Выводы мною были сделаны не просто так. Цвета на картине яркие, насыщенные, ближе к дневным. Занятая делом, серьёзная, работящая девушка сидеть и бездельничать у окна в такой позе не будет. Бездумно смотреть в него «стеклянным» взглядом, тем более. Значит, она о чём-то размышляет, что мешает ей доесть яблоко. Одежда у нарисованной особы, предположительно, цветастая, лёгкая, даже слегка фривольная. Добавим сюда лёгкий перекус, хаотическую мешанину фигур, символизирующих противоречивость характера, отсутствие на пальцах колец и вуаля, описание готово. Пусть кто хочет, придумывает свою версию. Я зритель — я так вижу.

У удивлённой женщины, стоявшей неподалёку, приоткрылся рот, а у госпожи Такэути приподнялись брови. Подвергать сомнению вкус человека в живописи, восхищающегося работами самого Кацусики, между прочим, включёнными в национальное достояние Японии, дело очень неблагодарное.

Захотев проверить, не ослышалась ли она, выражение лица у директора стало довольно забавным, Такэути-сан увлекла меня к следующей картине. По её просьбе разобрал новую работу Гарью. Если свести всё к одному слову, назвал увиденное мазнёй. Из любопытства пойдя следом за нами, та же женщина гневно задышала полной грудью, уставившись на меня, как на врага. Неужели это мама Гарью? На третьей картине она не выдержала и возмущённо фыркнув, гордо удалилась в сторону выхода. Проводив её недоумённым взглядом, посмотрел на рассмеявшуюся Такэути-сан, не понимая, что я такого сказал, отчего директор развеселилась ещё сильнее.

— Если не ошибаюсь, это жена хозяина большой сети Токийских автомастерских. Я её уже несколько раз замечала на подобных мероприятиях. Обычно она каждый раз покупает несколько произведений искусства.

— Она хорошо разбирается в них?

Забеспокоился, не выставил ли я себя дураком?

— Вряд ли. Скорее старается не выделяться среди других хорошо обеспеченных жён влиятельных и уважаемых людей. Для этого ей нужно соблюдать определённые, негласные правила этого сообщества, вроде обязательной покупки имиджевых предметов. Купленных не в магазине и не на распродаже. При этом желательно, чтобы потраченные деньги уходили на благотворительные цели. Этим демонстрируется поддержка творческих личностей, небогатых слоёв населения, наличие хорошего вкуса, а также отсутствие высокомерия и скупости. Кроме того, стоимость покупок должна превышать некоторый порог. Так принято, — подробно объяснила.

В красивом кимоно, с другой причёской, она выглядела совсем иначе, чем на работе. Я бы сказал по-домашнему женственной, а уж когда улыбалась, вообще будто другим человеком становилась. Когда Такэути-сан в образе серьёзной, неприступной королевы, к ней даже подходить боязно.

— Если обратил внимание, в этот раз она ушла так ничего и не купив. Видимо, твои слова произвели на ней большое впечатление, — подсказала Киоко.

— То есть, она злится не на меня? — успокоился.

— На тебя, на тебя, — вновь рассмеялась, находя забавной мою непонятливость очевидным для неё вещам. — Ты заставил её усомниться в умении выбирать хорошие вещи и вернуться домой с пустыми руками. И ещё. Если и дальше продолжишь рассуждать в подобном ключе, вслух, не оборачиваясь, то тебя вежливо попросят удалиться. Не нарушай программу выставки. Здесь уже всё расписано, оплачено и обговорено. Люди пришли сюда получить удовольствие, значит, они должны его получить.

Посмотрев на часы, с деланным огорчением, так, чтобы это было заметно, я сказал.

— Хорошо, следующие картины получат исключительно положительные отзывы. Хотя нет…, — сделал паузу, — поспешил с выводами. Жаль, но мне нужно успеть в ресторан до того, как там займут все столики. Но в следующий раз, к другой выставке, господин Гарью, несомненно, этого дождётся. Я очень на это надеюсь.

Оценив мой отказ, то, как он был подан, госпожа директор улыбнулась. Осуждающе покачала головой, хотя её глаза говорили об обратном.

— Я бы тоже не отказалась покинуть это место, но, к сожалению, вынуждена задержаться. Мне пора возвращаться. Продолжу служить флагом. Буду показывать всем, что в роду Такэути царит мир и порядок, он полон талантов и… готов к предложениям.

В её последних словах промелькнула нотка грусти.

— Вы разве здесь не по работе? — удивился.

— Нет. Выполняю семейные обязательства. А вот каким образом ты здесь оказался, для меня загадка.

Рассказал ей о своих сложностях. Вопреки своим словам, она так никуда и не ушла, с интересом послушав мой рассказ.

***

В это время неподалёку проходили три женщины, одетые в кимоно, ведя неспешную беседу, улыбаясь друг другу, соблюдая определённые, негласные правила поведения. Заметив смеющуюся Такэути Киоку в компании незнакомого мужчины, они остановились и удивлённо на них посмотрели. Дочь Амамии вела себя непринуждённо, будто общалась со старым другом.

— Кто это рядом с Киоко-чан? — удивилась одна из пожилых женщин, не один год знакомая с семьёй Такэути.

Пристально посмотрев на пару странным, немигающим взглядом, задержав его на несколько секунд, Амамия невозмутимо ответила, не показывая своих эмоций.

— Её помощник по работе.

— Да? Не похоже, — с улыбкой высказалась третья женщина, бросив на Амамию быстрый, лукавый взгляд.

— Вот и я так подумала, — задумчиво та согласилась. — Не будем задерживаться, глядя на них так, словно нам больше нечего делать. Потом она к нам присоединится, и сама всё расскажет. Лучше подскажи, где нам искать твоего Сайто? Уж не в компании ли его «коллеги» по работе? — многозначительно улыбнулась мать Киоко, вкладывая в свои слова определённый подтекст, возвращая «подачу».

— Если Сайто всё же сойдётся с Киоко, то его помощница на следующее же утро улетит в другую страну в длительную командировку. А если будет слишком много себе позволять уже сейчас, окажется либо в очень жаркой и пустынной стране, либо очень холодной и снежной — пообещала собеседница, обозначив своё отношение к этому делу.

— Будем надеяться. Время ещё есть. Ладно, позволь полюбоваться на твоего мальчика вблизи. На фотографиях все мы кажемся лучше, чем есть. Наверное, потому, что не раскрываем рта. Если он хотя бы вполовину так хорош, как ты расписываешь, то нам не о чем беспокоиться. Шигараки, а у тебя как дела? Уже есть кто-то на примете? Нужна наша помощь?

— Даже не надейтесь, старые сводницы. Она ещё школьница. У неё в планах пока только море, фейерверки, фестиваль и подготовка к выступлению на соревнованиях. Счастливая пора. Мне бы так.

— Так в чём дело? Выбери санаторий с хорошим онсэном и езжай? Кто против.

— Три мужчины, чтоб им не спалось, — недовольно проворчала женщина. — Муж, доктор и диетолог.

— На твоём месте я бы сейчас как раз не расслаблялась, — ухмыльнулась мать Сайто. — Ты плохо знаешь современных школьников. Каждый второй бунтарь и мечтатель. Не успеешь оглянуться, твоя Майко станет молодой мамой, приведя в дом какого-нибудь оболтуса, увлекающегося тяжёлым роком. С наколками, не умеющего прилично изъясняться, мечтающего о путешествиях. Хорошо, если с кольцом в ухе, а не где-нибудь в другом месте. Или запишется в общество спасения диких животных и девственных лесов. Будет ходить на протесты, клеить разумную глупость к неразумной гадости, — мельком бросила неодобрительный взгляд на одну из картин.

— Скажешь тоже. Моя Майко-чан не такая. Она хорошая девочка, — возразила её бабушка, в чьём голосе всё же промелькнуло беспокойство.

— Вот-вот, — поддержала ситуативную союзницу Амамия. — Как известно, хорошие девочки очень влюбчивы в нехороших мальчиков.

— Ты сейчас на что намекаешь? — повернулась к ней мать Сайто, приняв это на свой счёт.

— На её коллегу, — не моргнув и глазом, уверенно ответила Амамия, кивнув на Киоку.

Со стороны могло казаться, будто пожилые женщины вели светскую беседу об искусстве. Обсуждали выставку, отдавали должное таланту художника, а не строили матримониальные планы.