Казалось бы, после смерти нас всех ждёт полный покой. Место, где душа отрекается от всего мирского и ничто не имеет значение.

Полный покой. Очищение.

Ты уже не ощущаешь себя как живое существо. Сердце лёгкое, словно пёрышко. Спокойное и, возможно, даже счастливое. Не одолевают воспоминания, связанные с твоей, пускай такой короткой жизнью. Потому что тебе туда больше не надо. Там тебя никто не ждёт. И ты забыл о существовании когда-то дорогих сердцу людей. Забыты печали и невзгоды. Стёрты волшебством под названием покой.

И только она вещь даёт понять, что ничего ещё не закончено и что твой Ад ещё впереди. Боль. Всепоглощающая, сдирающая живьём кожу, оставляя под жарящим, палящим солнцем твоё истекающее кровью тело.

Это произошло неожиданно. Мой свободный дух, устремившийся в лазурное небо, туда, где вечное лето, был пойман арканом за самое нутро и насильно возвращён в бренное тело, томящееся под гнётом нестерпимых мук.

Меня накрыло удушающей волной невероятных страданий, ужасающих воспоминаний и страшной, душевной боли. От наплыва всех этих чувств кости затрещали, раскалываясь от этой разрушительной силы. Я человек. Я не могу справиться с этим. Да и не хочу.

Время потеряло свой ход. Нет возможности понять, сколько я уже сгораю в этом адском пламени и сколько мне ещё предстояло гореть. В какой-то момент я понимаю, что уже не боюсь боли. Она будто стала моей неотъемлемой частью. Или я стала ею.

Да, с болью мы старые добрые друзья. И чем раньше принять её присутствие, тем легче будет жить. Но вот уже целую вечность я задаюсь вопросом: раз я чувствую боль, значит я не умерла? Логично предположить, что нет. Моя голова выстреливает острыми осколками обрывочных воспоминаний.

Вот я взламываю Пентагон, зная, что код безопасности на этой базе красный. А значит, это самый высокий уровень защиты и мне придётся повозиться подольше, снять то напряжение, которое заставляет черепную коробку фактически трещать по швам.

Но всё оказалось куда проще. Несколько минут, и вся Америка у меня как на ладони.

Интерес к Пентагону пропадает сразу же. Плавным, отточенным движением, чтобы показать, что я была здесь, начинаю загрузку своего детища — вируса «Джокера», которым я заразила уже не одну базу данных. Им я уничтожила целую схему нелегальных денежных сливов в знаменитом швейцарском банке. Богачи выкладывали кругленькие суммы за биологический материал, которым выступали живые люди. Людей похищали по всей планете. Тех, кто подходил для донорства. И никто, никто из них не вернулся домой. С кого сняли кожу, кому удалили роговицу, а кто лишился органов. Я бы могла это обнародовать…. Что, собственно, и сделала, когда ввела код активации самоуничтожения для своего компьютера.

Картинка сменяется, и я вижу, словно в ускоренной перемотке, свой допрос. Вспоминаю, что сквозь одностороннее зеркало видела чей-то внимательный взгляд, который читал мою реакцию на происходящее. Возможно, в тот вечер я сглупила. Показала себя настоящую. Но ничуть не жалею об этом. Расспрашивая Троицкого, что с ним было, я уже знала, что парень не просто замешан в этом деле. Его реакция это подтвердила. Он говорил моими словами. А значит, кто-то подслушивал мой допрос. Но, что самое удивительное, я не испугалась Троицкого. Наоборот, во мне проснулся интерес.

Кем он являлся? И откуда те люди, что ловили меня на абсолютно смешных доказательствах «против Хакера»? Их глаза, странный, вибрирующий голос и аура буквально кричали, что впереди опасность и связываться с этим не стоит.

Но там, где для остальных людей закрыты двери, для меня открывается форточка и я просто обязана в неё влезть. Такой форточкой послужила Зона 51. Вместо информации о пришельцах с других планет, я нашла то, что привело меня в ужас. Все те годы, которые синаффектусы отдавали на реализацию своего плана были расписаны поминутно! Что, где и когда должно происходить! Все теракты, войны, победы, катастрофы, даже природные катаклизмы, всё это было приготовлено для человечества с самого начала. Единственное, они не учли моего появления. И как оказалось, не просто так. Я появилась случайно, как бы грустно это не звучало. Синаффектусы вряд ли рассчитали, что моим бесчувственным и эгоистичным родителям взбредёт в голову мысль родить ребёнка от другого отца?!

Почему мой поступок — разглашение информации, которая попала под эмбарго правды — сочли предательством? Почему?! Я рассказала это лишь для того, чтобы люди, наконец-то, сняли с себя эти тупые розовые очки и посмотрели на весь ужас, который окутывает наш мир, словно паутиной. Помочь сразиться с врагом лицом к лицу и отвоевать своё место под солнцем. Сохранить существование современного человека и свои жизни, а не превращаться в подопытных обезьян, коим нас видят эти генно-модифицированные уроды. Но я ошиблась. Никто не готов бороться. Но готовы уничтожить за правду….Из-за страха за себя любимых.

И за это одна полоумная, которая потеряла всю свою человечность за каких-то пару суток, выстрелила мне в спину!

Вот же крыса помойная! Улитка облезлая!

— Аааах! — В простреленные лёгкие ворвался страшно холодный воздух, отчего я даже распахнула глаза.

Зрение сфокусировалось с пугающей быстротой. Всё стало таким ярким и чётким, что привело в некое замешательство. Но больше пугало место, где я себя обнаружила.

Такое я видела исключительно в фантастических фильмах про полёты в космосе. Нечто, что изнутри похоже на гибернационную камеру. Голова едва слушается, как, собственно и всё тело, которое мне ужасно хочется рассмотреть. А вдруг я стала инвалидом?

Ежу понятно, что я не сама сюда пришла, меня принёс Дима. Постойте, никакой он не Дима.

Мозги снова выдают очередное воспоминание. Одно из последних на моей планете.

«Меня зовут Дэмители Томирис Байсафа. Я младший сын Императора планеты Аспорум».

Здорово, меня сюда перенёс сам принц, по меньшей мере! А вытаскивать он меня отсюда собирается?

В конце концов я начинаю контролировать свою шею, чтобы увидеть, что лежу я в какой-то субстанции, сильно смахивающую на земную ртуть. Осторожно поднимаю руки. Упираюсь им в прозрачную крышку камеры, которая от моего прикосновения отъезжает в сторону и пропадает в металлическом шве каркаса камеры. И вместе с этим срабатывает сигнализация.

Странной жидкости своим телом я не ощущаю, но чуйка подсказывает, что я абсолютно голая и если на сигнализацию кто-нибудь прибежит, то я себе не завидую. Я вообще никому не завидую.

Поэтому решилась выбраться побыстрее, чтобы успеть отыскать хоть что-то, чем можно и прикрыться, и ударить, в случае чего.

Однако сюрпризы не заканчиваются. Помимо того, что я всё ещё живая, непонятная жидкость при моём подъеме начала трансформироваться в невесомую ткань такого же цвета. Ну да, словно мне мало того, что придётся и дальше жить.

Высунув сухую ногу из камеры, я осторожно выбралась целиком. Как раз вовремя, потому что за своей спиной услышала топот тяжелых ботинок.

Что мы имеем на данный момент? Одежда есть? Есть! Где бы найти теперь оружие. А то негоже стоять молодой девчонке в тунике заморской, да с открытыми ногами! Оглядевшись, я пришла к выводу, что скорее всего нахожусь на том самом шаттле, что должен был увезти меня в даль далёкую. Но после выстрела, из-за которого я едва не погибла, меня перенесли в медицинский блок.

Видать у них медицина на высочайшем уровне! У кого, у них? Пока не ясно. Разберёмся!

Краем глаза я увидела движение в медицинском блоке, развернувшись, поняла, что это зеркало и в нём кто-то отражался. Кто-то, но не я.

Не я ведь?!

В этот момент я готова была умереть во второй раз и желательно окончательно.

Всё жизнь, сколько я себя помнила, я знала, что природа красотой меня не обделила. Напротив, одарила с избытком, забыв предупредить, что это всё, на что я могу рассчитывать. После маминого признания, я пришла к выводу, что будь моим биологическим отцом тот, кого я восемнадцать лет звала папой, то выглядела бы точно также, как Алина. То бишь, посредственно.