— И какие именно являются лишними? — н всякий случай уточнил я.

— Всё что напрямую не связано с биологией и все что поддастся. — почти не думая ответил Борис. — Будем снимать слой за слоем, пока не обнажится истинный контур. Только поле этого можно будет начинать настоящее обследование. Все внешние детали не родные.

— Вообще-то я их чувствую. — тут же возмутился Краснов.

— Это еще не говорит об их полезности или необходимости. — возразил император. — Мне понадобится помощник, для разборки. А лучше несколько.

— У меня есть одна кандидатура, которая будет все делать максимально аккуратно. — подумав сказал я, и через минуту в комнату вошла Гаечка.

— Для начала — обеспечим стерильность. — поняв, что я не собираюсь отступать сказал Борис Владимирович, и мы приступили к обработке помещения. Всё лишнее вынесли, поставили жесткий ультрафиолет, протерли все поверхности слабым спиртовым раствором и только после этого приступили к разборке связывающих Краснова с кораблем механизмов.

Надо отдать должное, император оказался настоящим профессионалом, даже ученым а не технарем, понимающим происходящее на куда более глубоком уровне чем я или даже Гаечка, всю жизнь копошащаяся в механизмах. Он не просто знал что и зачем происходит в непонятных электронных схемах Макса, но и легко пояснял почему и с чем это связано. В общем показал себя с действительно удивительной стороны. Впрочем, учитывая какими экспериментами занималась его законная супруга, я уже ни в чем не был уверен и старался не удивляться.

Пока они занимались механизмами, я старался поддерживать тело Краснова в нормальном, на сколько это возможно для ампутанта, состоянии. Снижал боль, успокаивал и время от времени возобновлял нормальное течение праны по меридианам.

Через несколько часов аккуратного разбора, во время которого Макс то и дело сжимал зубы, показался каркас из странных металлоконструкций, больше всего напоминавших витые волокна мышечной ткани. И стоило открепить их от внешнего контура, как они повели себя точно так же — сжались, подтянувшись ближе к телу.

Император, то и дело что-то бормотавший себе под нос, довольно усмехнулся, и дотронулся до одного из оставшихся узлов. Максим зашипел, сквозь зубы, достаточно громко, чтобы Гаечка отдернула руки с ударным шуруповертом от гайки, которую пыталась открутить.

— Отлично, мы добрались до настоящего тела механизма. — сказал Борис, показывая на прижатые к спине Макса витые черные волокна. — Нужно собрать его кровь, может пригодится.

— Это кровь? — уточнил я, глядя на угольно-маслянистую жидкость, больше всего похожую на сырую нефть. Вот только эта жидкость, вопреки всем законам физики, текла вверх по механизмам, выходя из уже отключенных сочленений, в попытке вернуться в «мышечные» ткани.

— Кровь механизма. — пояснил Борис, беря на край скальпеля одну калю и отправляя её в пробирку. — К слову, можешь не волноваться, такого у наших врагов в ближайшее время не появится.

— Могу я узнать почему? — спросил я, но император лишь усмехнулся, отцепляя последнюю связку с корпусом корабля. Максим взвыл, потянувшись клешней манипулятора к глазам. — Тише, тише… ты как?

— Я снова ничего не вижу. — пожаловался Краснов.

— Мы что-нибудь придумаем. — пообещал я товарищу.

— Бесплатный совет. — проговорил Борис, кладя полную пробирку с черной кровью в передний карман. — Большая часть внешних механизмов была английского производства, некоторые — сильно устаревшие, так что просто используйте компоненты для резонансных доспехов. Учитывая желание этого мальчика жить, достаточно будет прицепить их на желаемые места и не мешать сращиванию механизмов.

— Что за сращивание механизмов? — осторожно поинтересовалась Гаечка.

— Нужно провести несколько тестов, но судя по соединениям… — собравший механическую кровь и вдоволь повозившийся с техникой Борис стал куда более весел и словоохотлив. — Полное проникновение и сращивание нервных окончаний с механическими контурами в районе отсутствующих конечностей, всего позвоночного столба и основания шеи.

— Давай я помогу тебе встать. — проговорила Гаечка, подставляя свое плечо, вот только девушка совершенно не рассчитала массу механического тела и тут же просела под манипулятором. Я подставил пресс, чтобы ей помочь… и конструкт развеялся едва коснулся обнаженной техноплоти. Пришлось подхватывать товарища по-простому, руками, но заметку я себе в мозгу сделал.

— Можете поддержать? — попросил я Бориса. — Я возьму чем можно прикрыть раны и механические части.

— Лучше я. — сказала реально оценившая свои силы Гаечка. — Я тут всё знаю. Но вы всё же придержите, очень вас прошу.

— Чтобы я… хорошо. — поморщившись сказал Борис, подойдя вплотную к Краснову и подхватив его под плечо. В момент, когда он соприкоснулся с обтягивающими механическими частями я наконец решился вновь использовать на нем истинное зрение, и едва сдержался эмоции не отразились на моем лице.

Филарет был прав, во всем. То, что сейчас стояло буквально в полуметре от меня никак не могло быть человеком. Искаженный, в полном смысле этого слова, с исковерканными внутренними органами, непонятно как переплетенными друг с другом и неясно почему функционирующими, с жутко покореженной аурой.

Но главное — это энергетический контур и меридианы. Я никогда подобного не видел. Даже встреченный нами в Тунгусской зоне кабан подвергся меньшему количеству изменений. Проводящие кости, измененные ткани, и множественные энергетические каналы, непонятно каким образом не мешающие друг другу. Всё его тело буквально держалось на резонансе и простое прикосновение к Краснову принесло боль и не только ему, псевдомышцы сжались, будто стараясь отодвинуться как можно дальше.

— Вот так, надо только постараться. — бормоча Гаечка накинула простынь на спину Максима, и ткань тут же натянулась, очерчивая угловатые контуры железных мышц. — Надо отвести его в каюту.

— Не советую. — сказал Борис, с облегчением отойдя от моего товарища. — Если хотите, чтобы в первую очередь прижились нужные вам протезы — отправляйтесь в домик в лесу. Только с нужными механизмами.

— Спасибо за совет. Правда. — поблагодарил я. — Обязательно им воспользуемся.

— Хорошо. Мне нужно будет время на проведение опытов, а позже я посещу нашего пациента. — кивнул император, вытирая подрагивающие руки. Максиму тоже стало чуть легче, когда Борис отошел в сторону. Вы воды рано было делать, но эффект крайне интересный. Подавление диссонанса и резонанса.

Учитывая, что у общества были целые корабли, на реакторах напрямую, без участия людей, работавших на принципах резонанса, что им мешало создать технологии, блокирующие или даже подавляющие его? Защитные контуры и механизмы, которые нам бы очень пригодились в условиях как защиты от европейских искаженных, так и освоения Сибири.

— Сообщи мне о месте его карантина позже. — сказал Борис, без спроса и согласования покинув помещение. Кажется, кроме нескольких ампул с жидкостью он ничего не забирал, но сейчас у меня было достаточно проблем чтобы разбираться еще и с этим. И в первую очередь нужно было обеспечить все условия для выздоровления Макса.

Охотничий домик в пригороде нашелся довольно быстро, его для своих нужд прикупил в свое время Гаубицев, чтобы в случае необходимости скрыться на несколько месяцев. С запчастями для доспехов тоже не было никакой проблемы, я разрешил Гаечке брать всё что ей понадобится, и она с благодарностью сгребла полный ремонтный комплект к Витязю в штурмовой модификации.

Я решил лично сопровождать друга, и оставил их одних только когда Красновы в один голос заявили, что им больше ничего не нужно и они крайне благодарны за заботу. Пришлось согласиться и вернуться на черепаху, тем более что нам необходимо было отправляться на западный фронт.

А на полпути к опасной зоне нас нагнали суда из Сибири, возглавляемые крейсером Гривна, под управлением Рублева. Можно было справится и без нашего казначея, благо Инга собрала собственный департамент по закупкам и контролю, но я привык полагаться на старого товарища, и он меня не подвел.