— Случалось.

— Он оставил вам денег?

— Двадцать тысяч фунтов.

— Рад за вас. Он бывал здесь?

— Нет.

Белль вернулась к столу с рюмкой бренди в руке. Усевшись, она услышала, что мисс Саундерс роется уже в ее спальне.

— Но он знал, что вы здесь живете?

— Да.

— Он знал о мистере Виккерсе?

— Может, и знал. Мне он ничего не говорил.

— И никогда не встречался с ним?

— Насколько я знаю — нет.

— Вы преданная девушка, не так ли?

— Нет. Просто мне хочется поскорее ответить на вопросы и избавиться от вас.

— Быстро вы пришли, однако, в себя. Скажите: ваше имя Виккерс. Но вряд ли так же зовут и его. А как на самом деле?

Белль взглянула на Бенсона поверх рюмки:

— Вы сказали, что встречались с ним. Как он назвался?

Бенсон негромко засмеялся:

— Он представился как Тони Эпплгейт, но я, естественно, знал, что это имя не настоящее. А как настоящее?

— Зачем оно вам? Почему оно вас интересует?

— Это слишком длинная история. Мы не собираемся вредить вам, а ему — тем более. Нам бы снова встретиться и обсудить одно дело.

— Я ничего не скажу, — упрямствовала Белль. — И не насилуйте меня, иначе я подниму крик на весь дом.

— Хорошо. Мы не станем толкать вас на предательство. Однако кое-что вы для нас, возможно, и сделаете.

— Что?

— Когда вернется мистер Виккерс или, если вы знаете, как связаться с ним, передайте, что приходил мистер Бенсон и хотел бы увидеться с ним. Мистер Бенсон хочет встретиться с Тони Эпплгейтом. Запомните? Он знает, как меня найти.

— Вам придется подождать. Он на полгода уехал за границу.

— Нет, так не пойдет. — Бенсон улыбнулся и покачал головой.

В гостиную вернулась мисс Саундерс. Белль заметила у нее в руках склеенный проспект.

Не обращая внимания на Белль, мисс Саундерс протянула его Бенсону:

— Кроме этого, в квартире ничего любопытного нет. Внутри лежит листок с заметками.

Бенсон открыл альбом, пролистнул несколько страниц, дошел до записок Сарлинга и углубился в чтение.

Белль не спускала с него глаз. Она поняла, что дело плохо. Совсем плохо. Она была в этом уверена. Хотя эти двое уже перестали ее страшить, Белль знала вот что: у них есть что-то против нее и при случае они этим воспользуются. И в душу вновь закрался страх, хотя она приказала себе держаться, не говорить и не делать того, что не понравилось бы Энди. Но как она могла знать, как могла угадать, что можно говорить и что нельзя? Белль увидела, как Бенсон погладил рукой подбородок. Рука у него большая, загорелая, с подпиленными ногтями и простым золотым кольцом. Он вдруг взглянул на нее поверх проспекта и улыбнулся.

— Вы это читали? — Его рука трепала альбом и заметки.

— Вообще-то нет.

— А кто разорвал его пополам?

— Я не знаю.

— Кто склеил?

— Я.

— Зачем?

— Склеила, да и все.

— Просто так?

— Да.

— Они вам действительно не нужны?

— Нет.

— Тогда я возьму их с собой.

— Делайте, что хотите. Для меня эти бумаги ничего не значат.

— Если забыть, что вы держали их у изголовья… — улыбнулась мисс Саундерс.

— Извините, что побеспокоили вас, — добавил Бенсон. — Простите нас, пожалуйста. И не забудьте передать мистеру Виккерсу мои слова. Ему будет любопытно об этом узнать.

Они ушли, а Белль осталась сидеть, понимая, что дело из рук вон плохо, она наверняка все испортила. Пропади пропадом этот альбом. Почему она его не выбросила?

Белль решительно встала и пошла к телефону. Она набрала девонский номер Рейкса. Сигнал в трубке надоедливо свербил. Она долго не клала трубку, но ответа не было.

В то утро Рейкс отвез на торфяники еще несколько капсул и взорвал их. Он уехал еще до утренней почты, а вернулся перед самым завтраком. На столе среди газет его ждало письмо от Мери.

Он перечитал письмо несколько раз. Потом поднялся, налил виски и стал у окна, чувствуя, как медленно скатывается с плеч тяжелый камень. От своих истинных желаний убежать невозможно.

Мери была права во всем. Сначала он бы еще боролся, чтобы остаться с ней, но в конце концов сдался бы. И Мери с прямым великодушием любящей и понимающей женщины сделала все за него сама. Рейкс хотел жить и стал бы жить по-своему. И раз уж для этого он убил Сарлинга, придумал, как убрать Белль, то в конце концов освободился бы и от Мери. Рейкс смотрел в глаза правде и честно ее признавал. Но если с Сарлингом и Белль он мог порвать, не колеблясь, то разрыв с Мери не дался бы ему так легко. Рейкс понимал, что жалеет больше всего самого себя, а это было новым для него чувством. Мери так подходила и ему, и Альвертону, и всей той жизни, которую он придумал… А теперь придется искать новую девушку.

Он сел в машину и поехал в Эксетер. Сходил там в кино. Вернулся часам к семи, поел, немного выпил и, не в силах оставаться на месте, долго гулял. На обратном пути зашел в Альвертон, открыл дом собственным ключом и побродил по комнатам. Хозяйкой здесь будет уже не Мери. Он сел на подоконник своей старой спальни. Ее теперь ремонтировали: оклеивали обоями, очень похожими на те, что были тут тридцать лет назад. Рядом на стуле лежал измятый номер «Дейли Мейл» — один из рабочих принес в нем бутерброды. Заголовок на первой странице заинтересовал Рейкса. Это была статья о неисправностях на новом морском лайнере «Королева Елизавета 2». Рейкс со злостью скомкал газету. Ему вдруг показалось, что в дом вошел Сарлинг.

Рейкс вернулся домой поздно. Под ногами хрустела подбитая морозом дорога, иней серым пухом висел на голых ивах и буках. В зарослях сосен у реки тявкнула лисица.

Он вошел в прихожую и услышал, что звонит телефон, но не успел снять трубку.

Стоя у телефона, он вдруг понял, что в эти дни меньше всего хотел быть здесь, в Девоне, рядом с Альвертоном, рядом со всем тем, что так мучительно напоминало бы ему о Мери. Рейкс поднялся наверх, собрал чемодан и сквозь ночную мглу поехал в Таунтон.

Он успел на поезд, идущий в 2.30 утра. Сел, не заботясь о том, что он притащится в Паддингтон только в семь. Приехав в Лондон, решил пойти в клуб, но на полпути передумал, поехал на Маунт-стрит и ясно сознавал, почему. Нет смысла ходить из угла в угол, жалеть себя и Мери. Рано или поздно Рейкс найдет себе подругу, но задачу с Белль все равно придется решать, а лучшим противоядием теперешнему состоянию была мысль и работа. Надо, чтобы Белль съехала с Маунт-стрит, а от мистера и миссис Виккерс не осталось и следа. Первым делом он заставит ее снять новую квартиру, пообещает поселиться вместе с ней, хотя никогда этого не сделает. А оттуда Белль скоро отправится на вечные тары-бары с Сарлингом.

Рейкс отпер дверь, поставил чемодан и прошел через завешенную бельем ванную в спальню Белль. Она проснулась, еще когда он возился с замком, и теперь смотрела на него, как на персонаж исчезнувшего сна. Рейкс сел на кровать, и Белль обняла его, уткнулась головой ему в плечь и зарыдала. Он сразу понял: что-то стряслось. Немного погодя она успокоилась, и Рейкс узнал о визите Бенсона.

Белль сидела напротив, завернувшись в халат, совсем как тогда, когда приходил Бенсон. В руках она сжимала чашку кофе, который приготовила сама. Белль понемногу пришла в себя и начала рассуждать здраво. Рейкс уже не думал о Мери, загнав мысли о ней в самые темные подвалы памяти. Осталось только одно: Бенсон. С ним тоже придется, значит, покончить. «Возможно, — подумал Рейкс, — есть во всем этом некая ирония судьбы». Он собирается заполучить желаемое, а жизнь всячески препятствует. Возможно, они с Бернерсом, сами того не ведая, все эти годы пользовались своей счастливой звездой и стали слишком самоуверенны…