Я подошел к Мадлен, взял ее за локоток и отвел в беседку в саду. Грубовато облокотил на столик и рывком задрал юбки.

— Ах… — охнула маркиза. — Ваше преподобие! А как же ваши дела?

— Дела подождут…

— Что-то уже нашли?

— Да! Не вертись!

— А на эту суку? Ах, ах, быстрее…

— Есть кое-что…

Настроение слегка поднялось и я с новыми силами взялся за работу. А если точнее, за подельника Терезы, расстригу монаха Абеляра Мартена, который и правил черные мессы.

С этим не получилось сразу найти контакт, но брат Люка очень быстро и умело убедил этого мудака пойти на сотрудничество.

Воистину добрым словом и раскаленной кочергой всегда можно добиться гораздо большего чем просто добрым словом.

Я поморщился от смрада паленой кожи.

— Опишите церемонию.

— Ваше… — Абеляр судорожно сглотнул, не переставая дрожать всем телом. — Ваше преподобие… — по его сухому лицу катились крупные капли пота. — Я все расскажу…

— К делу.

— Я проводил ее в церковном облачении, держал в руках распятие, но в перевернутом виде… простите меня… — монах истерично зарыдал. — Слова… слова службы произносил наоборот… горели свечи… много свечей, из человеческого жира…причащались сырым мясом…

— Жертвоприношения?

— Да-да, я отрезал голову черному петуху, добавлял кровь в вино, которым все причащались…

— Я о человеческих жертвах.

— Нет, никогда…

По моему знаку брат Люка взял из жаровни раскаленную спицу.

— Я скажу, скажу!!! — завыл Абеляр. — Не надо, пожалуйста… было, три раза… может больше, нам приносили младенцев. С ними поступили как с петухами. Я не знаю, где их брали, этим занималась «Сладкий язычок».

— Дальше.

— Еще… участвующие в обряде целовали меня в зад…

— Этот момент можно опустить. Теперь об участниках ритуала…

— Они были в масках, уверяю! Но… одним из них был… Сен-Симон, он хотел вернуть расположение короля… я все расскажу…

— Кто еще? Меня интересует герцогиня де Шеврез? Она участвовала в мессах?

— Я не знаю, не-еет… но… но я знаю, что она принимала ванны из детской крови, чтобы сохранить молодость…а еще, по ее заказу… я проводил обряд наведения порчи… да-да, мы изготовили куклу и кололи ее иголками… куклу похожую на вас…

Во время допроса я с трудом сдерживался от того, чтобы не перерезать уроду глотку, а когда вышел из подвала сразу с отвращением сплюнул и злобно пробормотал:

— Ага… еще скажите, что инквизиция зря жгла людей…

Вечер прошел в систематизации полученной информации, а с утра я отправился в Лувр, чтобы приступить ко второму этапу операции.

Перед покоями его величества как всегда роилась и бурно судачила толпа расфранченных придворных, которые, почти не скрываясь, откровенно радовались болезни кардинала.

— Говорят, он весь покрылся струпьями! — с томным придыханием ворковала красотка с желтыми и кривыми зубами.

— Дело решенное, со дня на день он умрет! — авторитетно заявлял полный кавалер в шитом золотом, но сильно замасленном колете.

— Его уже причастили!

— Матерь божья, неужели мы вздохнем свободно?

— Пожалуй, это повод попировать! К кому бы напроситься на ужин?

— Ха-ха-ха…

— Говорят, сегодня ко двору вернутся Гастон Орлеанский и герцогиня де Шеврез! А это значит, с кардиналом действительно все плохо!

При виде меня разговоры стихли, расцвели приторно-льстивые улыбки, в которых теперь сквозило презрение. Чему я не особо удивился, так как, с какой-то стати, мой отъезд в Испанию, придворные восприняли как опалу.

Я спокойно прошел через толпу, мушкетеры распахнули предо мной дверь в королевские покои, дальше меня подхватил камердинер и отвел в маленький кабинет.

Его величество король Франции Луи тринадцатый этого имени с момента нашей последней встречи ничуть не изменился. Тот же скучный вид и сварливое, недовольное выражение на лице. При виде меня он порывисто вскочил и экспрессивно воскликнул:

— Наконец вы удосужились навестить нас! Мы уже начали подумывать рассердиться.

Затем схватил меня за локоть и почти насильно посадил в кресло около камина.

— Ваше величество…

— Больше вы никуда не поедете! — перебил меня король. — Ваше место подле нас!

— Ваше желание закон, ваше величество.

Луи опять вскочил и неожиданно зашагал по кабинету, заложив руки за спину. Помолчав несколько минут, он уставился на меня и резко бросил.

— Вы думаете, я ничего не знаю?

Вот тут я струхнул. Черт… струхнул — это не то слово. Твою мать, я чуть разрыв сердца не получил.

— Я все знаю! — зло бросил Людовик. — К счастью, вы вернулись и мы вместе разберемся со всеми проблемами.

Я вообще перестал что-либо понимать.

— Они душат меня! — король досадливо поморщился. — Они снова хотят мной управлять. Все они! Но я им не паяц!

— Простите, ваше величество…

— Но я вынужден вернуть их ко двору! — снова перебил меня Людовик. — Чтобы создать видимость единения со знатью.

Лицо короля налилось кровью, повисло молчание.

Я облегченно выдохнул, про себя перекрестился и спокойно поинтересовался:

— Водку будете, ваше величество?

— Вашу водку? — Луи с интересом посмотрел на меня. — Водку, буду! Я часто пробовал ваш элексир, но без вас его пить неинтересно.

Я кивнул, достал флягу, а уже через несколько секунд рюмки мелодично брякнули.

— Вот! — его величество сипло выдохнул, совершенно по-русски занюхал рукавом и неожиданно расплылся в широкой улыбке. — Вы обладаете чудесным талантом меня успокаивать, Антуан. Ну-ка, скажите вашу китайскую пословицу!

— Между первой и второй перерывчик небольшой!

Рюмки брякнули во второй раз.

Я подождал пока Луи закусит и спокойно сказал.

— Все проблемы решаемы, поверьте. Необходимо изъять зачинщиков и остальные мигом превратятся в стадо баранов.

— Как? — король пристально на меня посмотрел. — Я же говорил вам, что мне необходимо поддерживать баланс в государстве.

— Никаких громких арестов и процессов, ваше величество. Как говорят китайцы, нет человека — нет проблемы.

— Предлог? Я и закон во Франции едины! — Луи снова начал злиться.

— Поверьте, законных предлогов хватит. К примеру… — я наполнил рюмки и спокойно рассказал несколько эпизодов, касающихся его фаворита Сен-Симона.

Король Франции сильно побледнел и даже стал заикаться.

— Как? Я отказываюсь верить вам! Это оговор…

— Сейчас мы это проверим. Ваше величество, прикажите позвать маркиза Сен-Симона, а сами… есть здесь место, откуда вы можете слышать наш разговор?

Место нашлось.

На самом деле я сильно рисковал, разговорить фаворита могло и не получится, но отступать уже было некуда.

Луи скрылся за потайной дверцей, а кабинет вбежал молодой, слегка женоподобный щеголь, в костюме лазурного цвета, сплошь увешанный драгоценностями.

— Ваше величество… — он на полуслове осекся и подозрительно уставился на меня. — Меня вызвал король, но где его величество?

— Прошу вас, сын мой, — я ласково улыбнулся. — Его величество отлучился ненадолго, подождем его вместе.

Маркиз недовольно скривился и вальяжно развалился в кресле, пренебрежительно поглядывая на меня.

Я немного помолчал, а потом заговорил с ним.

— Как ваше самочувствие, сын мой? Мне показалось, что ваша душа чем-то отягощена.

— Я не намерен беседовать с вами о моей душе! — резко огрызнулся фаворит. — Найдите для себя другого собеседника.

Я состроил скорбную рожу.

— Печально, печально, сын мой. Но хорошо, не хотите беседовать о душе, тогда поговорим о… вашей судьбе.

— Моя судьба вас не касается, — с издевкой хмыкнул Сен-Симон. — Вам в пору задуматься о своей.

— Отнюдь… — я улыбнулся. — Ваша судьба сейчас находится в моих руках. И я могу, распорядиться ей как мне заблагорассудится.

— Да что вы себе позволяете? — вспыхнул щеголь. — Я все расскажу его величеству. Это наглость!

— Закрой рот, щенок! — я резко оборвал его. — Или мне рассказать его величеству о черной мессе, в которой ты участвовал?