть не мои враги, но враги всего человечества. Каждый из них служит оккупантам, и служит более преданно чем СП, а их мы убивали, не испытывая угрызений совести.

Мои размышления прервал стук в дверь. Открыв ее, я увидел жука с листком бумаги в рукочелюсти. Он протянул его мне, дождался, пока я его возьму и рысцой побежал к лифтам. На листке крупным размашистым почерком было написано «Артем, загляни ко мне. Безымянный». Интересно, подумал я, он знал, где я нахожусь. Возможно, в одежде есть датчики. Или скрытая камера в комнате. Или и то, и другое сразу. Хотя идти к нему мне не слишком хотелось, деваться было некуда. Я пошел.

Дверь в комнату Безымянного не запиралась. Он ждал меня в том же кресле, что и в первый раз. В руке у него был бокал с соком.

— Молодец, быстро пришел, — похвалил он меня.

— Сразу же, как только получил приказ — дел-то у меня никаких, — четко отрапортовал я.

Он поморщился.

— Не приказ, приглашение. Мы не в древней армии, а я не люблю приказывать. И не думай, это не игра словами. Если ты не захочешь встретиться со мной — ни я, ни кто-то другой не будет принуждать тебя к этому. Ты должен привыкнуть к мысли, что ты — свободный человек, чтобы там ни фантазировали о Цитаделях и нас. Но пока мы поговорим о более важных вещах.

Он протянул мне лист бумаги.

— Здесь расписание на ближайшие четыре дня. Воскресенье у нас выходной. Позднее я подготовлю для тебя долгосрочный план занятий. Обучение начнем с упором в гуманитарную область. Тебе надо отвыкнуть от земных наук, поэтому я делаю ставку на философию и историю. Эти дни преподаватели будут заниматься тобой персонально. Войди во внутреннюю сеть Цитадели, найди номера их телефонов и обговори все детали сегодня вечером. У тебя есть телефон?