Боже, точно так же думала его мать. Невезение для нее было таким же реальным, как дождь. Она искренне верила, что нельзя вносить в дом цветущий боярышник, нельзя ставить башмаки на стол, нельзя разговаривать, стоя на чердаке. А чтобы везло, нужно прикасаться к дереву, сыпать соль через левое плечо, оставлять в погребе блюдечко с молоком для гномов. Понятно, Рейксу и Бернерсу не обойтись без малой толики удачи — такова их жизнь. Но это…

— Не стоит расстраиваться, — сказал он. — Все объясняется просто.

— О Энди!.. Я старалась ничего не выболтать. Ну, знаешь, ничего такого…

— Да, да, знаю. Послушай, дело в том, что он хотел связаться со мной. И все. Я разговаривал с ним насчет золота. Узнавал время, место, куда его везти, цену и прочее. Мне нужно было позвонить ему через несколько недель. А я так и не позвонил — ведь я же не собираюсь красть золото. Вот он и хочет узнать, почему я замолчал. Почему я с ним не связался. Досадует, что не удастся сорвать солидный куш. Он просто бизнесмен и не желает лишаться выгодной сделки.

— Ты, правда, так думаешь?

— А как же иначе?

— Но они знают о Сарлинге.

— Сарлинг связал меня с ними, но он не сделал большего, не выдал, откуда идет это золото. Черт возьми, он и мне-то сказал о нем в последнюю минуту. Заикнись Сарлинг кому-нибудь о том, что толкает меня с Бернерсом на ограбление, он непременно сказал бы об этом в машине в ту ночь. Это спасло бы его. Я не тронул бы Сарлинга, если бы о золоте знал еще кто-то, кроме нас. Нет, скорее всего Бенсон просто прочитал некролог в газете и, зная, что я связан со стариком, стал ждать моего появления, а не дождавшись, решил сам во всем разобраться. Я скажу ему, что дело начисто сорвалось, и концы в воду.

— О Энди, я так на это надеюсь.

Рейкс встал, выглянул в окно. Белль совсем не смотрелась в халате, с распущенными волосами, с зареванным, побитым пятнами лицом, потирающая одну ногу о другую. Каждый раз, когда она говорила «о Энди», Рейкса наполняло кислое раздражение. Ночью, в постели она была для него просто женщиной, безликой юбкой… а в темноте все они одинаковы, как сказал Бенджамин Франклин. Но днем ему иногда до боли хотелось, чтоб она исчезла, чтоб ее не стало вообще. Однако пока он должен быть для нее тем, кем она хочет его видеть.

Рейкс отвернулся от окна, улыбнулся, подошел к ней и запустил руку под волны каштановых волос, взял ласково за шею.

— Не надо ни о чем беспокоиться. — Он заглянул ей в глаза. — Но скажи, почему ты не выбросила ту рекламу?

— О Энди, ты не очень сердишься?

Рейкс почувствовал, как у него заходили желваки, но сдержался, успокаивающе протянул руку к ее колену:

— Нет, я просто хочу знать, почему. Ты ее читала?

— Пролистала.

— Ты поняла, чего Сарлинг от меня хотел? Ограбить «Королеву Елизавету 2».

— Да.

— Так зачем ты ее оставила, да еще склеила?

Поколебавшись секунду, Белль ответила:

— Ну, я думаю… а ты и впрямь хочешь знать?

Конечно, он хотел знать. Иначе зачем же спрашивать, черт побери!

— Ну, я думала, ты просто разозлился. Разорвал альбом только потому, что он напоминал тебе о Сарлинге. Но теперь его нет, и я посчитала, что ты начнешь снова думать о золоте… О, я не знаю, это глупо, но я хотела, чтобы ты занялся им, потому что тогда я смогла бы, наверно, помочь тебе, и мы были бы вместе еще… Я не хотела тебя терять, хотела быть рядом с тобой как можно дольше… Вот и все, мне больше нечего сказать.

— Белль… — Рейкс знал, что ей не нужно ничего, только его слова, его прикосновения. Он поцеловал ее и сказал: — Ты лучше переоденься.

Белль ушла в спальню. Рейкс поднял трубку и набрал номер. После нескольких гудков мужской голос произнес:

— Да.

— Вернулся Тони и хочет встретиться, — объявил Рейкс.

— Какой Тони?

— Эпплгейт.

— Я позвоню вам до полудня.

Рейкс снова сел в кресло, взял газету, которую купил на вокзале. Он пролистал несколько страниц, и вдруг его внимание привлек заголовок:

Без всяких чувств, двигаясь в мыслях навстречу грядущему разговору с Бенсоном, обдумывая его, определяя ту линию, которую выберет, Рейкс прочитал:

Через два часа зазвонил телефон.

Мужской голос сказал:

— Бенсон, квартира девяносто седьмая, отель «Риц». Завтра, в десять утра.

Ничто не изменилось в этой квартире. Только вместо хризантем в вазе стояли теперь фрезии. Их красные, лиловые, белые и золотистые бутоны напомнили Рейксу разноцветные шапочки цветочных фей в детской книжке с картинками. Бенсон сидел один, высокий, темноволосый, собранный человек. В его движениях, жестах присутствовала грация, какая обычна для знающих себе цену людей. Он вел себя так, словно они с Рейксом были давным-давно знакомы. Он сказал:

— Ваша мисс Виккерс — преданная женщина, хотя, как мне показалось, она вряд ли вам подходит.

Решив подыгрывать ему, обходить все острые углы до тех пор, пока дело не потребует прямоты, Рейкс ответил:

— Ну, нельзя же иметь в женщине все сразу. Почему вы не позвонили мне? Ворвавшись в квартиру, вы напугали Белль.

— Да, сначала я был против этого. Но потом решил, что неожиданность может дать многое.

— Ну и как?

— Я был, пожалуй, прав — с точки зрения психологии. Ее психологии, а не вашей. Хотя мы застали мисс Виккерс врасплох, она все равно оказалась на высоте. Подготовь ее заранее — и она не сдастся.

— Ее не нужно готовить. Да и встретились мы отнюдь не для того, чтобы рассуждать о ней. Больше всего вас, как я понял, заботит золото.

— Естественно. Вы приходите ко мне с предложением, а потом исчезаете без следа. Плох тот бизнесмен, который оставил бы вас в покое после этого. Может, вы собрались перекинуться к конкуренту, пытаясь заключить более выгодный контракт, может, у вас возникли такие затруднения, которые, как вам подсказывало чутье, в одиночку не преодолеть, — а вы и не подозреваете, что мы всегда рады помочь. Было ли что-нибудь подобное?

— Нет. Просто я решил бросить это дело, и все.

— Жаль. Могу я спросить, почему?

— Слишком велик риск. Человек должен знать свои способности и не выходить за их пределы.

— Вы имеете в виду это? — Бенсон бросил на стол проспект.

— Да.

— Слишком велик риск… Однако вы зашли так далеко, что связались с нами. К тому времени вы все уже взвесили. Неужели вам внезапно изменило сердце?

— У меня такого не бывает, — улыбнулся Рейкс. — Я просто понял: эта работа не для меня.

— Напротив, я считаю, эта работа как раз для вас, — вдруг раздался за спиной Рейкса голос.