— Позже, Йен, — прорычал Шон, когда они проходили мимо огромного блондина, который должно быть и был его братом.

Там стояли и другие люди, но нигде не было видно ни Адама, ни Джейка. Грейс только порадовалась такому раскладу. Это чисто между ней и Шоном.

Шон пинком распахнул входную дверь.

— Шон, какого хрена ты, по-твоему, делаешь? — спросил Йен, следуя за ними.

Грейс могла видеть его через левое плечо Шона. Он выглядел точь-в-точь как Шон, только суровее и намного опаснее. Йен Таггарт был похож на человека, не привыкшего к тому, чтобы его игнорировали.

— В темнице есть полотенца? — мимоходом спросил Шон, целеустремленно шагая по коридору.

Сердце Грейс бешено заколотилось в груди.

«Темница», — промелькнуло у нее в голове.

Она никогда раньше не видела темницу для БДСМ игр.

— Шон, ну это же нелепо, — увещевал Йен.

— И все же это происходит, — парировал Шон. — Ты решил встать между мной и моим сабмиссивом?

Грейс услышала тяжкий вздох Йена. Шон, по-видимому, произнес какие-то волшебные слова: они заставили старшего брата отступиться.

— Тебе нужен Смотритель. У нее хоть есть стоп-слово?

Вдруг ею овладела какая-то злоба. Этот здоровенный блондин, который даже не знал ее, вел себя так, будто она идиотка.

— Да, есть. И это «Иди на хрен»! — выпалила Грейс.

Шон зашелся лающим смехом и прошел через французские двери. Она слышала, как Йен разговаривает с блондинкой, которая была на крыльце. Он говорил что-то о том, что его брат сошел с ума.

А затем Шон захлопнул двери, и Грейс перестала о чем-либо думать. Он алчно набросился на ее рот, словно пожирая. Грейс закрыла глаза и отдалась этому чувству. Вот это было по-настоящему. Возможно, это единственная реальная вещь, которая осталась в мире. Шон оторвался от ее губ, и она испытала чувство потери. Двери снова открылись, но ему, казалось, было все равно. Когда Шон вышел на середину комнаты, Грейс услышала, как другие люди заговорили. Шон поставил ее на ноги, но прежде чем она смогла пошевелиться, он прикрепил ее связанные руки к крюку в потолке. Ее ступни хоть и касались пола, но лишь едва-едва. Из-за этого она чувствовала себя уязвимой и ужасно возбужденной. Грейс поежилась, правда, не могла с уверенностью сказать, насколько это было связано с холодом.

Его руки, казалось, были повсюду. Он заполонил все пространство вокруг нее своим присутствием. Шон расстегнул ее блузку и тут же просунул пальцы под бюстгальтер. Ее соски, уже затвердевшие от холода, болезненно напряглись. Он ущипнул их, и ощущение от прикосновения к ее груди отозвалось в киске электрическим разрядом. Боже, ей это нужно. Она нуждалась в нем.

— Ты замерзла, — сказал Шон и отступил назад. Он не сводил с нее глаз, когда протянул руку к Йену. — Мне нужен нож.

Грейс только сейчас обратила внимание на мелкую дрожь в собственном теле. Йен нахмурился, вкладывая зловещего вида лезвие в руку своего брата. Она заметила, что, помимо Йена, в помещении находилась еще и та блондинка, притом двери были закрыты. Грейс пожалела, что не может прикрыться руками, но Шона, похоже, совершенно не волновало присутствие зрителей.

— Шон, — прошептала она. — Мы не одни.

Он поднял на нее глаза.

— Да, я в курсе. Добро пожаловать в темницу, малышка. Вот как это работает: если я захочу взять тебя на глазах у публики, то это потому, что мне хочется похвастаться своей прекрасной собственностью. Ты знаешь, что нужно сделать, чтобы остановить меня.

Он продолжал дразнить ее этим чертовым стоп-словом. А она снова и снова делала выбор в пользу того, чтобы попросту держать рот на замке.

Дальняя стена темницы была заставлена стеллажами. Блондинка присела, чтобы вытащить что-то из выдвижного ящика, а когда встала, в ее руке было полотенце. Она протянула его Йену.

Йен хмуро смотрел на своего брата со свирепостью варвара.

— Тебе не нож нужен. Тебе нужно свою голову проверить.

Шон фыркнул в сторону своего брата, а затем принялся за ее блузку. Очевидно, у него не было намерений позволять ей раздеться должным образом.

— Черт возьми, Шон, мне нравится эта блузка!

Грейс вся съежилась, пока Шон разреза́л материал на плечах и рукавах.

Его голубые глаза буквально буравили насквозь, когда он отбросил блузку и принялся резать на куски бюстгальтер, избавляя ее от него. Грейс была обнажена по пояс, не имея возможности хоть как-то прикрыться. Сквозь ее тело прошла вспышка жара, едва она осознала, где именно сейчас находится — в личной темнице. Шон не солгал насчет этого. На стене висел большой крест в форме буквы X c кожаными фиксаторами. Грейс порылась в памяти.

«Андреевский крест», — вспомнила она название.

Когда Шон вносил ее внутрь, Грейс мельком видела большую кровать и стену со всевозможными паддлами, стеками, плетками, кнутами, фиксаторами и прочими приспособлениями для бондажа. Он действительно жил в том мире, о котором она только читала. Шон спустил юбку с ее бедер, но воспользовался ножом, чтобы распороть по бокам трусики-бикини.

— Это было так необходимо? — спросила Грейс, не сомневаясь, что он легко мог бы снять ее трусики вместе с юбкой.

— Они тебе больше не понадобятся.

Шон взял полотенце у своего брата и начал вытирать ее. Хоть он тоже промок так, что на нем не осталось ни одной сухой ниточки, но все же предпочел сначала позаботиться о ней. Грейс знала, что ей следовало бы выплюнуть свое стоп-слово, но она не могла. Стоит ей только произнести это одно-единственное слово, и все будет кончено. С Шоном будет покончено. И он больше никогда к ней не прикоснется.

Йен стоял в дальнем конце комнаты, как будто существовала черта, которую он попросту не хотел пересекать.

— Ты вообще о чем-нибудь думаешь, Шон? Блэк скоро будет здесь. Нам нужно отвести ее в комнату для допросов.

Вдруг Грейс показалось, что Шон стал на несколько сантиметров выше.

— Ты указываешь мне, что делать с моей сабой?

Поняв, что Йен не собирается подходить к нему, Шон сам направился в сторону брата. Он подошел вплотную к Йену, встав с ним нос к носу.

— Ну кто-то же должен. Не похоже, что ты в состоянии с ней справиться.

Грейс была сыта по горло Йеном. Она могла злиться на Шона, но видит Бог, ее уже тошнило от того, что другие люди суют свой нос в их личные дела. Это касалось только их двоих. Мало того, что она стояла здесь вся продрогшая от холода, в чем мать родила, так еще и перед совершенно незнакомыми людьми. Еще не хватало, чтобы Шон и Йен начали выяснять отношения.

— У него все под контролем. Так что выметайся.

Глаза Йена расширились, а грудь выпятилась. Шон решительно встал между ними.

— Даже не думай. Она не твоя, а значит у тебя нет права ее наказывать. Ты слышал ее… Грейс, он беспокоится за тебя. Скажи ему, как ты меня называешь.

— Прямо сейчас я по большей части называю тебя мудаком.

Шон зарычал.

Грейс хотела как можно быстрее покончить с этим. Чем скорее Йен уйдет отсюда, тем скорее она перестанет светить перед ним всеми своими прелестями.

— Хорошо, хорошо… Сэр, Мастер. В любом случае, это только между нами.

Йен покачал головой.

— У тебя есть один час. Не больше. Пойдем, Ева.

Он направился к выходу из темницы, даже не оглянувшись на женщину, которую назвал Евой. Не похоже, чтобы у этих двоих были интимные отношения, хотя и казалось, что блондинка чувствовала себя вполне комфортно находясь в темнице. Прежде чем дверь за ними закрылась, Ева повернула голову и улыбнулась Грейс, показав ей поднятые вверх большие пальцы обеих рук.

Шон повернулся к ней.

— Ты снова манипулируешь мной.

Грейс потянула за кожаный ремень, но он не поддавался.

— Снова? Я? Манипулирую тобой? По-моему, все как раз наоборот, Шон.

— А разве нет? — он стянул с себя рубашку, и выглядел теперь гораздо спокойнее, чем раньше. — Ты злишься из-за моего обмана. Злишься, что я тебя поймал. Хочешь, чтобы я разозлился так же сильно, как и ты, и взял тебя без всякой доброты, и тогда ты сможешь возненавидеть меня.