— Так точно. — ответили почти сто человек, только недавно дошедших до духовных техник воплощения. При этом проходившие мимо офицеры и солдаты смотрели на нас как на дебилов. Впрочем, никого это особенно не напрягало.
— Приступайте, через пять минут проверю. — сказал я, и дождавшись пока народ рассядется под наспех натянутыми навесами подошел к своим первым соученикам. — Теперь вы, дамы и господа. Ваша задача куда сложнее. Первое — вам придется одновременно держать истинное зрение и вливать энергию в указанною мной точку. Всем активировать третий глаз, сейчас я продемонстрирую что именно нужно делать. И раз. И два. И три. Все увидели? Ещё раз…
Как это обычно в таких ситуациях и бывает — ну тупые. Раз объяснил — не понимают. Два раза объяснил — не понимают. Третий раз объяснил, сам всё понял — а они все равно не понимают! К счастью, на пятый ни у кого вопросов не осталось, и проверяя их состояние я был вынужден признать, что да, работает. Понятно, что с первого раза ничего толком не выйдет, но от них многое и не требуется.
— Делимся на десятки. Первый десяток обрабатывает пациентов по моей схеме, остальные отдыхают. Смена после каждого пациента. — сказал я еще более хмурым чем час назад соратникам. — Выкладываетесь, и сразу на восстановление. Вторая и пятая формы. Всё ясно?
— Да, магистр. — ответил предельно серьезный Таран, и остальные закивали. Пока отрабатывали нужные движения и поддержку, условные новички вошли в темп, а в лагере начала выстраиваться очередь на лечение.
— Вторая группа, работаете так же, как и первая, положили руки куда я показал, выложились — пошли отдыхать. Деять работают, остальные отдыхают, смена после каждого пациента. Не перенапрягаться иначе сделаете только хуже. Но и не лениться, это вам такая тренировка и проверка в одном флаконе. Начинаем!
Действовали мы по простой схеме. Я восстанавливал малый и большой контуры обращения праны в теле, замыкал их, так чтобы они своей работой гасили чужеродные вибрации и помехи диссонанса на организм и передавал одному из старших учеников. Они вливали в меридианы энергию через пересечение круговоротов, наполняя их. Последние ученики за счет резонанса со своим круговоротом, некоторое время стабилизировали течение правны в пациентах, а затем все шли отдыхать.
В начале мы обрабатывали самых тяжелых и одновременно самых высокопоставленных офицеров, и по лицам моих товарищей было понятно, что они находятся в шоке от происходящего. В иной ситуации они никогда бы даже не смогли приблизится к великим князьям, а тут буквально положили на них свои руки. Был правда и еще один фактор удивления — состояние пациентов.
Диссонанс застал их на разном расстоянии от эпицентра, и если те кто был за границей Варшавы почти не пострадали, и у них были лишь незначительные отклонения не выраженные физически, то вот основной контингент войск, вместе с генеральным штабом и военной полицией занимавшейся работой на местах — были в ужасном состоянии. Спасать некоторых из них — все равно что обрекать на медленную и мучительную смерть.
— Этого сразу на поддержку. — сказал я, после быстрого осмотра. Можно было попытаться спасти человека, возможно внешне он еще даже выглядел нормально, но вот от его печени почти ничего не осталось, а сердце начало расслаиваться, едва выдерживая давление крови. Можно было провозится пол дня с ним, или спасти несколько сотен других пациентов. Жестоко, но иногда спасти всех не получается.
— Этого тоже на поддержку, выживет. На осмотр через два месяца. — на скорую руку поправив почти целый контур приказал я. Один из везунчиков, офицеров находившихся во время теракта с передовым отрядом на границе с Германией. Их почти не задело, хотя там был риск вооруженного столкновения с армией священной римской империи.
Незаметно для меня, но не для моих пальцев, солнце проползло по небосклону и начало постепенно снижаться. Пришлось делать перерыв, когда я понял, что не могу выправить меридианы пациента из-за того, что у меня самого произошла разбалансировка и пальцы уже не слушаются.
— Полчаса перерыв, у меня. Остальные продолжают работать. — сказал я, встряхивая кисти. Взяв трясущимися руками поднесенную мне кружку с горячим чаем, я тихонько отхлебнул и посмотрел на поднесшего её офицера. — Сколько мы обработали?
— Семьсот, ваше высочество. — спокойно ответил мужчина в погонах полковника. И я было обрадовался внушительной цифре, но потом увидел его кислую мину.
— Сколько осталось? — на всякий случай спросил я.
— Двадцать восемь тысяч. — поджав губы ответил военный и я чуть не взвыл от этой новости. Как-то я забыл, что на одном только линкоре может быть до семи тысяч человек, включая пару сотен одаренных. А тут еще крейсера, с экипажем до трех тысяч, фрегаты и корветы… почти весь северный флот. — Всех легкораненых приказали отправлять на передовую, для создания оперативного резерва. В противном случае их было бы семьдесят тысяч человек.
— Красота то какая. — вздохнул я, прикрыв глаза. Да, такими темпами мы и за месяц не управимся. При этом логичность вчерашних предложений императора и Суворова было сложно отрицать. В каждого офицера, особенно если он одаренный, вложено масса средств и времени. Тем более, что, если человек здоров, времени на проверку и правку уходит совсем немного. Ломать существующую очередь не имело никакого смысла.
Через пятнадцать часов пришлось остановиться и дать людям отдых, мои ученики и подмастерья валились с ног. Некоторые, вроде Марии и Тарана, храбрились и говорили, что вполне еще могут работать, но я прекрасно видел, как они истощены, да и самому мне требовался перерыв, хоть и не такой длительный.
— Когда будут видны результаты? — спросил меня тот же полковник, отвечавший за сортировку и ротацию раненых. — Прошу прощения, ваше величество, я понимаю, что требовать от вас невозможного глупо, но люди слышали о чудесных исцелениях.
— И они надеются на чудо. — усмехнулся я. — Будь тут десять, может двадцать человек, и может я сумел бы вложив все силы и мастерство поднять их на ноги. Но мне приходится в первую очередь концентрироваться на излечении как можно большего числа людей. А результаты… почти все, кроме пары-тройки совершенно безнадежных, почувствуют себя значительно лучше уже в течении пары дней.
— Почувствуют лучше? — нахмурившись уточнил полковник.
— Верно. Мы здесь не столько занимаемся лечением, сколько избавляем от остаточного эффекта диссонанса. Убираем регресс. — ответил я. — Если этого не сделать вовремя, людям будет становится только хуже… возможно на столько что они умрут.
— Это в лучшем случае. — горько усмехнулся полковник, и когда я с удивлением посмотрел на него поспешил объяснится: — У меня приказ от адмирала, создать заградительные отряды, которые будут добивать искаженных. Первые обращения уже были. В основном среди неодаренных, так что мы справились. Но если начнут сходить с ума офицеры, придется туго.
— Вот как… в таком случае покажите списки уже прошедших лечение, я отмечу тех кого не удалось стабилизировать. — помрачнев проговорил я. Полковник тут же передал мне планшет, с открытыми делами больных. К счастью, тут были не только ФИО, но и фото, что позволило быстро найти нужных людей. — Эти.
— Всего трое? — удивленно спросил полковник.
— Да, у них сложные внутренние повреждения которые не поддаются быстрой стабилизации. — ответил я мрачно. — Если всё плохо… возможно им стоит предложить эвтаназию. Быструю, а главное безболезненную смерть.
— Боюсь у нас нет возможности носится с каждым, ваше высочество. — вздохнул полковник. — Солдаты и так на пределе, уже поговаривают о бунте мертвецов, раз им терять нечего, так хоть напоследок погулять.
— Это шутка такая? — нахмурившись спросил я.
— Нет, ваше высочество. Мы отделили лагерь подвергшихся диссонансу в самом центре. Чтобы их успокоить — раздали алкоголь и выставили несколько отрядов жандармов. — ответил полковник, не понимая, чего я так хмурюсь. — Расслабятся, да и бунтовать в пьяном виде не особо выйдет.
