Я посидел еще какое-то время в уборной, чтобы стало немного полегче, натянул улыбку и отправился к Юле. Она нервничала, то и дело что-то спрашивала у Вани или Риммы. Мы ждали. Близнецы нервничали, потому что не любили ждать, Стасу было все равно. Ваня пристально смотрел на меня, будто бы заметил что-то неладное. Наконец-то вызвали нас. Этот момент был настолько волнительный, что я не сразу понял кто к кому обращается, а главное с какой целью. Возможно я выглядел, как дурак, а может быть так выглядели все перед свадьбой. Ещё немного, и вот оно… заветное «Да», на вопрос: «Согласны ли вы…?». Все закончилось? Нет. Я видел, как дрожали руки Юли, когда она надевала кольцо мне на палец, а я на удивление был слишком спокоен. Таблетки помогли? А может быть я и правда сам сумел успокоиться. Теперь нам больше ничего не помешает быть счастливыми. Мы вместе, а это главное.

После росписи, мы поехали к нам домой, где нас ждал еще один сюрприз. Не могу сказать, что он был приятным, но по растерянному взгляду Юли, я понял, что нужно показать себя в лучшем свете. Ее родители стояли у подъезда что-то расспрашивая у нашей соседки — Брянской. До сих пор не знаю, как ее зовут, хотя живу в этом доме уже достаточно давно. Первой нас заметил Эрик. Он выкрикнул ее имя, и бросился к ней в объятия. Она скучала по брату, и я это знал. Мы часто говорили по вечерам о том, как она хотела бы забрать Эрика к себе, чтобы подарить ему всю свою любовь. Как же она не хотела, чтобы он вырос в любви. Но их родители будто бы не знали этого понятия.

— А мы к тебе в гости пришли! — довольно проговорил мальчишка, отчего я не смог сдержать улыбки.

— Это кто? — Ваня кивнул на родителей Юли, положив руку мне на плечо.

— Родители.

— Хм… мда.

— О, драка будет? — усмехнулся Кирилл, направляясь с братом к подъезду.

— Сплюнь, придурок! — вдруг вырвалось у Юли, и я удивленно взглянул на нее, никогда не слышал, чтобы она так выражалась.

— Вы идите, а мы вас догоним. — Сказал я, передав ключи от квартиры Ване.

Он не сразу хотел уходить, зная, что возможно понадобится помощь, но все же не стал спорить. За что я и благодарен ему. Ваня прислушивался к моим словам, хотя знал, что в любой ситуации правым был он. Родители Юли терпеливо ждали, когда мы подойдем ближе. По лицу матери было видно, что та недовольна происходящим, а эмоции отца я не мог прочесть. Я не понимал его.

— Привет? — словно спрашивая произнесла Юля, взяв меня под руку.

— Ну, здравствуй, доченька! — мать явно была настроена недружелюбно, что было слышно по ее тону.

— Жанна. — Голос отца Юли заставил женщину замолчать и сделать шаг назад, давая возможность мужу вести разговор. — Юля, мы бы хотели поговорить с тобой наедине.

— Марин мой муж, а значит, что он должен быть в курсе всех событий, касающихся нашей большой и «дружной» семьи. — Проговорила она, сильнее сжимая мою руку. — Вы приехали испортить мне праздник? Так же как испортили все мое детство. Если да, то нам не стоит говорить.

— Ты не права. Мы приехали поздравить.

— Поздравить?! Пап, ты себя слышишь?!

Родители Юли выглядели так, словно дочь для них была совершенно чужой. Уверен, что если бы они ее обняли, все было бы по-другому. Но они не знали, не могли проявить родительскую любовь, наверное, потому что считали любое проявление чувств — слабостью. Люди, у которых имеется свой бизнес не могут быть слабыми. У них есть все, о чем простой человек только мечтает, но по итогу теряют то, что намного дороже денег. Доверие. Юля больше не верила в то, что родители могут ее любить. Они не любили маленькую светловолосую девчушку, бегающую по дому в бантиках и с листком, на котором нарисовала очередную картинку, а теперь она выросла, и стала чужой. Она стала другой. Больше нельзя поманить ее дорогой шоколадкой или новой куклой. Она не верит теперь в их искренность. Так же как и не верит в то, что они приехали поздравить ее со свадьбой с человеком, который им не понравился даже по рассказам.

— Юль… — отец, возможно, сожалел о том, что когда-то между ними были недопонимания, но теперь внезапно решил стать заботливым, загладить прошлые обиды. — Мы правда рады за тебя. Это твой осознанный выбор. Это ведь, так?

— К чему вы клоните?

— К тому, что… ну…

— Да что ты мямлишь?! Я надеюсь, что ваш брак не «по залету». — мать Юли оказалась достаточно бойкой и острой на язык женщиной.

— Я не повторю ваших ошибок.

— Насколько я знаю, Марин болен, да? — вдруг завел этот разговор отец Юли, отчего я почувствовал какое-то неприятное чувство, сродни с отвращением.

— А когда мы пойдем пить чай? — Эрик разряжал напряженную атмосферу между нами.

— Сейчас пойдем, Эрик. — Сказала Юля, скорее для того, чтобы от нее отстали. — Я понимаю, что вы хотите поговорить, но у меня нет времени, нас гости ждут.

— Юля, прекрати себя так вести! — злилась ее мать.

— А как мне себя вести? Вы не приняли мой выбор, а теперь приехали сюда и… я не понимаю, что вы хотите!?

— Юль… успокойся. — Решил влезть в разговор я, видя как злится Юля.

— Ну вот, видишь, дочь, какой мужчина у тебя… Идет на контакт! — сразу же сбросил маску серьезности ее отец и выдохнул. — Если вам нужна помощь в лечении… там… не знаю, можете обращаться, у меня связи хорошие, да и если нужно материально готов помочь.

— Большое спасибо, но я в состоянии обеспечить себя, свою семью и свое лечение. Всего доброго. — Я взял Юлю за руку и повел к дверям подъезда.

Злился ли я за «помощь» такого рода? Да. Меня раздражало то, что родители Юли думали про меня, как про человека, который ничего не добился. Неужели они думают что я не могу оплатить своё лечение? Может быть думают, что у меня ничего серьезного? Предлагали бы они свою помощь, зная, что больше ничего нельзя изменить? Говорили бы со мной в таком тоне? Проявили бы жалость? Не знаю. Я не хотел знать ничего, как вдруг… рука Юли выскользнула из моей ладони, и я обернулся, задержавшись у открытой двери.

— Эрик, мы заберем тебя на выходные, хорошо?! — громко спросила она, не зная, как себя вести, но мальчишка оказался понятливым.

Он вырастет и будет защищать ее от всех. Зная это, мне нестрашно будет уходить. Хотя, кого я обманываю? Мне будет безумно страшно… Я не готов. Я не хочу, но чувствую… уже близко… Слабость волнами накатывала и отступала. Она заставляла меня склониться перед ней, но я держался, крепко, вцепившись в ручку двери, пока Юля ещё что-то говорила родителям, а потом… Мы вернулись в квартиру.

Близнецы уже распивали шампанское, Римма ела бутерброды, Стас и Ваня курили у окна на кухне. Когда я присоединился к ним, мы какое-то время еще молчали. Кажется, что они слышали тот самый шепот, который слышал я. Сердце билось так быстро, что я чувствовал, как тошнота подкатывает к горлу, смешиваясь с едким и отвратительным дымом и превращаясь в горький ком.

— Что-то как-то… невесело… — проговорил Ваня, взглянув на меня.

— Да уж. Больше нечего ждать. Нет никаких рамок. — Выдыхая дым, я следил за ним, чувствуя, как внутри все дрожит.

Так… вроде бы смешно. Я представлял себе сцену из фильма. Какой-то старинный, возможно, древний храм. Таймер, на котором уже вот-вот закончится отведенное время. С потолка что-то сыплется, стены дрожат, кругом все покрывается слоем пыли, совсем скоро от храма не останется места, но пока стены стоят, стоит и он. Внутри меня будто бы что-то рушилось, заставляя задуматься о многом, но я пытался отбросить какие-либо мысли о плохом подальше. Есть только здесь и сейчас. Я обязан сделать этот день лучшим в жизни Юли.

— Ну и надымили! — девчонки зашли на кухню, хмурясь и размахивая руками, разгоняя дым.

— О чем шепчетесь? — Юля обняла меня покрепче и громко выдохнула.

— О том, как хорошо прошла свадьба, и о том, что после нашей сегодняшней посиделки, посуду придется мыть неделю! — вновь натягиваю улыбку через силу, зная, что в искренность никто и не поверит.

— Идемте уже! Бутерброды стынут. Холодные уже не такие вкусные. — Римма потянула Стаса в гостиную, Юля тоже пошла с ними.