За месяц, проведенный в больнице я успел написать около десяти глав к своей книге. Не знаю, возможно, мне нравилось то, что я успел написать, но между строк читалось безразличие. Я знал, что мог бы написать и лучше, но у меня не получалось. В голове все выглядело лучше, чем просто хорошо, но когда я начинал печатать — все казалось отходами. Я не допускал ни единой мысли о том, что Юля стала для меня некой Музой, о которой говорят все писатели. Но я не мог себя назвать писателем, я просто… любитель выражать свои мысли на бумаге.

Я наконец-то чувствовал себя лучше. Больше не было болей в груди и горле, усталости и той неопределенности, которую я чувствовал в первые дни в больнице. С самого утра я собирал свои вещи, Петриков готовил меня к выписке. Я собирался вернуться домой, нормально поесть чего-нибудь мясного и просто полежать на диване перед телевизором в своё удовольствие. Я понимал, что скорее всего больше даже не сяду за книгу, но отчаянно продолжал думать над следующей главой. Бросив в пакет штаны и футболку, в которых «отдыхал» все это время, я надел свитер и взглянул в окно. За месяц все изменилось. Город занесло снегом, всюду горели новогодние огни, стояли елки, даже в больнице, на этаже, где я обитал поставили небольшую. Ванька смеялся и говорил, что в новогоднюю ночь он будет лежать под ней вместо подарка. Он говорил, что ему не с кем проводить эту ночь, и лучше останется на работе. А я и вовсе не собирался думать об этом. Праздники меня уже давно не радовали. Особенно Новый год. Но я был рад, что дожил до этого момента. Ещё один месяц… и кто знает сколько осталось еще?

Взяв ноутбук в руки, я стал думать куда его положить, в пакет он не влезал, а держать его в руках — было слишком уж глупо. Открыв тумбочку, я присел и стал искать среди вещей пакет, как вдруг услышал, что в палату кто-то вошел. Петриков закончил с документами раньше и решил самолично меня проводить? Я даже усмехнулся, но стоило мне обернуться, как я остолбенел. Почувствовал, как внутри все внезапно сжалось, дыхание свело. Это была Юля! Она стояла в дверях в белой короткой шубке и платье в пол, на лице — яркий макияж, а волосы аккуратно лежали на левом плече. Она приехала ко мне? Откуда знала, что меня выпишут именно сегодня? Почему в таком виде? Настолько рада моему выздоровлению? Интересно, она звонила Петрикову? Спрашивала обо мне? Тогда почему не звонила мне? Я поспешил подняться, сделал пару шагов к ней и крепко обнял. Сам того и не понял, не ожидал от себя, но это было безумно приятно. Я сжимал ее в объятиях и наслаждался сладким запахом сирени, которым она пахла.

— И тебе привет, — услышал я, чувствуя, как девчонка застенчиво приобняла меня. — Выглядишь уставшим. Плохо спал?

— Нет… то есть да… То есть, я думал, что мы больше не…

— Не друзья? Нет, у меня просто было много дел… да и к тому же я болела, не хотела приезжать, а то вдруг заразила бы… давай, забирай свои вещи и пошли, а то у меня Эрик один в машине остался.

— Ты… — я замялся, потом чуть нахмурился и отошел к тумбочке, собирая вещи. — Раньше никогда не видел тебя такой нарядной.

— У меня сегодня… дебют, что-ли. — Усмехнулась Юля, сунув руки в карманы шубки. — Родители заняты, вот мне придется выступать от издательства. Буду дарить подарки! Поедешь со мной? Поддержишь.

— Да? — сам не ожидал, что так быстро соглашусь. — А где будешь выступать?

— В детском саду! У Эрика утренник.

Юля помогла мне с вещами, понесла их в машину, пока Петриков выписывал еще какие-то таблетки, внимательно смотря в мою карту, а когда я собрался уходить, окликнул:

— Марин, слушай… эм… может быть обменяемся номерами? Ну так, на всякий случай. Вдруг что нужно будет? У меня связи…

К тому моменту Юля вернулась за мной, и услышав это ответила согласием вперед меня. Казалось, что не было этого месяца, который нас разделял. Я смотрел на нее и видел, насколько она изменилась за это время, но не мог представить насколько изменился сам. Петриков продиктовал свой номер и как-то подозрительно подмигнул Юле, на что она рассмеялась и, взяв меня под руку, повела к выходу.

Всю дорогу к машине мы молчали. Никто из нас не смел заговорить первым. Я попросту боялся, возможно, мне было немного неудобно, ведь она стала совсем чужим человеком. Может быть приехала за мной совсем не потому что неожиданно вспомнила, а потому что Петриков её вызвал? Конечно, она такая… увлеченная издательством, а я смертельно больной человек к тому же неудачник и никак не отношусь к писательству. Да, иной раз что-то могу написать, но это совсем не то, о чем я мечтал большую часть своей жизни.

— Стой! — остановила меня Юля. — Сядь, пожалуйста, назад к Эрику, у меня просто тут книги…

Я кивнул, открыл дверь машины и увидел испуганный взгляд светловолосого голубоглазого мальчишки в теплом комбинезоне. Он уже собирался закричать от страха, но в машину села Юля и повернувшись к нему тепло улыбнулась. Я сел на мягкое сиденье, закрыл дверь и прикрыл глаза. Совсем скоро я буду дома. Мальчишка искоса сверлил меня взглядом. Юля сняла шубку, поправила волосы и взглянула на меня через зеркало. Я был уверен, что она отведет взгляд, когда я сделаю то же самое, но нет. Мы смотрели какое-то время друг на друга через отражение. Она не моргала. Просто смотрела. Внимательно, изучающе… я не мог слишком измениться за месяц, чтобы меня можно было не узнать. А может быть я настолько плохо выглядел, что ей было стыдно появляться на людях со мной?

— Мне жарко! Поехали… — ныл мальчишка, и Юля, издав какой-то непонятный звук, пристегнулась, включила радио, и совсем скоро машина тронулась.

— Может быть все-таки обойдешься там без меня? — тихо спросил я, но девчонка покачала головой и ничего не ответила.

Мы были словно чужие. Будто бы между нами не было тех дней, которые мы провели вместе. Хотя, они ничего не значат. Мы просто гуляли, просто сидели, даже не говорили о чем-то конкретном ни разу. И теперь, она не так рада мне, просто потому что у нее появились другие дела. За месяц Юля отвыкла от вечного «присмотра» за мной. Или быть может у нее кто-то появился. Скорее всего. Да и что я тут раскисаю? Она молодая девчонка, у которой сейчас самое прекрасное время для того, чтобы прочувствовать первую любовь, и я уж точно не должен ей мешать. Обязательно скажу ей о том, что ей нужно меньше таскаться со мной. И это снова будет выглядеть так будто бы я набиваю себе цену. Ненавижу такие ситуации.

— А что за книги? Можно я взгляну?

— Нет! — резко отозвалась Юля, остановила машину у светофора и обернулась.

Я заметила страх в ее глазах и внезапно захотелось снова обнять ее, успокоить, сказать, что все будет хорошо. Вот только я не понимал чего она боялась? Но одно знал точно… Это никак не относилось ко мне.

— Что-то я нервничаю… У меня впервые такое. Там же люди будут, а если что-то пойдет не так? — выдохнула она и взглянула на мальчишку, который смотрел в окно на стоящие рядом машины.

— Знаю, что это плохо поможет, но просто знай, что я буду рядом. Я буду морально поддерживать. — Сказал я и пожал плечами, понимая, что выгляжу, скорее всего глупо.

— Это… единственное, что мне поможет. — Юля как-то грустно улыбнулась и вернулась за руль, чуть прибавив радио.

Брат Юли молчал всю дорогу, лишь иногда поворачивался ко мне, рассматривал и снова долго смотрел в окно. Я прислонился головой к стеклу и смотрел на то, как сильно изменился город. Снежным, он казался совсем другим. Всюду сугробы, гирлянды, которые днем не горели, но вечером обещали показать настоящее представление. Здесь всегда так было, только я не обращал никакого внимания. Теперь меня удивляло и восхищало все, даже люди в костюмах снеговиков, которые раздавали листовки. Они радовались жизни, стоя на морозе и видя кислые рожи прохожих.

Мама всегда говорила, что нужно благодарить Бога за каждый прожитый день, а я не делал этого. От того и мучился сейчас. Но именно Он помог мне увидеть прекрасное… Я встретил Юлю, вернее, это она ввалилась в мою жизнь. От воспоминания нашей первой встречи, я невольно улыбнулся и вздохнул, понимая, что вряд ли теперь все продолжится так же весело.