Как я и предполагал — первую внятную атакующую комбинацию разыграли Юра Гаврилов и Серёжа Шавло, последний дал отличный пас на ход Георгию Ярцеву, но вратарь горняков Юрий Дегтярёв успел выскочить на мяч быстрее и момент, чтобы сравнять счёт был упущен. Далее всё так же пошло точно по моему сценарию, через пять минут хаотические атаки «Спартака» заглохли и «Шахтёр», под непрекращающийся рёв трибун, плотно прижал наших парней к воротам Дасаева.

— Давай, «Бабушка»! — Орали со зрительских мест, призывая нападающего Старухина сделать дубль.

Уникальный кстати Виталий Владимирович был футболист. Его отец занимал важную должность в Белоруссии, а сам он пошёл по «кривой» футбольной дорожке. Рост всего 183, зато выбор позиции идеальный и игра головой как на лучших стадионах Лондона и Парижа. Этот форвард только бегать по полю не любил, поэтому не заиграл в сборной СССР ни при Лобановском, ни при Бескове, ни при Симоняне.

А прямо сейчас Старухин показал, что и в поле что-то может. Он переиграл на левом фланге нашего универсала Сашу Сорокина и сделал навес в штрафную площадь. На мяч разом ринулись Ринат Дасаев, Виктор Самохин и Вагиз Хидиятуллин. Кто кого в прыжке удрал я, даже вскочив на ноги, не разглядел. Только мяч в сутолоке наших же игроков не пострадал, он благополучно приземлился за спины футболистов, где его словно ребёнка в детский садик препроводил в пустые ворота второй нападающий «Шахтёра» Владимир Роговской.

— Гоооол! — Опять завибрировали трибуны стадиона «Локомотив».

В перерыве матча я не выдержал и зашёл в раздевалку своей команды. Счёт на табло после первых 45 минут — 2: 0 не был таким уж безнадёжным, и больший гандикап за тайм отыгрывался, но с беспросветной игрой в атаке нужно было что-то решать. Однако старший тренер вместо поиска путей из тупика нашёл козла отпущения, Витю Самохина, и теперь распекал его на все лады. Я же тихо присел на ряд откидных кресел с краю около Николая Петровича Старостина и с интересом наблюдал, чем закончится показательная бессмысленная в данный момент порка.

— Что думаешь, отыграемся? — Спросил меня Николай Петрович.

— Если не поменять расстановку, то без шансов, — ответил я и был услышан Константином Бесковым.

— Что ты, Никонов, сказал? — Позабыв про Самохина, вперился в меня Константин Иванович.

Вопрос старшего тренера мной был воспринят как скрытый призыв о помощи, поэтому я быстро прошёл к доске, где были расставлены магнитный фишки и сказал:

— Нужно убрать с поля Борисенкова и Корешкова и выпустить вместо них Калашникова и Черенкова. — Я передвинул фишки из расстановки 4−4–2 в новое построение 4−1-4–1. — Калашников занимает на поле позицию единственного форварда. Ярцев перемещается на место правого полузащитника. А в центре мы получаем двух атакующих полузащитников — Гаврилова и Черенкова. Далее за счёт насыщения центра поля, где у нас образуется пять игроков, мы вгрызаемся в мяч, и забираем контроль себе. И первые пять, возможно, десять минут второго тайма боремся исключительно за контроль. Затем используя выдвинутого нападающего Калашникова как «столба», от которого требуется мяч принять, прикрыть его корпусом и отдать в свободную зону, к воротам горняков начинать поочерёдно врываться с флангов — Шавло и Ярцев, а по центру Гаврилов и Черенков. Я думаю такой игрой вырвать ничью можно, тем более «Шахтёр» к нашим перестроениям будет не готов.

Мой спич был встречен гробовым молчанием, лишь «Дед», то есть Николай Старостин спросил Бескова:

— Что считаешь Костя?

— Галиматья! — Коротко выразился Константин Иванович.

— А то, что сейчас на поле происходит — это не галиматья? — Тут же вспылил я. — Гаврилов не знает, кому пас отдать — это не галиматья? У нас один полуживой левый фланг — это тоже не галиматья? И кстати то, что сейчас миллион спартаковских болельщиков смотрит по телевизору — это и есть галиматья! Проще всего свои просчёты списать на Витю Самохина.

— Ты Никонов с ума сошел? Ты с кем так сопляк разговариваешь? — Вступился за Бескова второй тренер Новиков.

— В Москву приедешь, напишешь заявления по своему желанию и гуляй. — Пророкотал сам Константин Иванович. — А теперь, выйди из дверей.

— Напишу, не беспокойтесь. Ничего, у нас в СССР безработных нет, — буркнул я и медленным шагом покинул раздевалку «Спартака».

Утром на следующий день, после поражения от «Шахтёра» — 2: 0, почти вся команда тряслась в поезде Владикавказ-Москва, который должен был привезти «Спартак» в столицу Родины всего за каких-то 20 часов. Избежали нашей незавидной участи Юра Гаврилов и Вагиз Хидиятуллин. Их вызвал в Тбилиси на товарищеский матч со сборной Грузии старший тренер сборной СССР Никита Симонян. Команда Симоняна пыталась пробиться на чемпионат Европы 1980 года в Италию из 6-ой отборочной группы, где нашими соперниками были Греция, Венгрия и Финляндия. И пока дела у сборной СССР шли так себе, осенью прошлого года сборная обыграла дома греков — 2: 0 и уступила на выезде венграм с таким же счётом — 2: 0.

Я в силу возраста футбол в 1979 году ещё не смотрел, но позже кое-что читал. На чемпионат Европы, что прошёл на стадионах Рима, Турина, Милана и Неаполя, сборная СССР не попала. Даже более того, выступление команды было признано позорным, ведь в отборочной группе мы заняли последнее четвёртое место. И я точно знал, что следующие два матча против Венгрии и Финляндии будут сыграны вничью, после чего Никита Симонян будет снят и назначен вместо него Константин Бесков. Далее Бесков проиграет на выезде грекам и дома разойдётся миром со сборной Финляндии.

— Как считаешь, пробьются наши на чемпионат Европы или нет? — Спросил меня с нижней полки Саша Калашников, который, как и я, под стук колёс и мелькание телеграфных столбов за окном листал свежую прессу.

— Хрен его знает, — буркнул я со своей верхней полочки. — Но я тебе точно скажу, что следующие два матча Симонян сыграет вничью, его обольют помоями, как это любят у нас делать, снимут и назначат Бескова.

— Да, ну, б…⁈ — Подскочил Калашников со своей лежанки и уставился на меня немигающим взглядом.

К изумлению моего друга могли бы присоединиться ещё два наших одноклубника из купе, но Леша Прудников и Вова Букиевский улетели резаться в карты и свежие газеты старались не читать, ведь там по вчерашней бездарной игре «Спартака» проехались все кому не лень. А один журналист вообще утверждал, что счёт должен был быть минимум — 4: 0, но столичную команду спас главный судья.

— Не веришь? — Хмыкнул я и спустился вниз. — Вот смотри. Последний товарищеский матч наша сборная сыграла с Болгарией и выиграла — 3: 1. Вот состав команды. — Я ткнул пальцем в газету. — Вратарь Гонтарь из «Динамо» Москва, Пригода из «Торпедо» Москва, Юрий Аджем из ЦСКА, Маховиков и Бубнов из московского «Динамо», Дараселия, Коридзе, Гуцаев и Шенгелия из «Динамо» Тбилиси, Бессонов и Блохин из киевского «Динамо». Сейчас ещё взяли наших спартаковцев.

— Ну и чё?

— У тбилисцев один игровой стиль, у Киева — второй, у «Динамо» из Москвы — третий, а у «Спартака» — четвёртый. Если ты соберёшь автомобиль, взяв запчасти от «Волги», «Москвича», «Запорожца» и «Жигулей», то это корыто далеко не уедет или вообще развалится. Костяк сборной шесть или семь футболистов нужно брать из одного клуба, а остальные кандидаты уже должны подходить под его стилистику. Вот тогда будет и гармония, и результат.

— Тебе-то откуда это известно? — Усмехнулся Александр. — И потом в товарищеских-то играх мы побеждаем.

— А мне со стороны виднее. А что касается товарняков, то мы давно впереди планеты всей по товарищеским играм. Жаль медали за это дело не вручают.

— Слушай, ну извинись ты перед Бесковым, не ломайся, — опять принялся уговаривать меня Калашников.

— Ху… с два, — четко по слогам произнёс я. — Вылечу из Тарасовки, всё равно без футбола не останусь.

Вдруг в дверь постучали, а когда створка нашего купе отъехала в сторону, то на пороге материализовался Николай Старостин, который прокашлявшись, сказал: