– Скажу, что поход в кино никогда не бывает плохой идеей.

– Замечательно. Итак, выбор у нас небольшой, – он окинул взглядом расписание, – блокбастер с Райаном Рейнольдсом, любовная мелодрама про девушку, которая потеряла память, – кстати, идеально для тебя, как преданной поклонницы российских слезоточивых шедевров, – не отказал себе в удовольствии подкольнуть ее Макс. – Есть еще французская комедия на языке оригинала с субтитрами.

– Обожаю Рейнольдса, но сейчас – настроение посмотреть что-нибудь французское.

– А ты умеешь удивлять! Впервые на свидании с полиглотом.

– Я не знаю французского, – рассмеялась Лиля. – Но он такой красивый! Просто слушать его – уже удовольствие.

– Решено, значит! – Максим взял Лилю за руку и потащил внутрь здания.

Кинотеатр, на который они случайно набрели, был совсем маленьким. Он как будто прятался от всех блестящих и кичащихся своей презентабельностью и пинтерестским уютом кофеен и более представительных заведений, которые наводнили центральные улицы столицы, в заднем дворе какой-то величественной высотки. Но неприметный внешний вид компенсировался очень камерным и аутентичным внутренним пространством.

За стойкой ресепшена сидел долговязый парень с дредами и висящими на шее огромными мониторными наушниками, из которых даже на большом расстоянии можно было расслышать ритмичные мотивы песни Imagine Dragons.

– Добро пожаловать в кинотеатр «Рок-н-ролл». Определились с выбором, молодые люди? – пробасил администратор.

– Да, нам, будьте добры, два билетика на, ээ… – Максим посмотрел еще раз на постер, висевший слева от стойки, – «Красоток».

– Попкорн, напитки желаете? – отрепетированно поинтересовался поклонник поп-рока.

Расплатившись за билеты и попкорн с напитками, они прошли в небольшой, но очень уютный зал. Вместо обычных сидений, на полу лежали огромные оранжевые пуфы.

– Круто! – обрадовалась Лиля. – Это самый лучший кинотеатр из всех, в которых я была.

Максим засмеялся. Вот уж не думал, что для того, чтобы впечатлить девушку на свидании, нужно не тратиться на дорогой ужин в элитном ресторане, а всего-то отвести ее в кино, где можно сидеть практически на полу и есть дешевый попкорн.

Но спроси его кто-нибудь, где бы он хотел оказаться прямо здесь и сейчас, не раздумывая выбрал бы это самое место. И эту же компанию.

Они смотрели старую комедию с Жераром Депардье и Жюдит Годреш, смеялись и пытались повторять фразы за персонажами, старательно имитируя французское произношение, благо в зале были только они одни.

А потом гуляли по набережной и болтали обо всем и ни о чем. Интересно, думала Лиля, он со всеми такой обаятельный, смешной и откровенный, или только с ней? Хотелось бы последнее, конечно.

Провожая ее до дома, Макс предвкушал то, чем обычно заканчиваются подобного рода свидания. Если бы с ним была очередная зайка или модель из компании, сценарий был бы весьма предсказуемый. Сейчас перспективы тоже были ясны и не туманны, но почему-то волнительнее было раз в сто больше.

– Никогда бы не подумал, что в 22 года буду целоваться у подъезда, как одуревший школьник, и чувствовать себя так, словно сорвал джекпот, – прошептал он, едва оторвавшись от ее губ, и засмеялся.

Лиля смотрела на него, вся красная от смущения, и пыталась спрятать широкую улыбку. Да и черт с ней! Иванова наконец плюнула на попытки казаться сдержанной и искушенной – она никогда еще не была так счастлива.

Следующее утро, несмотря на мелкий противный дождь и затянутое тучами небо, казалось Лиле наипрекраснейшим из всех, что были в ее жизни.

Она поставила чайник и с усердием и даже каким-то благоговением принялась готовить «праздничный сэндвич». Его она делала только в самые значимые периоды своей жизни.

Когда она была в пятом классе, папа приехал домой с работы поздним весенним вечером и торжественно положил на стол три билета с казавшимся нереальными тогда направлением – в Черногорию. Лиля никогда до этого не была заграницей, и такой подарок вызвал у нее бурю эмоций. Она скакала тогда по кухне, вешалась на шею родителю и повторяла, что он лучший папа в мире. «Тише, дочь, соседей напугаешь», – смеялся Анатолий Дмитриевич, но, безусловно, от такой реакции любимого отпрыска млел и таял.

В тот вечер, считай, уже почти ночь, они вместе нарезали хрустящий хлеб, сыр, ветчину и помидоры, украсили все сверху зеленым салатом и оливками и, наполнив кружки чаем с мятой, завалились в комнату к маме, чтобы огорошить счастливой новостью и отпраздновать это событие вкусным импровизированным ужином.

Отсюда и появился в их семье «праздничный сэндвич». Другие люди отмечают важные вещи шампанским с тортиком, а у них была своя особая – бутербродная – атмосфера.

Прямо сейчас Лиля чувствовала, что вчерашнее свидание с Максимом почти не уступало по важности той поездке в Черногорию. Ну ладно, может, это было событие и не такого масштаба, но окрыленность и эйфория накрывали с не меньшей силой.

– Удачно я в гости зашел, – Женька аж руки потер от предвкушения, когда увидел Лилины махинации на кухонном столе.

Лучший друг всегда отличался удивительным для его хилого телосложения аппетитом. Ему удавалось впихивать в себя тонны пирожков, которые с завидной регулярностью пекла мама Лили, и не толстеть. Вот бы мне так – вздыхала про себя Иванова. Не в смысле обладать таким аппетитом – с ним у нее было все в порядке, а в смысле уметь направлять калории в мозг и мыслительный процесс, а не в лишние килограммы. Женька вот обладал таким даром.

– Ого, смею полагать, что вчерашнее свидание прошло на ура? – ухмыльнулся друг, разглядев, над чем именно она колдует. – Неужто Костров оказался истинным джентльменом с полным набором соответствующих качеств? Дай-ка угадаю: сводил в рЭсторан, накормил устрицами, вручил букет роз с тебя ростом и подарил страстный поцелуй на прощание?

– Совпадение только по последнему пункту, – Лиля показала ему язык и вытащила чашки. – Ах, Вавилов, ты бы знал, как он замечательно целуется! – мечтательно вздохнула она, повернувшись к нему с дымящимся напитком в руках.

– Спасибо, как-нибудь уж проживу без подробной информации, – скривился тот. – А вот разделить твою радость и вместе с тем трапезу – с превеликим удовольствием, – облизнулся нахал.

– Какая проза. Ты просто никогда не любил, Евгений.

– Что-то ты рано о таких высоких материях разглагольствовать начала. У вас всего-то одно свидание было. Или я чего-то не знаю, Иванова? – Женька внимательно посмотрел на подругу детства. – Лиль, я тебя не узнаю.

– Не любовь пока, конечно, – отмахнулась она. – Но он мне очень нравится, Женька. Я и подумать не могла, что со мной такое случится. Он такой, такой…!

– Смазливый и самоуверенный сын богатых родителей, – Вавилов закатил глаза и сосредоточился на более важном и куда более земном: поедании ароматного сэндвича.

– Черствый сухарь, вот ты кто. И ничего он не самоуверенный, он просто цену себе знает и не выпендривается, как тот же Старков.

– Кстати, об убогих. Вчера видел твоего Егора в универе, сидел со своей свитой в столовой и тебя обсуждал, между прочим.

– Чего это он, я думала, он обо мне давно забыл, – подозрительно нахмурилась Иванова.

Как-то совсем не вписывалось упоминание о надоедливом бывшем ухажере в ее заигравшее было яркими красками настроение.

– Такие как Старков, подруга, плохого не забывают. Вы с твоим новоявленным Бредом Питтом хорошенько в тот раз проехались по его репутации. На глазах у всей группы, кстати.

– Вы посмотрите, какие мы важные. Да ну его, будет знать в следующий раз, как лезть со своими ненужными ухаживаниями.

Женька только головой покачал. Не нравилось ему состояние подруги. Вот влюбится того и гляди в этого своего мажора и все мозги порастеряет. Если Старкова он презирал и не считал серьезной угрозой, то Максим у него вызывал подозрение и беспокойство. Лилька, конечно, красавица, но у того в окружении девицы куда более изысканные и утонченные, привыкшие ко всяким материальным благам и игравшие в куда более взрослые игры.