Ну что же, я все понимаю, но признаваться ни в чем не собираюсь. Тем более, мне никто пока суставы не ломает, а когда свидание с палачом станет неминуемым, тогда и посмотрим.
— Я не понимаю, о чем вы, святой отец.
— Вы стали на очень скользкую дорогу, сын мой…
Вот тут я не смог сдержаться, а точнее, не захотел и в тон капуцину жестко ответил:
— Я не схожу со скользкой дороги весь последний год, в основном благодаря вам, святой отец. Задавайте прямые вопросы и получите прямые ответы. Мне была поставлена задача принять ее величество для паломничества, насколько у меня хорошо получилось, судить не мне, но я сделал все, чтобы исполнить волю его высокопреосвященства, вашу волю и волю его величества.
— У вас получилось, — отец Жозеф смягчил тон. — Мы вас ни в чем не обвиняем, но вы должны понимать сложность вашего положения. Мы всего лишь стараемся вас уберечь от опасности.
— Я все понимаю.
Монах кивнул резко сменил тему.
— После возвращения королевы на вас обрушился шквал жалоб, даже ее величество упоминала вас в нелицеприятном тоне. Вы действительно морили дам из ее свиты голодом?
Он с удивлением вздернул бровь.
Я пожал плечами.
— Только усмирение плоти ведет к истинному покаянию. Питание паломниц ничем не отличалось от питания братьев моей обители. Мне самому вполне хватает куска хлеба и миски вареных зерен злаков…
Я про себя улыбнулся и мысленно продолжил фразу.
«А еще мне хватает всего лишь печеного каплуна, бараньей ножки, котлет из рубленной телятины, пяти-семи сортов сыра, свежих овощей и фруктов и так далее и тому подобное. Но вам об этом знать, святой отец, совершенно ни к чему…»
Капуцин склонил голову и уважительно заметил:
— Его величество остался глух к жалобам дам. А ваши действия, совсем наоборот, вызвали у короля полное одобрение. У него даже возникло желание отправлять дам королевского двора к вам ежегодно.
Я с трудом удержался, чтобы не перекреститься. Чтобы у тебя на языке прыщ выскочил венценосный ты мудачина. Нахрена мне надо эта морока? Я только за визит королевы отощал как тот гугенот из Ля-Рошели. А тут каждый год этих дурочек принимать.
— А известие о том, что королева в тягости, привело его в абсолютный восторг, — рассказывал монах, не спуская с меня глаз. — Его величество даже приказал немедленно доставить вас к нему, чтобы лично высказать свою признательность. Вас ждет блестящее будущее, Антуан…
«Значит, Луи все-таки отмечался в спальне супруги, — с облегчением отметил я. — Красавчик, просто молодчага, искренне одобряю…»
— Но… — отец Жозеф сделал долгую паузу, чем немного перепугал меня. — Но, к сожалению, неотложные государственные дела помешали его встречи с вами…
В кабинете появился невзрачный и незаметный монашек, капуцин жестом попросил меня подождать и вышел, а когда он вернулся, по лицу отца Жозефа я сразу понял, что мое блестящее будущее несколько откладывается.
«Опять? Что еще? Да сколько можно, козлы позорные? — для описания ситуации у меня уже не осталось цензурных слов. — Собаки сутулые, пидорасы в сутанах, хер вам в дышло…»
— Король обязательно примет вас, — сухо и деловито заявил отец Жозеф. — А пока государство нуждается в ваших талантах.
— Святой отец? — не переставая материться про себя, я склонил голову.
— Корона в опасности, заговорщики покусились на святое, к счастью, заговор был вовремя вскрыт… — чеканил капуцин. — Ваша задача немедленно арестовать сиих людей… — он положил на стол лист бумаги исписанный витиеватым почерком. — А это приказ на арест подписанный его величеством и его высокопреосвященством… — на стол лег футляр, запечатанный большой восковой печатью с королевскими лилиями.
Я счел нужным попытаться отказаться. Приказы приказами, но как бы потом из меня не сделали козла отпущения. От всех этих заговоров и интриг надо держаться подальше. Сегодня арестовываешь какого-нибудь герцога, завтра этот герцог опять ходит в фаворитах его величества, а ты маршируешь в Бастилию.
— Падре, прошу простить меня, но хочу напомнить, что я человек духовного звания. Приемлемо ли…
— Приемлемо! — отрезал капуцин. — В данном случае имеет значение лишь ваша незыблемая верность короне, остальное неважно. Ваша задача осуществить надзор за выполнением приказа, так как у нас есть опасения, что к заговорщикам по ряду причин могут отнестись снисходительно.
«То есть, вы не доверяете даже исполнителям… — сделал вывод я. — Ну что же, вполне предусмотрительно и понятно. Интересно, кого мы будем арестовывать?»
Взял со стола список фигурантов, мельком просмотрел его и сразу же испытал легкое очумение. Потому что на первой же строчке, наткнулся на фамилию Мишеля де Марийяка, хранителя королевской печати, а вторым шел его брат — маршал Франции Луи де Марийяк. Третьей была герцогиня де Шеврез. То бишь, арестовывать придется едва ли не первых людей государства. Весело, аж обхохочешься. А где Гастон Орлеанский? Опять вышел сухим из воды?
— Этих людей может не оказаться там, где указано, — пояснил капуцин. — Но в случае если вы их заметите, они должны быть арестованы живыми или мертвыми.
— Герцогиня де Шеврез? — я посмотрел на монаха. — Что делать с ней? Тоже убить?
— Я все уже вам сказал, — сухо заметил капуцин. — Все указанные люди должны быть арестованы живыми или мертвыми. И еще… — он недовольно поморщился. — Нежелательно, чтобы вы лично применяли силу, но, если придется, оставьте сомнения, мы отпустим вам грехи. Но будьте осторожны, эти люди сделаю все, чтобы избежать ареста. У вас собой… — он еще раз состроил брезгливую гримассу. — Все что вам необходимо? Гражданская одежда, оружие? Если нет, я могу приказать своим людям найти для вас что-нибудь подходящее.
Я сухо отказался:
— Все необходимое у меня с собой. Мне нужна всего лишь комната, чтобы переодеться.
Все сомнения отошли далеко на второй план. Ну что же, отбояриться не получилось, значит предстоит как можно тщательней выполнить приказ.
Комнату мне предоставили. С собой в Париж я взял только Арамиса и теперь решил привлечь парня к выполнению задания. Еще одна проверка не помешает, а там посмотрим.
— Переодевайтесь и вооружайтесь.
— Ваше преподобие? — Анри вопросительно посмотрел на меня. — Что нам предстоит?
— Нам предстоит выполнить приказ, — отрезал я. — Остальное узнаете по ходу дела.
Анри Д’Арамиц молча кивнул и принялся быстро распаковывать седельные сумки.
Я тоже сосредоточился на экипировке.
Все свое ношу при себе. Жизнь уже давно научила меня иметь при себе все необходимое, чтобы защитить свою жизнь.
Тонкая, стальная кольчуга прямо на рубаху, сверху плотный стеганный колет. От пистолетной или мушкетной пули не спасет, но от прямого удара шпаги или кинжала вполне может. Было бы неплохо под кольчугу какой-нить поддоспешник, но я сразу стану очень объемным, а значит сойдет и так.
На руки перчатки из тонкой и прочной воловьей кожи с длинными крагами, они помогут предотвратить повреждение кистей и предплечий, которые во время рубки очень уязвимы. Широкий и толстый пояс из дубленой кожи — дополнительная защита живота. Высокие сапоги ботфорты с голенищами из плотной кожи тоже не только дань моде.
На голову широкополую шляпу с одним фазаньим пером, на плечи свободный шерстяной плащ — не только на случай непогоды — он вдобавок отлично скрадывает силуэт.
С оружием тоже у меня все в полном порядке. Комплект из шпаги и даги, с которым я приехал в Париж, за пояс два пистоля новой конструкции — их я успел испытать в дороге и остался доволен. Из пятнадцати выстрелов лишь только раз у одного из них случилась осечка: просто великолепный по нынешним временам результат. Точность тоже отличная — за полтора десятка шагов я стабильно попадал в дупло размером с суповую тарелку.
Но это еще не все: в кобурах при седле еще находятся стволы: новый карабин, который я уже успел окрестить «Помелом» и два моих драгунских колесцовых пистолета с длинными стволами. Карабин тоже успел испытать, но с ним выходило несколько хуже, чем с новыми пистолями. Пулей он почему-то бил сильно левей от места прицеливания, зато картечью, прямо на загляденье — прямо по месту, кучно и резко.
