– Мне нужно идти, – Настенька со вздохом освободилась от объятий Федьки. В дверях комнаты она обернулась: – Ты домой следом за мной не приходи!

Лука Емельянович выпустил Федьку через заднюю калитку. Застегнув шинель, отправился тот на берег Урала. Глядя на серебряную луну, на скрытый в темноте бухарский берег,47 думал Федька о себе: слабовольный он человек. Ехал домой с войны, давал зарок не пакостить брату, но увидев Настеньку, позабыл про все свои клятвы. Вспомнил, как сказал поручик Зуев, выслушав пьяную Федькину исповедь:

« Ничего, после войны распутаем мы все свои узелки, а если убьют, так всё само собой развяжется».

– Лучше бы меня на войне убило! – швырнул Федька камень в реку и пошёл домой.

Во дворе сидел отец на завалинке, накинув шинель на плечи.

– Ну как нагулялся? – Кромешник исподлобья глянул на сына.

– Да, – кивнул Федька и стал подниматься на крыльцо.

– У тебя паскуда совесть есть?! – вскочил Кромешник и схватил его за плечо. Кромешник большого роста, и низенький Федька был ему по плечо. Дал бы сыну сейчас затрещину, да нельзя, всё же офицер!

– О чём вы папа? – Федька убрал руку отца. Он поднялся на крыльцо, оглянулся: – Я на реку ходил. Плохо мне от самогонки стало, пошёл к Уралу умыться.

В горнице Фёдор снял сапоги, держа их в руках, на цыпочках прошёл в их с Василисой комнату. Разделся и лёг на кровать. Хотел обнять жену, но после Настеньки, не мог он заставить себя прикоснуться к ней. Он отвернулся, и показалось ему, вздохнула Василиса.

Кромешник после ухода сына посидел ещё немного во дворе, потом поднялся в дом. Лёг на кровать долго ворочался.

– Чего вздыхаешь как старый мерин?! – ткнула его локтём Наталья Михеевна, жена Кромешника.

Настенька в своей комнате в ночной рубахе сидела перед зеркалом и расчёсывала волосы, Прохор лежал на кровати. Она слышала, как вернулся Фёдор. Вспомнились ей раскосые Федькины глаза (в роду Натальи Михеевны были казахи). Вздохнув, спросила Настенька мужа:

– О чём казаки говорили на гулянке?

– Ругали новую власть, – зевнул Прохор. Он погладил бороду: – Говорили, что нужно браться за оружие и гнать советскую власть.

– Это добром не кончится, – вздохнула Настенька.

– Знамо дело, – усмехнулся Прохор. Он поправил подушку: – Сначала с германцем воевали, теперь друг с дружкой начнём.

Партия большевиков в 1917 году была малочисленной, и к власти в России она смогла прийти только благодаря строгой дисциплине. Противников у большевиков было много, но они оказались разобщены и грызлись между собой. Матрос Железняк в январе 1918 года разогнал Всероссийское учредительное собрание, и депутаты разъехались по своим губерниям. Там принялись сколачивать антибольшевистские группы, в них преобладали политики, которые были способны лишь на болтовню, а для борьбы требовались действия. Офицеры недовольные советской властью, презирали политиков, считая их виновными всех бед постигших Россию. Офицеры были согласны воевать против большевиков, но не было того, кто поведёт их в бой. Среди генералов не оказалось лидера, за которым пошли бы офицеры. Лавр Георгиевич Корнилов, которому верило всё русское офицерство, после неудачного мятежа в августе 1917 года сидел в Быховской тюрьме. Гораздо меньшим авторитетом пользовался генерал Алексеев, но именно он решил собирать Добровольческий корпус для борьбы с большевиками.

Октябрьская революция застала генерала Алексеева в Петрограде, он уехал на Дон. В столице Донского казачьего войска городе Новочеркасске, Алексеев встретился с атаманом Калединым, и попросил:

«Дайте приют русскому офицерству».

Генерал Каледин собирал донских казаков для борьбы с советской властью, но на сотрудничество с Алексеевым не пошёл, заявив ему:

«Рекомендую вам больше недели в Новочеркасске не задерживаться, и перенести формирование Добровольческого корпуса за пределы области Донского казачьего войска».

Алексеев рекомендацию проигнорировал, а Каледин предоставил для пребывающих офицеров два дома на Барочной улице. На них прибили вывеску: «Лазарет для выздоравливающих раненных».

Двойственная позиция Каледина объяснялась просто: очень много казаков поддерживало советскую власть, вдобавок в земли Донского казачьего войска входили Донбасс, Таганрог и Ростов на Дону, а там сильны позиции большевиков. Они организовали отряды Красной гвардии. Каледин видел: сил у него мало. Потому он опасался провоцировать большевиков.

26 ноября 1917 года большевистское правительство в Ростове на Дону объявило, что вся власть в области Донского казачьего войска переходит в руки Ростовского военно-революционного комитета. Каледин понял, что дальше он лавировать не сможет, и объявил мобилизацию в станицах. Но казаки на войну с большевиками идти не желали. Тогда Каледин обратился за помощью к генералу Алексееву. На тот момент в Добровольческом корпусе было пять рот, (две роты юнкеров и три офицерские роты), общей численностью в пятьсот человек. К ним присоединились некоторые казаки и новочеркасские гимназисты. Второго декабря Добровольческий корпус, разбив отряды Красной гвардии, захватил Ростов на Дону. Затем отряды генерала Алексеева взяли Таганрог и освободили от большевиков почти весь Донбасс.

2 декабря 1917 года, (за день до своей смерти), верховный главнокомандующий генерал Духонин приказал освободить Корнилова из Быховской тюрьмы. Тот поехал в Новочеркасск. С прибытием Лавра Георгиевича, генерал Алексеев передал ему командование формирующимся Добровольческим корпусом, а сам занялся организационно-финансовыми вопросами.

В августе 1917 года Керенский назначил генерала Алексеева верховным главнокомандующим. Именно Алексеев отдал приказ об аресте Корнилова, после неудавшегося мятежа. Этого Лавр Георгиевич простить ему не мог, но генералам приходилось работать бок обок.

Правительство Советской России среагировала на действия Каледина и Алексеева: 6 декабря 1917 года был образован Южный фронт во главе с Антоновым-Овсеенко.48 Фронт формировался из отрядов Красной гвардии, полков старой армии возвращающихся с войны. Это было рыхлое военное формирование, без воинской дисциплины. За счёт превосходства в численности, красные теснили Добровольческий корпус, приближаясь к Новочеркасску.

11 февраля 1918 года генерал Корнилов сообщил Каледину:

«Борьба с большевиками на Дону проиграна, я отвожу Добровольческий корпус на Кубань. Предлагаю вам Алексей Максимович идти с нами».

Каледин отказался, и Лавр Георгиевич вышел из его кабинета. Атаман спустя час собрал членов Войскового казачьего правительства, и объявил им, что Добровольческий корпус Корнилова уходит на Кубань.

« Казаки не захотели поддержать своего атамана в борьбе против большевиков. По этой причине я принял решение сложить с себя полномочия атамана Донского казачьего войска», – такими словами закончил заседание генерал Каледин.

Он отправился в свой кабинет, по пути размышляя о том, что у него нет ни одной причины, по которой ему следует цепляться за жизнь. Его сын утонул в одиннадцатилетнем возрасте, жена Мари Гранжан живёт в Швейцарии. Можно ехать к ней, но Каледин русский, и жизни без России не мыслил. Теперь выясняется, что и России он не нужен. Придя в свой кабинет, Каледин приставил револьвер к груди и нажал на курок.

Утром 12 февраля 1918 года генерал Корнилов вывел Добровольческий корпус из Новочеркасска. Войско Лавра Георгиевича насчитывало чуть более двух тысяч человек. Они шли по степи, под проливным дождём, к вечеру ударил мороз, мокрые шинели заледенели. Так начался знаменитый «Ледяной поход».

В начале 1918 года кубанские казаки образовали Кубанскую народную республику со столицей в Екатринодаре.49 Правительство возглавлял войсковой атаман Александр Филимонов. Чуть позже большевики в Новороссийске объявили о создании Черноморской советской республики, в которую вошли земли Кубанского края и Кубанского казачьего войска. Отряды Красной гвардии выбили казачьи войска из Екатеринодара. Правительство Кубанской республики переместилось в станицу Ново-Дмитровскую.