— Вижу, Медвян, у них всё в порядке… — протянул я тихо, вовсю на прекрасных дам заглядываясь. И вот что интересно, волосы у них оказались такого же цвета, что и шерсть. Одна девушка с русыми волосами, вторая с серыми, третья с беловато-охровыми и вот четвёртая как раз с рыжими. — А Чёрная как? Всё с ней нормально, не буянит?

— Оооо, она-то лучше всех. — проворчал по доброму рыжеволосый здоровяк себе под нос, постукивая умело молоточком.

И в подтверждении его слов, полог палатки в последний раз откинулся и на свет вышла она. Красивая, статная, стройная, грозная… по крайней мере она очень старалась так выглядеть и даже волосы свои чёрные, длиннющие и непослушные попыталась собрать в нечто похожее на эффектный хвост.

С прищуром оглядев обстановку в лагере, она в сторону рыжей оскалилась и прошипела.

— Брррысь. Он мой. — но в ответ получила от рыженькой оскал и звонкий возглас.

— Сама брррысь! Мой! Не дам! — высказалась она хищно, ещё сильнее вцепляясь в крепкие плечи ликвидатора.

На лицо был явный передел первенства в их женской стае, но Медвян голосом глубоким всех по местам расставил.

— А НУУ КА ТИИХО… — попросил он ласково и девушки перестали глазами друг в друга сверкать. — Не ругайтесь. Меня на всех хватит. Агата, будь добра, доразделайте с девочками тушу и куски ко мне несите, я пожарю.

Попросил он черноволосую и та нос поморщила, но поручение пошла выполнять, низким рычанием забрав с собой остальных. Только рыжеволосая на секунду задержалась и Медвяна в ухо лизнула. И когда они под навес ушли, я наклонился и спросил.

— Так они тебе ещё и имена свои назвали?

— Да не. Это не они. Это Варвара, воспитательница их, мне рассказала, — ответил он с улыбкой, поглядывая за тем, как обнажённые девушки кабанью тушку с помощью пары ножей слаженно и споро разбирают. — Она, кстати, тебя ждёт. Вооон там, на поле её последний раз видел, так что сходи к ней, уважь женщину.

— Хорошо, — кивнул ему, сажая Саламандра на своё плечо вместо Белого, который от возносящегося жара упорхнул. — А ты-то сам как, с девками справишься?

Взглядом указал в их сторону, на что получил от Медвяна многозначительный хмык.

— Я с ними всю ночь справлялся, думаешь сейчас не справлюсь? — подмигнул он намекающе и я вспомнил его вчерашние слова про гон. И после этого всё окончательно встало на свои места. — Ты кстати, если и в этом помочь хочешь, то буду благодарен. А то моя выносливость не вечная.

— Я подумаю… — произнёс уклончиво, немного ушами краснея.

Но стоило признать, что вид прекрасных дев, мастерски разделывающих тушу кабана, и правда возбуждал все мысли и будоражил чувства. Поэтому до совсем уж греховных желаний не доводя, я последовал по указанному направлению, Саламандра на плече согревая.

Под моей аурой он снова задремал и видимо в этом и заключался смысл его жизни. Жар везде, где можно, накапливать и после в пляске всеобщей выпускать, плодя себе подобных. И я не удивлюсь, если близ моей деревеньки как раз найдутся залежи красных камней. Был бы я Саламандром, там бы себе гнездо и строил.

Идя по полю сквозь траву высокую, я на тонкое зрение переключился и тут же обнаружил её. Варвару.

Столб из эфирной энергии прямиком в небо поднимался и подходя к нему ближе, сердце моё сжималось болью. Ведь я помнил её. Помнил и не узнал, когда она человеком стала, хотя мог бы умом своим и догадаться.

Варвара Никитична, глава посёлка Нижне-Сватовского, сейчас лежала передо мной в траве в предельно молодом своём обличии. Лежала ничком, раскидав волосы длинные вокруг и оказавшись единственной, кто куском серой ткани прикрыла своё тело. Сейчас она всю свою жизнь отдавала в небо, но утраченное тут же восполнялось, сохраняя и её силы и молодость. И если быть честным, то столь молодой я её и не видел вовсе, хотя она такой же ровесницей мне являлась, как и Елизавета.

Присев на край полянки вытоптанной, я тихо ей сказал.

— Ну здравствуй Варвара.

— Здравствуй, Семён. — отозвалась она отрешённо и глаза её серые всё также в небо смотрели.

— Сколько лет, сколько зим прошло, — начал слова осторожно подбирать, к её эмоциональному состоянию прислушиваясь, да только спокойная она была, как затихающий ветер. Спокойная и отстранённая. — Давненько мы с тобой не виделись.

— Лет двадцать как. Может больше.

— Да уж поболее годков набежало с того дня, Варвара. — осторожно я подводил к непростой теме и скупая улыбка появилась на лице её.

— Я помню… — произнесла она тихо, руку перед собой поднимая и смотря сквозь неё в далёкое прошлое. — Я это помню.

— Расскажешь?

— Да было бы что.

— Да хотя бы что-то. Хоть предложением, хоть словом, но всяко лучше, чем в себе держать. Ты попробуй, а я тут посижу с тобой, послушаю. Сама ведь помнишь, какой я слушатель хороший. — напомнил ей, устраиваясь поудобней и ухмылка её стала чуть более живой.

— И это я помню. — согласилась Варвара, а после затихла и думал я, что уже и не заговорит одна из подруг моей прежней жизни.

Но всё же в какой-то момент её губы словно сами собой зашевелились и слова потекли потоком, таким же спокойным, как и сама Варвара. И право оказалось чутьё моё и сердце не обмануло ни разу. Беда настигла их село в то давнее утро внезапно в виде упавшего с неба камня. По словам Варвары землю он глубоко пробил, даже по краям проплавил и изменения накрыли всех жителей разом.

Кто-то видеть начал то, чего раньше не видел, кто-то слышать, кто-то и вовсе чуять, но страшнее всего стало, когда люди на глазах меняться начали. Причём коснулось это как стариков, так и детей малых, которых на всю деревню именно шесть и набралось. Пятеро мехом покрылись, а шестая чешуёй и хотели уже люди в МЭД-Глосс обратиться за помощью, да только они сами на порог и нагрянули.

— Нас даже слушать не стали. Велели сдаваться, а тех, кто вышел, из ружей электричеством расстреляли. Тогда-то мужья и решили на себя СКИПовцев отвлечь. А мне же велели убегать с младенцами и в лесах скрываться. Я тогда уже в волчьем обличии была и сквозь оцепление удалось прорваться легко, а вот потом… Я долго бежала, скрывалась, девок прятала. До этого я тоже на сносях была, но у меня мертворождённый ребёнок родился. Думала, что этих не выкормлю, но ничего. До молока рассосали, а там уж по привычке прятались, пока с тобой не встретились.

Рассказ тяжело ложился и горечь в нём смешивалась с отрешённостью в пропорции далеко не равной. Варвара говорила как человек поживший и более жить не желающий и теперь мне становился ясным её жест. В своём порыве она и правда пыталась жизнь отдать, ведь будучи ответственной главой, своё село она не уберегла.

— А мы вас тогда поддержать всей деревней пришли. — сказал, чтобы хоть как-то поддержать, и в глазах её лёгкая искорка засветилась.

— Правда? Я и не знала. Спасибо. Хоть кто-то помог.

— Да разве то помощь. Нас тогда боты СКИПовские заломали, еле кости собрали. Нам же сказали, что у вас эпидемия одержимости случилась. Выходит что врали.

— Выходит что так, — согласилась Варвара и впервые за весь разговор на меня посмотрела.

Насквозь так посмотрела, до самой души, видя и чуя всю ту боль, которая сейчас, на этот взгляд, глубинный отзывалась. И чтобы хоть как-то отвлечься, я решил за хорошее зацепиться.

— А я, ты представляешь, Лизку встретил. Ту самую, которая с тобой на выпускном дралась, — поведал ей тепло, подсаживаясь ближе. — Хочешь верь, хочешь нет, но она тебя переплюнула. Семь дочек под крыло взяла и все, прямо как твои, на подбор красивые, ладные, одно заглядение.

— Я знаю. — отозвалась Варвара и медленно на нос свой указала. — Я чую их с тебя. Ещё тогда унюхала, когда спасать меня пришёл.

— Вот это ты умелица, однако, — похвалил Варвару, сканируя при этом тонким зрением более детально. — Я вот что думаю. Давай твоих с её познакомим. Им всяко вместе будет лучше. Твои силу им свою покажут, те их знаниям и языку обучат. Я же смотрю, ты с ними тоже возилась, так что социализация времени много не займёт. Что скажешь?