Размышляя над этой дилеммой, Марко завернул за угол и едва не сбил с ног пожилого, дородного джентльмена в парике и элегантном фраке.
– Простите, синьор, – пробормотал Марко, отходя в сторону, чтобы дать дорогу джентльмену, его жене и нескольким уже взрослым детям.
Но джентльмен схватил вдруг Марко за рукав фрака и закричал:
– Марко Главиано! Клянусь всеми святыми, это ты, сынок!
Марко озадаченно посмотрел на мужчину, назвавшего его по имени, но потом, узнав в нем человека, который жил с ними по соседству в Венеции, очень обрадовался. Он потрепал мужчину по плечу и радостно воскликнул:
– Дон Джованни Ренальди! Вот так приятная неожиданность!
– В самом деле, мой мальчик! И нам всем тоже очень приятно тебя видеть!
– Как прекрасно, что мы встретились здесь в Чарлс-тауне! – Марко посмотрел на супругу своего соседа и его детей. – Значит, вы привезли с собой в Америку все свое семейство?
– Да. – Дон Джованни с гордостью показал на жену, миловидную круглолицую даму в платье с глухим воротом и большой соломенной шляпе. – Надеюсь, ты помнишь мою жену, донну Флору?
Марко взял руку улыбающейся, темноглазой леди и галантно поднес ее к губам.
– Синьора, я очень рад видеть вас снова.
– И я тоже, Марко, – ослепительно улыбаясь, ответила донна Флора. – Бог мой, да ты ведь стал уже совсем взрослым мужчиной!
Послышался звонкий девичий смех и дон Джованни показал на трех пухленьких, улыбающихся девушек, которые смотрели на Марко с нескрываемым восхищением.
– А теперь, мой друг, позволь мне еще раз представить тебе своих красавиц-дочек – Серафину, Калисту и Жовиту.
Марко перевел взгляд на девушек. Хотя на всех были модные платья и нарядные шляпки, они походили на своего носатого отца.
– Леди, я покорен и очарован вашей красотой, – дипломатично произнес Марко и поцеловал по очереди руки всем девушкам, вызвав тем самым на их лицах густую краску и глупый смех.
После этого дон Джованни повернулся к высокому, стройному, с серьезным выражением лица молодому человеку, глаза которого частично закрывали треуголка и вьющийся парик.
– А это мой любимый сын Витторио.
– Витторио, – повторил Марко, пожимая молодому человеку руку. – Мне кажется, когда мы виделись в последний раз, на вас была форма матроса.
– Как вы уже успели, надеюсь, заметить, – с достоинством ответил Витторио, гордо вскидывая голову и расправляя свои шелковые манжеты, – я успел вырасти.
– Да, да, конечно, – поспешил сказать Марко, переводя взгляд на дона Джованни. – Что привело вас в колонию, мой друг?
– Мне следовало бы задать тот же вопрос тебе, мой мальчик.
Только Марко задумался над более или менее подходящим ответом, как гулкими раскатами прогремел гром, вслед за которым на землю посыпались тяжелые, крупные капли дождя. Испуганно заохав, женщины бросились раскрывать свои зонтики, а дон Джованни сказал Марко решительным голосом:
– Клянусь всеми святыми, не можем же мы вот так просто расстаться. Пойдем поужинаем с нами, мой мальчик и не спеша обо всем поговорим.
– С удовольствием, – согласился Марко.
Встретившиеся после долгой разлуки соседи поспешили в ближайшую закусочную и уселись за большим столом у окна. Дон Джованни заказал для всех суп с крабами, запеченные креветки с рисом, вино и хлеб.
– Так что же все-таки ты делаешь в Чарлс-тауне, мой мальчик? – снова поинтересовался дон Джованни, отпивая большой глоток вина.
– Я должен буду просить вас ответить мне на этот вопрос первым, – спокойным голосом ответил Марко. – Никогда бы не подумал, что встречу вас здесь, в колониях. Надеюсь, вашу уважаемую семью еще не сломила жизнь в Венеции.
Хотя выражение лица дона Джованни и стало печальным, он покачал головой.
– Нам удается держаться на плаву только благодаря незначительной собственности – стекольному заводику в Мурано и винодельне, и уж конечно, не благодаря этим варварам испанцам и другим чужеземцам, издевавшимся над нашим народом на протяжении целых веков. Но вообще-то, мы приехали в Америку по более приятному случаю. – С этими словами он улыбнулся самой невзрачной из своих дочерей. – Наша дорогая Серафина обручена с сыном моего старого друга Лоренцо Палермо, который уже некоторое время живет со своей семьей на побережье моря Бофорта. И мы все приехали в Южную Каролину на свадьбу.
– О, примите мои искренние поздравления, – тепло улыбаясь, обратился Марко к смутившейся и покрасневшей девушке.
– И нам тоже очень приятно встретить вас здесь, Марко, – сказала Серафина, потупив взор.
– Да, кстати, а теперь твоя очередь рассказать нам о том, что привело тебя в колонию.
Когда Марко заговорил, лицо его было печально.
– Вы, должно быть, понимаете, что после смерти родителей меня ничто уже не удерживало в родных краях.
Дон Джованни вздохнул и сочувственно произнес:
– Да, мой дорогой мальчик. Для нас это было настоящей трагедией узнать, что твой отец, выдающийся посол и благороднейший человек, был предан испанскими шакалами в руки инквизиции. А твоя мать… Одному Богу известно, что пережила бедная Елена после смерти Бетрандо.
Марко сдержанно кивнул.
– Да, мне было больно смотреть, как мама угасает, как… – Тяжело вздохнув, он продолжил: – Мне всегда тяжело вспоминать об этом.
– Понимаю, – сказал дон Джованни. – Но что заставило тебя выбрать именно Чарлс-таун, мой мальчик? У тебя здесь какое-то дело?
Марко не знал, как лучше ответить на заданный вопрос. Но в последний момент он решил, что не стоит рассказывать этим людям из Венеции о своей пиратской деятельности. Поскольку семья Ренальди никогда не была особенно близка с его семьей, Марко предпочел, чтобы эти старые соседи считали, будто он занят более достойным и важным делом.
– Вообще-то, я живу не в Чарлс-тауне, – объяснил он. – Я стал владельцем сахарной плантации на одном из островов Карибского моря и приехал сюда для того, чтобы встретиться со своим доверенным лицом и закупить необходимый провиант.
– Я всегда говорил, что этот молодой человек многого добьется в жизни, – одобрительно произнес дон Джованни и, кивнув в сторону своих дочерей, прибавил: – Кстати, а не нужна ли тебе жена, сынок? Видишь ли, нам предстоит выдать замуж еще двух из этих красоток.
Замечание это вызвало взрыв хохота у девушек и вымученную улыбку у Марко.
– Джованни! – набросилась на супруга донна Флора. – Ты не должен смущать бедного Марко!
Дон Джованни отмахнулся от жены.
– Мальчик уже достаточно повзрослел, чтобы знать, чего хочет его сердце и разум.
– Но, возможно, он еще недостаточно повзрослел для того, чтобы остепениться и вступить в брак, – сказал Марко и улыбнулся девушкам. – Как бы ни волновала меня красота этих юных леди.
От такого изысканного комплимента девушки буквально запищали от восторга, а дон Джованни похлопал Марко по руке и насмешливо сказал:
– Может быть, мой мальчик, среди твоей плантации сахарного тростника растет и дикий овес?
– Джованни, ради Бога! – принялась отчитывать мужа донна Флора. – Не забывай, что здесь находятся твои дочери.
Дон Джованни усмехнулся.
– У моего старого друга дона Лоренцо несколько неженатых сыновей, а значит, мы с пользой проведем там время. – Он махнул головой в сторону Витторио. – И потом, когда мы вернемся в Венецию, нам останется только найти достойную невесту для моего сына, чтобы он мог продолжить имя семьи и взять на себя все дела.
Как только дон Джованни признес эти слова, в голову Марко пришла мысль, и он обратился к Витторио:
– Значит, вы хотите в ближайшем будущем жениться, мой друг?
– Таково желание моего отца, – сухо ответил Витторио. – И будучи взрослым мужчиной двадцати лет, я должен, конечно же, прислушиваться к его советам, хотя с гораздо большим удовольствием я стал бы священником и посвятил свою жизнь служению Богу.
Дон Джованни махнул на сына рукой.
– Витторио наш единственный сын, а значит, и единственный мой наследник. И он будет последним глупцом, если откажется от нашего состояния и проведет остаток жизни в бедности.
