– Хорошо, я милосердный правитель, – заговорил император, продолжая ядовито ухмыляться. – Я их пощажу, а вот тебя, – глаза императора ещё больше сузились, – за твое благородство тебе придется заплатить кровью.

Ухмылка императора превратилась в злобный оскал. Слуга смотрел на него перепуганными глазами.

– Не волнуйся, я же сказал, что милосердный правитель. Ты не умрешь, крови от отрубленной кисти вполне хватит. Ах-ха-ха-ха! – с глазами полного безумия рассмеялся император. – Мой верный воин поможет осуществить твой благородный жест, который ты преподнесешь мне в качестве извинения.

Один из воинов с головой дракона подошел к слуге, заломал тому правую руку, упершись ногой о голову. Слуга сидел на коленях, головой прижат к земле, не в состоянии даже шевельнуть пальцем.

– Нет, нет, пожалуйста… – слезы переполняли глаза и уже скатывались по лицу на землю. – Пожалуйста, пожалуйста! – воин, заломавший беднягу, свободной рукой достал кинжал из-за пояса. Поднес к запястью слуги.

– Нет! Умоляю! Нет! Нет! – уже скулил слуга.

– Молчи, грязная крыса! Прими свое очищение! – воин начал медленно резать кисть слуги. Кинжал прошел верхнюю плоть, наслаждаясь сочным мясом с кровью. Кровь лилась ручьем, когда, наконец, кинжал добрался до кости, приступил наслаждаться этим звуком терпеливо и долго.

Слуга кричал, ныл, молил и все никак не мог потерять сознания от боли, медленно сходя с ума от острой боли. Великий император Алонус Войт захлебывался истерическим смехом. Девушки у его ног тоже хохотали. А слуга уже решил, что скорее умрет от безысходности, чем от невыносимой боли. Когда императору наскучило это цирковое представление, он приказал кончать с ним.

Кинжал, почти прошедший кость, уже в предвкушении дальнейшего наслаждения, замер. Воин взялся свободной рукой за окровавленную кисть слуги, а другой надавил на кинжал со всех сил. Этот зверь ее оторвал… Вырвал как какое-то растение, вместе с корнем. Слуга уже лежал без сознания в лужице собственной крови. Воин держал кисть раба высоко над головой, так возвышенно, точно это не оторванная кисть бедного раба, а лапа убитого им дракона.

Кровь стекала по его доспехам, сливаясь с ними, имея почти идентичный цвет. Императору оказалось по вкусу такое представление. Он аплодировал и улыбался, выставляя напоказ желтые кривые зубы. Воин подошел к трону. Сел на одно колено, дабы преподнести трофей очищения. Одна из полуголых девушек поднялась с колен, забрав трофей, отнесла его императорскому величеству. Император Файраза принял подношение.

– Я же говорил тебе, что я, милосердный и справедливый правитель, – играя кистью и выкручивая в ней пальцы произнёс Алонус Войт. – Поэтому возрадуйся, раб! Ты прощен и очищен, а твой император доволен! – торжествующе восклицал Алонус Войт.

Потеряв сознание, лицо слуги выглядело спокойным и умиротворенным.

Не от того, что теперь калека или что очищен. Скорее, что все же смог потерять сознание с мыслью о том, что его товарищей уже точно не тронут. По крайне мере, пока императору вновь не захочется развлечься новым цирковым представлением.

– А теперь унести это отребье с глаз моих, – противным тенором приказал император прибывшим слугам, до недавнего времени готовившим королевского кабана. С шокирующими, полными безнадежности лицами, они унесли несчастного из королевской палаты.

Как оказалось, даже цирк, в котором должны собираться только искренний восторг и улыбки, на лицах смеющихся детишек, не всегда бывает доброжелателен, и не всегда хорошие поступки и благородство могут сыграть на руку.

– Коди, берегись! – Ансгар прыгнул на Медведя, защищая того от летящего копья.– Внимательней, не превращайся в обезумевшего берсерка, – сжимая зубы сказал Ансгар, защищаясь скимитарами от атакующих гвардейцев Элиуса.

Весь отряд драконов сейчас держал оборону в первых рядах на нейтральной территории. Из-за непроходимых, ненормально больших терновых кустов Элиус не мог атаковать всеми силами, приходилось тесниться и давать отпор малыми группами. —Да, не лучшее окружение выбрали воины для боя. – Так думали как сосульки, так и угли. Но так точно не думали драконы. Для них это было выигрышным местом. В этом терновом аду количество было бессмысленно, а вот мастерство единичного боя играло важную роль.

Драконы с этой ролью справлялись безукоризненно. Стоило гвардейцам только забежать в терновый лес, как оттуда уже выносили трупы убитых гвардейцев. Элитный отряд держался друг друга полукольцом, выкашивая любого приближавшегося врага с такой отточенной тактикой боя, что другим воинам Файраза, находившимся за пределами кольца, оставались только крошки.

Удар скимитара прошелся по ключице – идеальный удар. Гвардеец рухнул на землю, в воздухе собиралось все больше пыли.

– Осторожно, Ансгар! – рявкнул Коди. Из тумана песка и пыли выскочил другой гвардеец, стараясь нанести удар пикой прямо в грудь дракона. Ансгар, словно замедлив время, увернулся от свистящей пике, нырнув под ноги гвардейца, а потом, словно дельфин, вынырнул из воды, вонзив скимитар в челюсть. Клинок как по маслу острием прошел к макушке черепа и уже торчал из него, как рог единорога. Солдат только успел приоткрыть рот, из него хлынули водопады крови. Двое гвардейцев бежали с желанием вонзить пики в спину Ансгара, как услышали разъяренный, почти медвежий рев. Справа на них двигался гигант, размахивая по сторонам тяжелым молотом. Гвардейцы замедлили бег, выставив пики прямо на надвигающегося гиганта. Они даже не могли предположить, что эта махина так ловко увернется от выставленных пик.

Коди проделал один длинный пируэт в левую сторону, оказавшись у самого виска гвардейца. Инерции пируэта хватило для широкого размаха молотом. Коди со всей медвежьей силой ударил гвардейца молотом прямо по виску. От такого удара гвардейца начало откидывать на своего напарника. Был отчетливо слышен звук ломающихся костей. Гвардейцы ударились головами, оба отлетев в сторону. Падая друг на друга, как мешки с костями. Уже неживые мешки с костями. В того, в которого прилетел молот, было уже не узнать. Вместо лица у него было кровавое месиво. Другому повезло чуть больше, умерев от сотрясения.

– Выручил ты меня, старый друг – вытащив скимитар из головы гвардейца, с лёгкой улыбкой, сказал Ансгар.

– Ах-ха-ха! Я командира в беде не брошу. На тебе бы не очень смотрелись две торчащие пики, – басом проговорил Коди.

Ансгар атаковал снова и снова. Точными движением убивал, разрезая горло или попадая по жизненно важным органам. Коди, размахивая молотом, сметал с пути всех, кто осмеливался подойти к дракону слишком близко.

– Кто это!? Что это за демоны, они положили уже пятнадцать наших воинов!

Пугающим голосом прокричал командир пятого отряда гвардейцев Элиуса. Солдаты, не попавшие под раздачу, начали отступать. У каждого на лице читались испуг и паника. Сейчас Ансгар и Коди в этом песчаном тумане и вправду выглядели как демоны.

Что значит выглядели!? Они были ими. Медведь и волок, они были голодные, их добыча трусливо отступала, но, как любой хищник, драконы чувствовали присутствие и страх своих жертв. Как только гвардейцы Элиуса решили, что все кончено и не в их пользу, появилась она…

Глаза были словно осколки острого льда, верхом на снежном барсе. Она сейчас прыгнет, она не боится демонов. Она собирается уничтожить их.

Эвелин прыгнула на демона, в завесу из песка, обнажив кинжалы, встретилась ими со скимитарами Ансгара. Арби прыгнул, вцепившись в мантию Коди. Медведь оттолкнул барса в сторону. Начался бой. Ни драконы, ни гвардейцы, не могли разглядеть в этой завесе своих и чужих. Воины могли только наблюдать, как яростные силуэты сталкивались с криками и рычанием. Отскакивали и вновь кидались в бой. Ни у кого даже не было малейшего желания прыгнуть в эту мясорубку.

Неожиданно для всех прозвучал женский голос:

– Отступайте! Назад! Перегруппировка!