Сердце сжалось в предчувствии беды, я пришпорил жеребца и на ходу бросил:

— За мной…

По пути в поместье Мадлен я едва не загнал лошадь. Да, черт побери, я не люблю ее. Но…

Просто мысль о том, что герцогиня де Шеврез могла причинить ей вред, сводит меня с ума.

Влетел в поместье галопом, спрыгнул на ходу с лошади, ринулся к дому и заорал на мажордома, выскочившему мне на встречу в сопровождении горничной:

— Где ваша хозяйка?

Горничная и мажордом наперебой перепугано зачастили:

— Она у себя… но госпоже нездоровится и она приказал вас… не пускать… поймите она не хочет вас видеть…

— Проклятье… — зарычал я.— –В сторону или сейчас кто-то умрет!

Оттолкнул слуг и быстрым шагом пошел в покои маркизы. Сердце в предчувствии беды колотилось, словно огромный барабан.

Дойти не успел, Мадлен вышла сама навстречу.

Сильно исхудавшая, с запавшим глазами, обостренными чертами лица и искусанными припухшими губами: но при этом все равно ослепительно красивая и желанная.

— Извини… — она слабо улыбнулась. — Я просто… просто, не хотела, чтобы ты меня видел… такой…

Глава 21

— Проклятье, что с тобой?!! — заорал я.

— Ничего… — маркиза покачнулась. — Ничего страшного, просто недомогание…

Я едва успел подхватить ее.

— Говори! Тебя отравили?

— Что? — возмущенно пискнула Мадлен. — Нет, конечно, нет… просто…

Вдруг раздалось утробное бульканье, маркиза запнулась, схватилась за живот, вырвалась и побежала к себе.

— Какого черта? — я собрался припустить за ней, но мажордом поймал меня за руку.

— Ваше преподобие, простите…

— Убью, нахрен! Что здесь происходит? — я приставил к его горлу кинжал. — Говори, мать твою!

Оливье отшатнулся от меня, прикрылся локтем и перепугано просипел:

— Что в том удивительного, что женщина при расстройстве желудка не хочет видеть своего любовника? Простите… не убивайте меня, пожалуйста…

— Бля… — изящно выразился я на родном и могучем. — А я думал… думал… — и от избытка чувств счастливо захохотал.

Вот честно, чуть не пустился в пляс от радости. Расстройство желудка? На господибожемой! В наше время, время от времени, простите за тавтологию, дристают все, даже его величество король Франции Людовик тринадцатый этого имени. Три тысячи беременных девственниц! Да на здоровье!

— Я все слышу, мерзавец!!! — из будуара донесся возмущенный голос Мадлен. — Пошел вон, скотина! Смеяться надо мной в такую минуту… никогда не прощу… О-о-ооо!!! У меня сейчас вырвет дно…

Последнюю фразу она сформулировала несколько по-другому, но в смысловом значении звучало именно так.

Я зажал себе ладонью рот и сквозь пальцы тихо приказал мажордому.

— Готовьте мне комнату, ванну и ужин. И поищите хорошей испанской водки. Помнится, я присылал вам бочонок из аббатства. И позаботьтесь об этих шалопаях, то есть, моих друзьях. А с ее милостью я все решу.

Оливье манерно поклонился, а потом состроил виноватую рожу и тихо поинтересовался:

— Еще раз простите, ваше преподобие, но… могу ли я сообщить вам еще кое-что, без шанса быть зарезанным?

— Валяй… — я едва опять не расхохотался, но вовремя сдержал себя.

— Ваше преподобие, — мажордом понизил голос до минимума. — Есть еще одно важное обстоятельство. Муж госпожи… словом, он ненадолго вернулся из Испании и сейчас находится здесь…

Вот тут я серьезно озадачился.

Муж — это… как бы сказать правильней… Словом, муж — это довольно хреновенько и может быть чревато серьезными проблемами.

С одной стороны, время сейчас весьма фривольное, даже существует такое понятие, как официальный фаворит или фаворитка. Дамы и кавалеры из высшей знати порой имеют целый штат любовниц и, соответственно, любовников. Ничего необычного, все в порядке вещей.

А с другой… при всей свободе нравов, порой случаются досадные инциденты. Любовные дела она такие, сложные. В общем, порой, возобладает банальная ревность, которая рождает… дикие скандалы, дуэли и трупы…

Ну и как поступить? Понятное дело, муженька Мадлены, я не боюсь ни в каких смыслах. Моего влияния при дворе и владения клинком вполне хватит, чтобы отбиться от любого вероятного ревнивца. Но, черт побери, это сложности, которые чреваты скандалами, а скандалы при моей репутации стоит строго настрого избегать. Как среагирует Луи на мое участие в любовном скандале? Особенно будучи убежденным в моей святости? Вот то-то. А не отправиться ли мне восвояси?

В общем, я решил проявить благоразумие, но через несколько мгновений стало поздно, потому что в коридоре появился пожилой, здоровенный и пузатый мужик в распахнутом домашнем халате.

Надо сказать, маркиз дю Фаржи мало был похож на дипломата и, несмотря на возраст, выглядел вполне дееспособным: саженые плечи, могучая грудь и руки толщиной с хорошее такое бревно.

— Что здесь твориться? — заорал он. — Кого это принесло… — его налитые кровью глаза остановились на мне, после чего он шумно выдохнул: — Вы?

Я спокойно поклонился и начал прикидывать, как вывести его из строя без крови.

Мужик повел взглядом по сторонам, словно ища подходящее для смертоубийство орудие, а потом…

Потом спокойно бросил:

— Прошу следовать за мной…

И потопал к лестнице, шумно отдуваясь.

Я мысленно перекрестился и пошел за ним. Ну а что еще оставалось делать? Конечно, можно было сбежать, но это как-то уж совсем не по-джентльменски.

Привел он меня в кабинет, обставленный неожиданно строго и даже аскетично. В камине тлели поленья, в простой плошке горела свеча, на большом столе белела россыпь бумаг и стоял графин с вином и недопитый бокал.

Маркиз обернулся и исподлобья прострелил меня взглядом.

В кабинете повисла тишина.

Я немного помедлил, еще раз сухо поклонился и тихо представился.

— Антуан де Бриенн, настоятель аббатства Руаямон.

— Я знаю, кто вы… — не особо вежливо рыкнул муж Мадлен, а потом вдруг отмяк лицом и вполне приветливо сказал: — Думаю, вы тоже знаете кто я, так что обойдемся без официоза. Вина?

Вот тут я охренел еще больше. Уж чего-чего, а такого я точно не ожидал.

В бокалы с музыкальным журчанием пролились алые струйки.

Маркиз поприветствовал меня бокалом, выхлебал его одним глотком, сел в затрещавшее под его весом кресло и взглядом показал на такое же напротив.

Я тоже неспешно присел, устроив шпагу на коленях.

— Начнем с того, что я все знаю! — начал маркиз дю Фаржи, пристально рассматривая меня. — И не стоит прикрываться своей сутаной…

— Я и не собираюсь, — с легкой улыбкой ответил я.

— Это очень хорошо, — кивнул сам себе муж Мадлен. — Больше всего я ценю в людях честность и прямолинейность, потому что в жизни редко встречаюсь с этими качествами. Итак, сразу вас предупрежу: я не собираюсь устраивать никаких сцен, трагедий, либо скандалов. Увы, я реалист и понимаю, что случившееся было всего лишь делом времени. Я по долгу службы постоянно нахожусь в Испании, а моя жена по тем же причинам подле королевы. Так что, сами понимаете…

Он ненадолго прервался и снова наполнил себе бокал.

— Вы знаете? — он задумчиво посмотрел сквозь хрусталь на огонек свечи. — Я даже рад, что моя жена выбрала вас, а не… — Маркиз улыбнулся. — Пустого красивого щеголя, который тянул бы из нее мои деньги.

— А вы уверены, что я не буду делать этого? — спокойно поинтересовался я.

— Уверен, — отрезал маркиз. — Уж в чем, в чем, а в людях я умею разбираться. К тому же… — он усмехнулся, — я первым делом навел о вас справки. А мои источники весьма информированы.

Я просто пожал плечами и сделал еще один маленький глоток вина.

— К тому же… — маркиз еще раз кивнул. — Моя жена имеет авантюрный склад характера, а вы способны удержать ее от порывистых, неосторожных поступков. Но я вынужден задать вам вопрос.

— Прошу, я отвечу на все ваши вопросы, — я не вставая вежливо склонил голову. Несмотря на идиотизм ситуации, муженек Мод мне нравился своей простотой и умом.