Дождавшись, когда передо мной поставят большую кружку с травяным отваром, я от души к ней приложился, сел в кресло и ноги блаженно вытянул. И если бы не предстоящий допрос, момент идиллии был бы славным.

— Рассказывай. — велела она, сев напротив и руки в замок сцепляя.

— Что именно? — приподнял бровь, дабы узнать конкретику её интереса.

— Кто она и где ты пропадал? — спросила она жёстко и в тоне Елизаветы я нет-нет, но отследил доселе не слышанные мной нотки.

Неужто она ревнует? Да не, бред какой-то. Если бы это было так, то она давно бы уже из-за внимания дочек в мой адрес отреагировала, а значит здесь что-то другое. Хотя если всё же приглядеться то… эти жесты, эта поза, взгляд её, задерживающийся на моём лице дольше обычного. Психологический опыт незабвенного Грея зазвенел в звоночек и я скосил глаза в сторону тумбы с зеркальными вставками. И от увиденного сильно удивился.

Будучи таким же седым и заросшим, я лицом помолодел изрядно. Морщины исчезли, кожа разгладилась, а цвет и упругость её и вовсе стала как у Лизкиных дочек в районе ягодиц. То есть упругая, блестящая и подтянутая.

Собой залюбовавшись, я как-то и подзабыл, что мне вопрос задали.

— Семён? — нетерпеливо вопросила Лизка и я задумался.

— Да как тебе сказать… — секунды шли, а я думал и думал над всем произошедшем и в конце-концов плюнул и выдал прямо. — А в прочем знаешь. Эта девушка та самая ундина, которую я встретил по пути сюда. В лесу я натолкнулся на ликвидатора и мы с ним прекрасно побеседовали. А после мы пошли выручать волчиц и помогли им вернуться в человеческий облик. Попутно он меня учил волшебным символам и в целом мужиком он оказался, прям что надо. Чуть не убил, конечно, но зато значок подарил. Вот этот.

Указав на свою грудь, я осознал, что значок случайно задом наперёд надел. Чертыхнулся, перевесил как нужно и Елизавета глухо выдохнула. Видимо в течении всего моего длинного монолога она не дышала и сейчас в себя приходила.

— Ну как, утолил я твоё любопытство? — спросил у подруги, всё ещё с недовольством вспоминая её упрямство.

— Ох, Семён. Если ты мне однажды приведёшь однорога, как из сказок, то я уже не удивлюсь. — прижала она пальцы к вискам, медленно их растирая.

— Правильно говорить единорога. И я его на задний двор привёл. — не преминул сказать серьёзно, тон шутливый пряча за глотком отвара.

— Что⁈ — встрепенулась Елизавета, взгляд свой в окно бросая, и под мой смех вперемешку с хлюпаньем, от души огрызнулась. — Ну ты и дурак.

— Да я пошутил.

— Да я поняла!

Пиликнула плита и Елизавета рассержено встала. Вот только лёгкая улыбка в уголках её губ от меня всё таки не утаилась. Громко передо мной тарелку с отварной картошкой поставив, она ложку в неё плюхнула и на своё место вернулась.

— Ешь давай, чтоб тебя, доведёшь ты меня однажды своими приколами. — пробурчала она, отворот тёмного элегантного свитера поправляя.

— Ворчишь как бабка. — подколол подругу и та лишь фыркнула.

— От старика слышу.

Но общее настроение всё таки в горку пошло.

Под мерный шорох дождя за стенами я картошку наворачивал за обе щеки, а когда в мою сторону Елизавета консерву с рыбкой подтолкнула, то и вовсе душа запела. Смешал всё в одно и принялся уминать, только за ушами трещало. Тишину такого домашнего момента я бы продлевал и продлевал, но подруга вновь заговорила о насущном. Причём тему подняла непростую, хотя, в нашем то положении, другим взяться и неоткуда.

— Ликвидатора, говоришь, встретил? — спросила она, травяную сигарету доставая и в пальцах её покручивая, не спеша закуривать.

— Ага. Медвяном назвался. И судя по всему, его к нам отправили надолго. У него тоже ошейник, запрещающий о работе рассказывать, но чай башка у меня на голове есть и всё нужное подметил. Провизии у него много. Может года на три, так что… Понимаешь, да? — задал риторический вопрос, ибо видел, как она щёпоть к переносице подставляет в том жесте, в котором обычно слёзы сдерживают.

— Понимаю. — сказал сухо и зажигалкой чиркнула.

— Ну а раз понимаешь, может уже пора? — указал на её шею и она затянулась в долгую.

— Может и пора…Вот только. Это же билет в один конец. — произнесла тихо, в маленькую чашечку пепел стряхивая.

— А мы уже в конце, Лизка, оглянись. Хуже, чем сейчас, положения не придумать. Если бы нас хотели эвакуировать, то сделали бы это сразу. Да вот видимо властям местным столь ссыкотно, что пока тут никого в живых не останется, они зону и не уберут. Только и остаётся, что выживать всеми силами, либо лапки складывать и в печь ложиться, — ложкой я доскреб остатки, облизал тщательно и в сторону Елизаветы её направил. — Я вот планирую выживать. А ты?

Право слово, не хотел я прижимать в угол свою подругу, но другого выхода она мне оставила. Кривя губами и пуская струйки травяного дыма, она ноготком мизинчика лоб свой почёсывала, постепенно решаясь.

— Ладно уж, делай это со мной и только…

Договорить она не успела. Сверху послышался топот ног и в кухню забежали девчонки, наперебой радуясь.

— Ура, маменька, наконец-то!

— Давно надо было тебя освободить.

— Ты же нам расскажешь потом, какие изменения будут?

— Если не страшно, то мы бы тоже хотели.

Белла, обе близняшки, Яра и Мари Елизавету обступили, а она тонко щурилась и пыталась понять, как именно они наш разговор подслушали. И я ей не стал доносить, что эфирный призрак Лауры всё это время находился в кухне рядом с нами. Она-то и сообщила решение матушки остальным девушкам.

Более того, зайдя следом уже во плоти, беловолосая девушка мне под капюшоном заговорщицки подмигнула и я ей вернул тот же жест. За то время, пока мы не виделись, её аура определённо окрепла и стала насыщеннее, что меня весьма радовало.

— Ох бесовки вы мои дорогие. Расскажу, куда денусь, — тяжело вздохнула Елизавета, из-за стола поднимаясь. — Ну что, Семён, пойдём? Говори, что нужно делать.

И вот в чём подругу уважал, так это в крепком взятии быка за рога. Раз решилась, то вперёд не откладывая. Этим то она меня по молодости зацепила… Ну ещё и грудью полновесной… и талией, которая и сейчас ничем не уступала талиям дочек её названных… и бёдрами мощ…

Так! Вот это, конечно, бес в ребро моё вцепился. Нанюхался я, видать, аромата юности, пока ундину до города нёс. Пришлось себя осаживать.

— Нужно кресло и свободное пространство. А ещё, на всякий случай, стоит использованные инъекторы убрать куда подальше. В прошлый раз, когда с Майкла оковы снимал, ящик с ними как раз и загорелся, так что ну их, от греха подальше. — вспомнил я вовремя тот нюанс и Елизавета меня успокоила.

— Я все использованные инъекторы ликвидирую.

— Ну вот и отлично. Тогда айда в большую комнату и какое-то время нам необходимы спокойствие и тишина. — намекнул я девам и те клятвенно заверили, что они себя будут вести тихо.

Протянув Елизавете руку, я взял её за ладонь и повёл в гостиную, где в кресле в самом мажорском виде восседал Чёрный. Крылья раскидал, лапы расставил, даже подушечки небольшие где-то нашёл и ими обложился. Ещё бы цепь и сигару и вылитый отец мафиози.

Любезно попросив его сдриснуть, я подругу усадил и уже приготовился тянуться к сковывающим повязкам, как Чёрный под руку каркнул.

— Ка-ва-ваааавр? «А что ты дееелаешь?» - с каким-то ехидным прищуром он смотрел на мои действия, будто и так знал ответ на свой вопрос.

— Буду оковы убирать. А что? — ответил ему, заставляя девушек и Елизавету переводить взгляды с него на меня, ведь не понимая Чёрного, они могли о его репликах только догадываться.

— Керу-рекер? «Напрямую убирать?» — ещё более ехидную интонацию подобрал ворон.

— Ну да. А как иначе?

— Кевер-вер-вер-кро. «Через корневые настройки, конечно же.»

— А понятными словами?

— Корооо-ро-рор «Через регрессию снимать» - донёс Чёрный мне, как маленькому, очевидную для него истину. — Керчер-ке-кр-кроаар. «Так безопаснее и без конфликта с блокировкой.»