Генерал Алексеев заключил союз с атаманом Филимоновым о совместной борьбе с большевиками. В результате, к двум тысячам штыков Добровольческого корпуса присоединилось пять тысяч сабель кубанских казаков, и два артиллерийских орудия. Теперь это была уже Добровольческая армия. Ей предстояло взять Екатеринодар, чтобы у Добровольческой армии появилась база для дальнейшего формирования.
Екатеринодар защищала Юго-Восточная революционная армия под командованием бывшего хорунжего Алексея Автономова. В его армии насчитывалось восемнадцать тысяч человек, десять артиллерийских орудий и бронепоезд. Численное превосходство было на стороне большевиков, но Лавр Георгиевич рассчитывал на боевой дух своей армии, её опыт. К тому же, ему доносили, что с приходом Добровольческой армии, у большевиков началась паника.
Поначалу корниловцам сопутствовал успех. Они переправились через Кубань, окружили Екатеринодар с трёх сторон. Однако Автономову удалось навести порядок в своей армии, прекратить панику, а боеприпасов и людей у него было значительно больше. Он втянул Добровольческую армию в позиционные бои на окраине города. Победить в них у Корнилова не было ни единого шанса. Это понимали его генералы: Марков, Казанович, Эрдели, командовавшие полками Добровольческой армии, видели и офицеры, служившие рядовыми в этих полках. Все знали: бывший хорунжий Автономов вконец измотает Добровольческую армию, а потом красные контратакой прихлопнут тех, кто уцелел в кровавых боях. Трагический конец Добровольческой армии видели все, в том числе и Лавр Георгиевич, однако Корнилов упрямо гнал свою армию в бесконечные атаки.
Для своего штаба он выбрал здание фермы Екатеринодарского сельскохозяйственного общества – одноэтажный деревянный дом с несколькими комнатами. Ночью тридцатого марта Корнилов собрал на совещание командиров. Все они как один стали уверять Лавра Георгиевича, что в результате неудачного штурма, в полках и бригадах осталось не более четверти личного состава. Для сохранения Добровольческой армии нужно срочно отходить от Екатеринодара, так как по железной дороге на помощь Автономову прибывает подкрепление. С его помощью он окружит и уничтожит Добровольческую армию.
Терпеливо выслушав всех, Корнилов сказал:
– Положение действительно тяжёлое, и я не вижу другого выхода, кроме как взятие Екатеринодара. Поэтому я решил: завтра на рассвете атаковать по всему фронту. Отход от Екатеринодара будет медленной агонией нашей армии. Лучше умереть с честью, чем влачить существование затравленных зверей.
Алексеев убедил Корнилова отложить штурм Екатеринодара ровно на одни сутки, чтобы дать отдых людям. Генерал-лейтенант Марков после совещания вернулся в свой Офицерский полк. Он построил оставшихся в живых офицеров, было их сто пятьдесят человек из семи сотен в начале штурма. Марков объявил:
– Послезавтра, первого апреля, будет штурм Екатеринодара. Город мы взять не сможем. У кого ещё осталось чистое бельё, наденьте, оно вам больше не понадобится.
Поручик Михаил Абрамов, выслушав генерала Маркова, подумал, что умирать в двадцать четыре года глупо. Однако в чистое переоделся. Недельные бои под Екатеринодаром смертельно вымотали Михаила, несмотря на страшную усталость, уснуть он не мог. В его вещмешке лежала граната. Взяв её, он отправился к штабу Добровольческой армии. Когда Михаил подошёл туда, Корнилов ушёл в свою комнату. Время было семь часов утра, Лавр Георгиевич задул керосиновую лампу и сел на свою походную кровать. Михаил заглянул в окно: в комнату Корнилова вошёл штабс-капитан Тюрин и что-то докладывал генералу. Тюрин вышел из комнаты, а Корнилов, сидя на кровати, прислонился к стене.
Часовой стоял у входа в штаб, с противоположной стороны, так что Абрамова никто не видел. Он достал из кармана шинели гранату, выдернул чеку, и швырнул её в окно. Корнилов, услышав звон разбитого стекла, открыл глаза и вскочил на ноги, раздался взрыв.
В другой комнате, с картой, расстеленной на столе, работали генералы Деникин и Романовский, у стола стоял командир Текинского полка Хан Ходжиев. На лавке у стены, дремали адъютант Корнилова поручик Долинский и офицер связи Тюрин. В соседней комнате раздался звон разбитого стекла и взрыв, все на миг оцепенели. Потом бросились к Корнилову. Лавр Георгиевич ещё несколько минут был жив, он умер на руках у генерала Деникина.
Моральный дух Добровольческой армии был подорван недельным, безуспешным штурмом Екатеринодара, а тут ещё подозрительная смерть Лавра Георгиевича. Генералы объявили: Корнилов погиб в результате артиллерийского обстрела красных. Дабы пресечь ненужные разговоры по поводу отсутствия воронок возле штаба, пояснили, что большевики выпустили всего один снаряд, который попал в комнату Корнилова. Измученное войско «проглотило» это объяснение, а генерал Деникин принявший командование Добровольческой армией, приказал отходить от Екатеринодара. Ночью тридцать первого марта, армия в спешном порядке ушла к станице Медведовской – нужно отрываться от войск Автономова. Добровольческая армия представляла собой жалкое зрелище: тысяча человек сопровождала санитарный обоз, в котором на телегах лежало свыше трёх тысяч раненных. На каждом привале приходилось рыть десятки могил. Шли к станице Егорлыкской50 под защиту германской армии.
Пока Добровольческая армия тащилась к станице Егорлыкской, в молдавском городе Яссы бывший начальник штаба 15-ой пехотной дивизии полковник Дроздовский собирал добровольческий отряд. Он слышал, что на Дону генерал Алексеев формирует корпус для борьбы с большевиками. Со своим отрядом полковник Дроздовский намеревался присоединиться к нему. В его распоряжении были десяток артиллерийских орудий, несколько броневиков. Деньгами ему помогали британская и французская военные миссии, прикомандированные к штабу румынской армии. В отличие от Добровольческой армии, в отряде Дроздовского не было проблем с военной амуницией и боеприпасами. Собрав тысячу офицеров, полковник Дроздовский двинулся воевать с советской властью.
Мужики организовывали Советы, делили помещичью землю, и отряд Дроздовского занимая деревни, вешал мужиков. Зверства дроздовцев стали их «фирменным стилем». Где бы они ни появлялись, сразу вешали и расстреливали.
В апреле 1918 года на территории Российской империи разгоралась гражданская война, но это были отдельные очаги. Полыхнёт на всю страну гораздо позже, а пока ставший после смерти Каледина атаманом войска Донского генерал Краснов делал попытку наладить отношения с большевиками. Он послал в Москву подхорунжего Алексея Падалкина. Донские казаки не хотели воевать с Советской властью, и пытались уладить дело миром. Уральские казаки тоже не горели желанием воевать с большевиками, но они требовали, чтобы власть большевиков признала их привилегию заниматься рыболовством на Урале.
В апреле думать о рыбалке рано, а озаботиться посевной в самый раз. В станице Чаганская сеять стали двадцать пятого апреля. На второе мая выдался Чистый четверг. В этот день казаки в поле не шли, прибирались дома, во дворе и на улице. Потом всё казачье семейство мылось в бане. В пятницу женщины начинали готовить творожную пасху и печь куличи. Мужчины и дети в этот день в дом не допускались, дабы своей беготнёй да грубым словом не нарушали таинство приготовления пасхального угощения. Кроме куличей и пасхи, казачки готовили обильное угощение. В пасхальное утро казаки ходят, друг к другу в гости.
В доме Балакиревых, Наталья Михеевна со своими невестками Василисой и Настенькой с утра возились на кухне.
– Ты что же за куличами не следишь?! Пригорают же! – набросилась Василиса на Настеньку. Она взяла в руки схватницу51 и достала из печи чапельник52 с куличами: – У тебя паскуда одна забота, а о том, как с моим Федькой блудить, не до куличей тебе!
Василиса прислонила схватницу к печи.
