Хлопнула дверца машины, и та газанула в ночь.

– Не работают! – с раздражением сказала Персефона. – Ты как?

Анубис поморщился от боли и криво усмехнулся:

– Жить буду.

– Ты уверен?

– Между прочим, я учился на медика.

– Ты сам сказал, что не закончил колледж! И когда это было!

– Вряд ли анатомия с тех пор изменилась. Мне нужно время на регенерацию.

Тела богов восстанавливались куда быстрее человеческих. Стянув с шеи шарф, Персефона приложила его к ране:

– Ты можешь уйти в Дуат и переждать там. Если не перенесёшь меня с собой, я дойду до ближайшего дома и…

– Нет.

Она нахмурилась, готовая выдать что-то про упрямство, но Анубис добавил:

– Не раньше, чем кровь остановится. Иначе нельзя. Кровь… она размывает границы Дуата. Может, именно этого и хочет Геката. Чтобы я пошёл туда, а она следом.

– И что теперь?

– Вернёмся в город. На мотоцикле, у меня не хватит сил перенести нас. Пойдём к остальным. Надо предупредить Гадеса. Не знаю, что задумала Геката, но ей может понадобиться и его кровь.

– А что там про размытие границ…

– Ей не хватит того, что она забрала. Не знаю зачем… поехали, Сеф.

Она не стала спорить. Лучше как можно быстрее добраться до своих, а с остальным они успеют разобраться потом.

Мотоцикл двинулся медленно, с трудом, и уже не так ровно держался на дороге. Поэтому Персефона почти выдохнула с облегчением, когда вокруг наконец-то начал вырастать город. Она узнавала места: до дома Сета ещё ехать и ехать. Гор, кажется, жил где-то там же. Она пыталась вспомнить про Амона, он вроде перебрался в отель, но после возвращения оставался у Сета.

Мотоцикл остановился, Анубис снял шлем, словно никуда больше не собирался. Он тяжело дышал, и, соскочив с мотоцикла, Персефона расстегнула его куртку: шарф насквозь пропитался кровью.

– Тебе не кажется, что рана уже должна затягиваться?

– Это обычное оружие. – Анубис качнул головой. – Я бы почувствовал. Не знаю, почему регенерация так долго не работает. Не уверен, что смогу ехать дальше.

Персефона снова проверила оба телефона: глухо. Она мысленно приказала себе успокоиться, а не начинать паниковать. Огляделась, судорожно соображая, где в городе можно позвонить. Может, поймать такси? Их пустят в машину или сразу вызовут полицию?

– Здесь есть дом. – Анубис кивнул в сторону. – Там живёт моя знакомая. Позвоним от неё.

– Она нормально относится к ночным визитёрам, истекающим кровью?

– Вот и узнаем.

Анубис тяжело слез с мотоцикла, его шатало от потери крови, но по переулку он шёл почти уверенно, держа бесполезный уже шарф.

– Что за знакомая? Расскажи о ней.

– Подвозил недавно. Ее зовут Марта.

– Прекрасно. Какая квартира?

– Не знаю.

Они остановились перед запертыми стеклянными дверьми. Персефона глянула на дом и прикинула, сколько квартир может располагаться на четырёх этажах. Выбора особо не было, поэтому она начала нажимать на интеркоме все квартиры по очереди, ожидая ответа.

В первой так никто и не ответил. Во второй мужской голос никак не мог быть Мартой, но Персефона уточнила на всякий случай, после чего пополнила свой словарный запас ругательств. Пока дозванивалась в третью, глянула на Анубиса. Он стоял рядом, прислонившись спиной к стене и прикрыв глаза. Когда начал медленно сползать вниз, Персефона перепугалась, пытаясь его подхватить:

– Эй-эй, не отключайся!

Он выпрямился, моргая и приходя в себя, как раз в этот момент интерком третьей квартиры ответил сухим голосом:

– Кто это?

– Нам нужна помощь! Позвонить! Здесь живёт Марта? Анубис сказал…

Персефона замолчала, совсем растерявшись. Словно в насмешку, сверху начал накрапывать дождик. Почти отстранённо подумала, что хотя бы смоет кровавые следы.

Интерком зашипел, а потом дверь раскрылась, и Персефона радостно почти затолкала Анубиса внутрь.

Около раскрытой деревянной двери в квартиру их ждала сухонькая старушка со строгим взглядом за толстыми стёклами очков. Позади неё маячила юная девушка – видимо, та самая Марта.

Персефона испугалась, что, увидев их, старушка нырнёт обратно в квартиру и запрёт дверь, её глаза расширились, но она отступила, пропуская внутрь.

Анубис плюхнулся на пластиковый стульчик в маленькой гостиной, Персефона оглянулась в поисках телефона. Ей нужна была уверенность Гадеса и невозмутимость Нефтиды, с которой та доставала аптечку, чтобы лечить «её мальчиков».

Телефон ответил оглушительной тишиной.

– Тоже не работает, – сказала Персефона, убеждаясь, что Геката могла повесить на них что-то из своих теней. Боги учились жить в современном мире, а Сет как-то говорил, что воздействовать на технику проще простого. Даже он умел использовать свою силу и песок, чтобы вырубать камеры.

– Я не смогу нас перенести, – негромко сказал Анубис. – Сил не хватит. Но могу позвать Гора.

Тот, как и Анубис, был одним из немногих богов, кто умел перемещаться в пространстве. Анубис использовал для этого чужие смерти, Гор – жизни. Они оба ходили сквозь пространство, и оба могли перемещаться в Дуат из любой точки – в отличие от входа в Подземный мир, который был именно дверью.

Анубис сполз на пол и, вытянув руку, написал кровью несколько знаков на тонких прямоугольниках ламината. В тусклом электрическом свете бордовые египетские иероглифы, значения которых Персефона не знала, выглядели почти зловеще.

– Он придёт, – упрямо сказал Анубис. Как будто не был уверен. Как будто убеждал самого себя.

Кровь может звать.

Гор появился внезапно. С лёгким хлопком, в ворохе золотистых искр, сразу натолкнувшись на стол, но успев подхватить вазочку с него. Гор оглядел всю картину: стоящую Персефону, рядом с ней старушку и девушку, брата в крови на полу.

– Что с вами случилось? Сет всех поднял, он что-то ощутил. Они с Гадесом послали собак, Амон телефоны обрывал.

Говоря всё это, он присел на пол, осторожно осматривая рану Анубиса. Нахмурился, но беспокойства на лице Гора не было:

– Воробушек, во что ты успел ввязаться?

Анубис даже огрызаться не стал, он сидел опустив голову. Гор глянул на старушку:

– Где у вас ванная? Аптечка мне бы тоже не помешала. Ты поможешь?

Последнее было обращено уже к Марте, которая растерянно кивнула. Гор успел бросить и Персефоне:

– Если телефон не работает, позови Цербера. Псы Сета с ним.

Когда они скрылись в ванной, Персефона сосредоточилась. Ей оставалось корить себя за нерасторопность: действительно, могла ведь позвать Цербера, а он бы привёл Гадеса. Пусть долго, но лучше так, нежели ломиться в каждую квартиру в доме.

Доберман появился из воздуха вместе с юркими псами Сета, из-за которых в гостиной сразу стало тесно. Тёмными росчерками они метнулись в сторону ванной, откуда был слышен шум льющейся воды. Доберман ткнулся лобастой мордой в руку Персефоны.

Она погладила Цербера, прошептала несколько успокаивающих слов.

– Подожди пока идти к Аиду. Дождёмся Гора.

Первой появилась старушка. Она казалась удивлённой… но не настолько, как могла бы, когда среди ночи вваливаются незнакомцы, а ещё один потом является в облаке золотых искр.

– Он совсем не изменился.

– Кто? – не поняла Персефона.

– Анубис. – Старушка спохватилась. – Прости, пожалуйста, я совсем забыла о вежливости. Элизабет.

– Персефона.

Она кивнула, как будто здороваться с богиней весны было самым обычным делом.

– Когда-то давно я была знакома с ним. Точнее, мой муж. Анубис вряд ли помнит. Тогда… мы попросили об одолжении. Наш первый ребёнок был очень болен. Он умирал долго, мучаясь. Мы попросили, чтобы всё прошло быстро и мягко.

Персефона рассеянно кивнула. Она не очень верила в совпадения, но слышала, и не раз, что после взаимодействия с богами люди не то чтобы меняются, но притягиваются к запредельному. Неудивительно, что внучка этой Элизабет тоже в итоге соприкасалась с богами.

– Будешь чай? У меня есть ромашковый.